Эквадорские зарисовки
Спускаться с Анд в джунгли головокружительно интересно. Меняются пейзажи и растительность, становится не просто теплее - воздух всё более напитывается влагой. Флора - буйнее, дороги - прямее.
Городок Баньос, что на моём пути с горных плато во влажную сельву, являет собой разумный компромисс. Это уже не высокогорье, здесь ещё не жарко, но уже буйство зелени и водопадов, при том что ещё нет комаров и прочей мелкой гадости, обычно сводящей с ума в джунглях. Именно поэтому тут вечные толпы туристов, как латиносов, так и белых «гринго», часть из которых не просто заехала временно потусоваться, а остаётся пожить в этом городке на месяцы и даже годы. На подъезде к Баньосу знаменитое панамериканское шоссе пронизывает небольшие деревушки. В одной из них в каждом ларьке продают десятки видов мороженого со вкусом местных, мне не знакомых фруктов. Покупаю, расплёвываюсь, выкидываю.
В другой - торгуют джинсами. В каждой лавке, которых здесь наберётся, пожалуй, сотня. Похоже на вещевой рынок времён перестройки - такой же антураж и такое же отсутствие минимальной эстетики.
В третьей деревне машины на дороге смешались с облачёнными в яркие национальные костюмы индейцами Анд. Празднуют солнцеворот - летнее солнцестояние. Перед нами пикап-трак, кузов которого набит школьницами в красных фольклорных нарядах. Встаём в пробку, школьницы одна за одной выпрыгивают из трака, убегают вперёд и вливаются в разноцветное шествие по главной улице. Женщины со смуглыми и серьёзными лицами, в шляпах, кто-то с младенцем за спиной, неспешно переходят дорогу.
Баньос - город у подножья вулкана. Мифология города накрепко переплетена с извержениями этого самого вулкана, которые случаются здесь регулярно. Уже вечер, но в церкви на центральной площади идёт непонятная, вялая служба. То ли кто-то женится, то ли отпевают, то ли местные собрались пообщаться. По периметру на стенах висят картины: на каждой второй извержение вулкана, Дева Мария и два абзаца убористым шрифтом по-испански. В церкви полумрак, силюсь понять что написано, перебираю испанские слова: вот, вроде почти понял, ан нет - снова смысл куда-то ускользает.
Сегодня вулкан наглухо закрыт облаками. Говорят, он красив, имеет правильную конусообразную форму. Пытаюсь представить как он выглядит в ясную погоду, как его снежная шапка упоительно блистает на солнце. Вечереет, и угостившись чем-то рыбным в приотельном ресторанчике, возвращаюсь в свой номер на втором этаже. Засыпаю под залихватскую латинскую музыку из соседнего кабака.
***
Едем дальше. Там где водопады наконец сменяются полноводной рекой, останавливаемся насладиться видами. Остановка - на краю дороги на крохотной парковке у двух сараев. Территория частная - либо плати за просмотр, либо приобретай что-нибудь выпить. Заказываю местное specialty - сок из сахарного тростника. Скучающая хозяйка в мутный стакан наливает не менее мутную жидкость. Жидкость приторно сладкая, и ненадолго отвлёкшись на осмотр речной долины, неформальной границы гор и сельвы, обнаруживаю в своём стакане затонувшую муху. Хозяйка увлечена разговором с моим водителем. Откуда вы? Руссо? Рассказывает, что жил с ней один русский мужчина. То ли Владимир, то ли Николай. Пожил. А потом уехал. У хозяйки выступают слёзы умиления при воспоминании о Владимире-Николае. Я выковыриваю утопшую муху, оставляю стакан, и мы отправляемся дальше.
***
В лодже в джунглях нет электричества и интернета. Но есть душ. Что нужнее. Заселяюсь в хижину с соломенной крышей. В домике три кровати, все три короткие, рассчитанные на эквадорцев. Ноги повисают в воздухе когда пытаешься на ней спать. Впрочем, спать всё равно не удаётся. В хижине на окнах вместо стекла сетки (здесь никогда не бывает холодно). Ночью из окон грохочет концерт десятков тысяч буйствующих насекомых. Слово «грохочет» почти не преувеличение. Вечером по территории лоджа перемещаешься с лампадой, при входе в хижину случайно впускаешь что-то массивное и жужжащее. В темноте мечешься по комнате пытаясь обезвредить это что-то жужжащее - не хочется чтобы ночью оно село тебе на глаз или рот. Жужжащее мечется, но не сдаётся. Пытаясь выдворить его в дверь рискуешь запустить новых непрошенных гостей.
Постояльцы лоджа ужинают вместе. При свечах. Сегодня в отеле - тур-группа американцев, отправляющихся завтра на Галапагосы, а также семья из Австрии и я. Пожилая американка, отражаясь в бокале красного вина, неспешно перечисляет реки, по которым ей довелось побывать с круизами: Меконг, Нил, Амазонка... Американские дети бесцеремонно донимают гида дурацкими вопросами.
Австрийская пара приехала из Стирии, из городка, где похоронена тётя Шварценеггера. С ними дочь, несколько месяцев уже проживающая в Южной Америке с католической миссией, в бедном районе самого криминального города Эквадора. Миссионеры живут бытом своих прихожан - никаких стиральных машин и отсутствие горячей воды. В планах и мечтах у юной миссионерки - продолжение богоугодной деятельности в Бразилии и учёба в Сиэтле. Она уже бегло говорит по-испански, немного по-английски, и на экскурсиях успевает переводить одновременно на немецкий и английский, ибо экскурсовод, из местных индейцев, шпрехает только на Кечуа и испанском.
Австриец, обычно весёлый и бодрый, пытающийся даже иногда шутить по-английски, необычайно вдруг меняется в лице, когда ему не удаётся открыть сейф в своей хижине. В сейфе паспорта, деньги, карточки и фамильные драгоценности. Австриец почти уверен, что всё это коварно похищено. Спустя несколько часов появляются пять эквадорцев с ломами и дрелью. Ещё спустя час - сейф вскрыт - ценности на месте. Репутация эквадорцев спасена.
Выдвигаемся на пешую экскурсию в джунгли. В программе водопады, летучие мыши и змеи. Гид, родом из местных индейцев, вылавливает змей (хоть и безобидных) руками. Говорит, что никогда не моется современными шампунями и гелями - поэтому звери не чуют в нём чуждый запах. Утверждает, что в детстве был укушен ядовитой змеёй - демонстрирует шрам.
Завершающий пункт экскурсионной программы - визит в местную деревню. Деревня неожиданно оказывается за углом от лоджа. Женщина изображает намывание золота, бабушка изображает готовку каких-то снадобий. Передают на пробу кружку с жижей, которую, возможно, нажевала сама бабушка. Отказать неудобно, пить противно, приходится пригубить. Развлекаемся плевательным оружием - длинной трубкой, в которую дуешь и запускаешь стрелы. Неожиданно для себя с первого раза попадаю в мишень - тушу совы на палке. Покидая «деревню» из сочувствия приобретаю предмет народного творчества - глиняную расписную черепаху - за пять баксов. Черепаха, конечно, потом расколется в багаже, и рассыпется в прах у меня дома.
***
Дорога из джунглей обратно в Анды не менее увлекательна. Шесть часов вечера, темнеет по расписанию, стремительно. Несёмся на такси по деревенской дороге, в открытые окна врывается тёплый ароматный воздух. Таксист врубил музыку, под которую хочется наслаждаться жизнью. В свете фар на дороге всплывают петухи, собаки и играющие в футбол дети. Водитель не сбавляет скорость - петухи и дети успеют увернуться в последний момент. Въезжаем в городок. Темно, влажно, людно, бедно. Чем-то напоминает африканскую деревню. Заселяюсь в мотель - самый приличный что тут есть. Грязноват, да и ладно. Но есть душ и даже кондиционер. Кондиционер шумит, но не особо охлаждает, но это лучше чем ничего.
Уже в пять утра меня ждёт маршрутка в столицу. Это дорогой транспорт - 20 долларов за 5 часов пути. Рейсовый автобус стОит всего 6 долларов (из расчёта примерно доллар за час дороги). По маршрутке перемещаются дети, в центре города сажают плохоходящего дедушку, где-то на окраине подсаживают незрячего, на заднем сиденьи меня заваливают сумками. За окнами шикарные пейзажи: горы, вулканы и утопающие в зелени долины. Пытаюсь снимать телефоном в заляпанное окно, телефон летает от тряски, в объектив попадают головы дремлющих пассажиров. Бросаю это дело.
Выхожу на полпути до столицы - у знаменитых в Эквадоре горячих источников Papallacta (вопреки обыкновению произносится Пападжакта, а не Папайакта). О, радость, в местном отеле говорят по-английски. Странное дело, когда я силюсь говорить по-испански, на ум приходят лишь французские слова и выражения. И наоборот, в разговоре с французами всплывают только испанские слова, и ни одного французского. Как в фильме Данелии: этот пацак всё время говорит на языках, продолжение которых не знает.
Пападжакта находится на высоте трёх с лишним тысяч метров. Цель визита большинства приезжающих - термы и горячие источники. Мокнешь в тёплых водах, а над тобой возвышается вулкан и бродящие по его склонам коровы. Ещё утро, по горам неспешно ползут облака. Воздух чист и тонок. Неожиданно для себя обнаруживаю, что здесь имеется двое терм - за двадцать долларов (там говорят по-английски) и за десять (где с туристами общаются жестами). В какие идти - непонятно. Иду в дорогие, здесь хорошо, здесь льётся умиротворяющая музыка, здесь выдают халат и шапочку. Из дорогих терм через дорогу можно пройти в дешёвые, они включены в цену дорогих. Облачившись в махровый халат отправляюсь на разведку в дешёвые. И обнаруживаю там следующее: куча народу, осиротело гуляющего между бассейнами с корзинками одежды в руках (ячейки для хранения там в стоимость не входят), укоризненно сопровождает меня молчаливыми взглядами. Чувствую как их полные презрения взоры сверлят мне спину даже сквозь белоснежный халат. Ощущаешь себя арабским шейхом среди гастарбайтеров из Пакистана. Поникнув головой, приглушив совесть, покидаю демократические термы с корзинками, и возвращаюсь к своим вальяжным бассейнам и струящейся музыке.
Впереди - путь через перевал и горные озёра в аэропорт, на зелёном траке с весёлым водителем-кечуа.
<<< Предыдущий отчёт про Эквадор ||| Следующий отчёт про Эквадор >>>
Городок Баньос, что на моём пути с горных плато во влажную сельву, являет собой разумный компромисс. Это уже не высокогорье, здесь ещё не жарко, но уже буйство зелени и водопадов, при том что ещё нет комаров и прочей мелкой гадости, обычно сводящей с ума в джунглях. Именно поэтому тут вечные толпы туристов, как латиносов, так и белых «гринго», часть из которых не просто заехала временно потусоваться, а остаётся пожить в этом городке на месяцы и даже годы. На подъезде к Баньосу знаменитое панамериканское шоссе пронизывает небольшие деревушки. В одной из них в каждом ларьке продают десятки видов мороженого со вкусом местных, мне не знакомых фруктов. Покупаю, расплёвываюсь, выкидываю.
В другой - торгуют джинсами. В каждой лавке, которых здесь наберётся, пожалуй, сотня. Похоже на вещевой рынок времён перестройки - такой же антураж и такое же отсутствие минимальной эстетики.
В третьей деревне машины на дороге смешались с облачёнными в яркие национальные костюмы индейцами Анд. Празднуют солнцеворот - летнее солнцестояние. Перед нами пикап-трак, кузов которого набит школьницами в красных фольклорных нарядах. Встаём в пробку, школьницы одна за одной выпрыгивают из трака, убегают вперёд и вливаются в разноцветное шествие по главной улице. Женщины со смуглыми и серьёзными лицами, в шляпах, кто-то с младенцем за спиной, неспешно переходят дорогу.
Баньос - город у подножья вулкана. Мифология города накрепко переплетена с извержениями этого самого вулкана, которые случаются здесь регулярно. Уже вечер, но в церкви на центральной площади идёт непонятная, вялая служба. То ли кто-то женится, то ли отпевают, то ли местные собрались пообщаться. По периметру на стенах висят картины: на каждой второй извержение вулкана, Дева Мария и два абзаца убористым шрифтом по-испански. В церкви полумрак, силюсь понять что написано, перебираю испанские слова: вот, вроде почти понял, ан нет - снова смысл куда-то ускользает.
Сегодня вулкан наглухо закрыт облаками. Говорят, он красив, имеет правильную конусообразную форму. Пытаюсь представить как он выглядит в ясную погоду, как его снежная шапка упоительно блистает на солнце. Вечереет, и угостившись чем-то рыбным в приотельном ресторанчике, возвращаюсь в свой номер на втором этаже. Засыпаю под залихватскую латинскую музыку из соседнего кабака.
***
Едем дальше. Там где водопады наконец сменяются полноводной рекой, останавливаемся насладиться видами. Остановка - на краю дороги на крохотной парковке у двух сараев. Территория частная - либо плати за просмотр, либо приобретай что-нибудь выпить. Заказываю местное specialty - сок из сахарного тростника. Скучающая хозяйка в мутный стакан наливает не менее мутную жидкость. Жидкость приторно сладкая, и ненадолго отвлёкшись на осмотр речной долины, неформальной границы гор и сельвы, обнаруживаю в своём стакане затонувшую муху. Хозяйка увлечена разговором с моим водителем. Откуда вы? Руссо? Рассказывает, что жил с ней один русский мужчина. То ли Владимир, то ли Николай. Пожил. А потом уехал. У хозяйки выступают слёзы умиления при воспоминании о Владимире-Николае. Я выковыриваю утопшую муху, оставляю стакан, и мы отправляемся дальше.
***
В лодже в джунглях нет электричества и интернета. Но есть душ. Что нужнее. Заселяюсь в хижину с соломенной крышей. В домике три кровати, все три короткие, рассчитанные на эквадорцев. Ноги повисают в воздухе когда пытаешься на ней спать. Впрочем, спать всё равно не удаётся. В хижине на окнах вместо стекла сетки (здесь никогда не бывает холодно). Ночью из окон грохочет концерт десятков тысяч буйствующих насекомых. Слово «грохочет» почти не преувеличение. Вечером по территории лоджа перемещаешься с лампадой, при входе в хижину случайно впускаешь что-то массивное и жужжащее. В темноте мечешься по комнате пытаясь обезвредить это что-то жужжащее - не хочется чтобы ночью оно село тебе на глаз или рот. Жужжащее мечется, но не сдаётся. Пытаясь выдворить его в дверь рискуешь запустить новых непрошенных гостей.
Постояльцы лоджа ужинают вместе. При свечах. Сегодня в отеле - тур-группа американцев, отправляющихся завтра на Галапагосы, а также семья из Австрии и я. Пожилая американка, отражаясь в бокале красного вина, неспешно перечисляет реки, по которым ей довелось побывать с круизами: Меконг, Нил, Амазонка... Американские дети бесцеремонно донимают гида дурацкими вопросами.
Австрийская пара приехала из Стирии, из городка, где похоронена тётя Шварценеггера. С ними дочь, несколько месяцев уже проживающая в Южной Америке с католической миссией, в бедном районе самого криминального города Эквадора. Миссионеры живут бытом своих прихожан - никаких стиральных машин и отсутствие горячей воды. В планах и мечтах у юной миссионерки - продолжение богоугодной деятельности в Бразилии и учёба в Сиэтле. Она уже бегло говорит по-испански, немного по-английски, и на экскурсиях успевает переводить одновременно на немецкий и английский, ибо экскурсовод, из местных индейцев, шпрехает только на Кечуа и испанском.
Австриец, обычно весёлый и бодрый, пытающийся даже иногда шутить по-английски, необычайно вдруг меняется в лице, когда ему не удаётся открыть сейф в своей хижине. В сейфе паспорта, деньги, карточки и фамильные драгоценности. Австриец почти уверен, что всё это коварно похищено. Спустя несколько часов появляются пять эквадорцев с ломами и дрелью. Ещё спустя час - сейф вскрыт - ценности на месте. Репутация эквадорцев спасена.
Выдвигаемся на пешую экскурсию в джунгли. В программе водопады, летучие мыши и змеи. Гид, родом из местных индейцев, вылавливает змей (хоть и безобидных) руками. Говорит, что никогда не моется современными шампунями и гелями - поэтому звери не чуют в нём чуждый запах. Утверждает, что в детстве был укушен ядовитой змеёй - демонстрирует шрам.
Завершающий пункт экскурсионной программы - визит в местную деревню. Деревня неожиданно оказывается за углом от лоджа. Женщина изображает намывание золота, бабушка изображает готовку каких-то снадобий. Передают на пробу кружку с жижей, которую, возможно, нажевала сама бабушка. Отказать неудобно, пить противно, приходится пригубить. Развлекаемся плевательным оружием - длинной трубкой, в которую дуешь и запускаешь стрелы. Неожиданно для себя с первого раза попадаю в мишень - тушу совы на палке. Покидая «деревню» из сочувствия приобретаю предмет народного творчества - глиняную расписную черепаху - за пять баксов. Черепаха, конечно, потом расколется в багаже, и рассыпется в прах у меня дома.
***
Дорога из джунглей обратно в Анды не менее увлекательна. Шесть часов вечера, темнеет по расписанию, стремительно. Несёмся на такси по деревенской дороге, в открытые окна врывается тёплый ароматный воздух. Таксист врубил музыку, под которую хочется наслаждаться жизнью. В свете фар на дороге всплывают петухи, собаки и играющие в футбол дети. Водитель не сбавляет скорость - петухи и дети успеют увернуться в последний момент. Въезжаем в городок. Темно, влажно, людно, бедно. Чем-то напоминает африканскую деревню. Заселяюсь в мотель - самый приличный что тут есть. Грязноват, да и ладно. Но есть душ и даже кондиционер. Кондиционер шумит, но не особо охлаждает, но это лучше чем ничего.
Уже в пять утра меня ждёт маршрутка в столицу. Это дорогой транспорт - 20 долларов за 5 часов пути. Рейсовый автобус стОит всего 6 долларов (из расчёта примерно доллар за час дороги). По маршрутке перемещаются дети, в центре города сажают плохоходящего дедушку, где-то на окраине подсаживают незрячего, на заднем сиденьи меня заваливают сумками. За окнами шикарные пейзажи: горы, вулканы и утопающие в зелени долины. Пытаюсь снимать телефоном в заляпанное окно, телефон летает от тряски, в объектив попадают головы дремлющих пассажиров. Бросаю это дело.
Выхожу на полпути до столицы - у знаменитых в Эквадоре горячих источников Papallacta (вопреки обыкновению произносится Пападжакта, а не Папайакта). О, радость, в местном отеле говорят по-английски. Странное дело, когда я силюсь говорить по-испански, на ум приходят лишь французские слова и выражения. И наоборот, в разговоре с французами всплывают только испанские слова, и ни одного французского. Как в фильме Данелии: этот пацак всё время говорит на языках, продолжение которых не знает.
Пападжакта находится на высоте трёх с лишним тысяч метров. Цель визита большинства приезжающих - термы и горячие источники. Мокнешь в тёплых водах, а над тобой возвышается вулкан и бродящие по его склонам коровы. Ещё утро, по горам неспешно ползут облака. Воздух чист и тонок. Неожиданно для себя обнаруживаю, что здесь имеется двое терм - за двадцать долларов (там говорят по-английски) и за десять (где с туристами общаются жестами). В какие идти - непонятно. Иду в дорогие, здесь хорошо, здесь льётся умиротворяющая музыка, здесь выдают халат и шапочку. Из дорогих терм через дорогу можно пройти в дешёвые, они включены в цену дорогих. Облачившись в махровый халат отправляюсь на разведку в дешёвые. И обнаруживаю там следующее: куча народу, осиротело гуляющего между бассейнами с корзинками одежды в руках (ячейки для хранения там в стоимость не входят), укоризненно сопровождает меня молчаливыми взглядами. Чувствую как их полные презрения взоры сверлят мне спину даже сквозь белоснежный халат. Ощущаешь себя арабским шейхом среди гастарбайтеров из Пакистана. Поникнув головой, приглушив совесть, покидаю демократические термы с корзинками, и возвращаюсь к своим вальяжным бассейнам и струящейся музыке.
Впереди - путь через перевал и горные озёра в аэропорт, на зелёном траке с весёлым водителем-кечуа.
<<< Предыдущий отчёт про Эквадор ||| Следующий отчёт про Эквадор >>>