Про женщин. Снегурочки и Купавы.
А нам, нутряным женщинам, не Прекрасным Дамам из гламура или тумана (в зависимости от позиционирования), нам всегда кажется, что настоящая женственность как раз в них - Прекрасных Дамах. И мы мечтаем об их тонких пальцах, акварельно-пастельной летучести, французскости, европейскости, высоких голосах, нежности, изяществе, элегантности и хрупкости, даже об их умении жить с приставкой "недо-" (недосказать, недочитать, недодать, недополучить, недолюбить) в противовес нашему "пере-". И хочется погладить вот такую по светленькой головке, завершить ее бесконечные трансформации и перетекания и сказать: "Все, доча, вот ЭТО твой дом, вот ЭТО твое лицо, вот ЭТО твое тело". Или наоборот - издалека и с восхищением: "Ух, какая Вы! - ЖЕНЩИНА". А у нас, женщин нутряных, шероховатые голоса, крепкие руки и ноги, да и оргазм мы получаем не только естественным способом, но и от простого соприкосновения голых стоп с землей. Кони на скаку и горящие избы - это как раз наша тема. Мужчин за уши не оттянешь от нашей агрессивной чувственности, но зато и боятся они нас, бывает, так сильно, что в нехорошие времена сжигают на кострах. Мы, нарисованные гуашью, иногда даже вылитые из гудрона, - в контрастах, яркости и первобытности. Дамы же - чаще в акварельных полутонах. Из них выходят прекрасные балерины и танцовщицы "буржуйских" направлений. Они боятся деревенской грубости, избыточности, интенсивности. Они могут повторить за нами неприличный жест, но только с обязательной долей кокетства или иронии, никогда всерьез, как мы. В них всегда, даже когда они попадут в состав какой-нибудь лихой эмоции, все равно виден предел, черта, за которую они не переступят ни за какие дары мира. Мы восхищаемся этой их способностью, деликатностью, текучестью, умелой холодностью и теплотой, утонченностью и одомашненностью. А они хотят нашей силы и свободы, наших взлохмаченных волос, ярости, громкости и стихийности, спартанства, нашей близости к огню жреческому (не каминному), нашего умения всегда пропускать истину вперед красоты. Они, Прекрасные Дамы, приходят к нам во фламенко, в столицу нутряных женщин, чтобы бисеринки-бусинки скатились с их элегантных платьев, да и сами платья сошли на нет, и остались бы только кожа, кровь и земля. Они способны проплыть, ускользнуть, прошуршать юбками, процокать каблучками, воспарить над сценой на пуантах. Мы же ходим весомо, плывем не лодочками-лебедушками - баржами (даже если в нас всего 42 кг живого веса, не это важно); наши каблучки не цокают - припечатывают, а пуанты сгорают в первые секунды полета, поэтому мы уж так - босиком. Вокруг них - дрожащий воздух, дымка, за ними - шлейфы; вокруг нас - только мы сами. Мы полагаем, что в представлении мужчин именно такие женщины - настоящие, идеальные. Поэтому мы им завидуем втихаря. А они полагают, что мы владеем истинным знанием, и более счастливы, чем они. И тоже завидуют нам. Так и живем.