Ополчение Донбасса - часть 4
Только я выстирал и развесил сушиться свою форму, как вдруг откуда-то сверху пришёл приказ всем в полной боевой готовности срочно куда-то явиться.
- На боевое задание едешь или нет?- спросил меня повар с таким укором, что я шустро побежал переодеваться обратно в мокрую одежду. Нихуя ж себе: тут, оказывается, бывают боевые задания.
Если бы выскочил на улицу пятью секундами позже, никуда бы уже не поехал - БТР и БМД как раз отъезжали, но при виде меня на пороге, повар приказал остановить гусеничную машину, и позволить мне взобраться к остальным.
Ехали так стремительно и дёргано, что я едва не расхуячил камеру о бронированный люк, и чтобы хоть как-то уберечь её от рывков, сунул себе под бронежилет, максимально возможно втянув живот. Никто, кроме меня, жилет не одел: сказали, что без него пуля просто проходит на вылет, а в нём начинает рикошетить внутри от стенки к стенке, превращая все органы в фарш. От такого я совсем охуел, но жилет всё равно не снял, и покрепче напялил на голову каску.
Через полчаса остановились. Бойцы загнали машины в чащу, чтобы с дороги видно не было, и засели под листьями плакучей ивы, держа наготове автоматы и мухи. Свой калаш я оставил в БМД, потому что стрелять собирался фотоаппаратом, занимающим обе мои руки.
099.
Понимая, что спрашивать наших парней о сути боевого задания бессмысленно, подошёл к мужику из другого отряда:
- Чё тут будет-то хоть?
- В смысле?- недоумённо поднял тот глаза на меня.
- Ну, чего ждём здесь?
- Укропы должны пойти, их градами бомбили вон там,- показал вояка на горизонт,- Поступила информация, что сейчас здесь пойдёт их техника.
100. Окопы.
101.
Но как не надеялся я снять настоящий бой, мне и в этот раз не фартануло. Через час стало очевидно, что никакая украинская армия здесь не пойдёт. Командир отряда вместе с поваром отправились вдоль дороги посмотреть, что к чему, а мы остались ждать, рассказывая друг другу байки, чтоб хоть как-то развлечься под ивой.
102.
Ещё через час приехала машина из штаба, и привезла нам полную коробку продуктов. Ничего хорошего это не предвещало: похоже, нас хотели оставить здесь на ночь.
- Пацаны, вот, здесь хлеб и консервы. Курева нема, пацаны, извиняйте. Сами без сигарет. Ну, вот полпачки есть, можем оставить, но больше нема.
- Да, не надо... А шо, долго нам здесь сидеть-то?
- Пока нужно сидеть, а сколько - не знаем. Из штаба приказ оставаться на этой точке.
- Ммм. Понятно.
И машина уехала. А потом приехала вторая: Нива с расстрелянным лобовым стеклом. Её на днях пришлось бросить в двух километрах отсюда во время обстрела. Ехавшие в ней бойцы едва ушли из-под пуль, а теперь, когда всё поутихло, вернулись за своим агрегатом, так и оставшимся стоять там, где бросили. Во время обстрела машину повредили так, что самостоятельно ехать она уже не могла, и теперь пришлось тащить её на тросе.
103.
104.
Командир отряда так и не появлялся, и мы всё сидели в его ожидании под деревом, а вокруг нас ковылял покалеченный кот, и, судя по всему, очень хотел ласки, но получил лишь часть привезённой нам пайки.
105. Пацаны решили, что несчастный зверь подорвался на мине, но, мне думается, что это дело рук каких-то малолетних уродов.
- Шо-то думается мне, шо никто здесь не поедет, и нехера здесь нам делать,- наконец, озвучил не дающую мне покоя мысль один из наших парней.
- Очень солидарен с тобой!- живо поддержал я его.
- Да, сто пудов, опять лажа какая-то,- загудели остальные, и уже через пять минут все единогласно сговорились по возвращению командира настоять на возвращении на базу.
Минут через сорок тот явился.
- В общем, прошли мы вперёд километров на пять. Вообще ничего не видно на горизонте.
- Вот, мы о том же! Тут из штаба приезжали, хавки привезли. По ходу дела они нас тут на ночь хотят оставить.
- Ну, хорошо,- согласно ответил командир, и принялся мастерить себе бутерброд.
106.
Парни какое-то время, переглядываясь, наблюдали за ним, а потом осторожно начали осаду:
- Ты шо, правда думаешь здесь остаться?
- Да, а шо?
- Да, мы охуеем здесь целую ночь сидеть. Никто здесь не пойдёт, подумай сам, это гониво какое-то.
- Да!- оживился второй.- К нам тут пацаны из другого отряда заезжали на обстрелянной Ниве, они сказали, шо сидели тут две недели назад так же три дня, и не фига здесь никакого кипиша не было. Просто этим чувакам из штаба впадло самим здесь сидеть, вот, они на нас и спихивают.
- Реально!- влез третий,- Ты сам подумай: какие укропы?! Ты видел, как там грады хуячили? Какая тут может пойти техника?
- Вы шо, коалицию шо ли тут против меня собрали?- улыбаясь, поинтересовался командир.
Все рассмеялись, чувствуя из его интонаций, что на ночь остаться им здесь не придётся.
- Посидим ещё два часа, а потом поедете на базу. А я останусь.
- Да, ты шо, правда тут будешь всю ночь сидеть? Хорош, поехали вместе на базу, хуйня это всё.
- Ну, ладно,- пораскинув несколько секунд мозгами, ответил тот,- Два часа посидим, и вместе поедем.
107.
Но уже спустя тридцать минут, мы, положив болт на приказ из штаба, двинули обратно. И никакие укропы в тот вечер там так и не пошли, разумеется. «Разведка плохая»,- пояснили мне.
Поздно вечером на базу приехали парни, всюду сопровождающие кэпа, что привёз меня на Донбасс, и сказали:
- Миха, завтра рано утром мы повезём тебя обратно.
- Окей,- без лишних вопросов ответил я.
Всё мне, признаться, успело здесь уже надоесть. Неделя прошла без малейших военных действий, и я чувствовал, что ждать мне их с этим отрядом может прийтись ещё очень долго. А в Москве уже ожидал ворох неразобранных дел. Да, и просто хотелось, признаюсь, лечь в горячую ванную, отмыться, поразмыслить надо всем услышанным, и вернуться к нормальной жизни.
Сколько не говорил я с командиром роты на предмет возможности отправки меня в настоящую зону военных действий, он продолжал сомневаться и юлить:
- Ну, не могу я тебя туда отправить. Понимаешь? Девяносто процентов, шо тебя там просто шлёпнут.
- Угу... Понятно...
Походит пять минут вокруг, да, около, а потом скажет вдруг:
- Нет, ну, если ты вот прямо готов, и отдаёшь себе полный отчёт в том, шо я не смогу тебе гарантировать никакую безопасность, я через два дня могу взять тебя с собой на зачистку.
- О, давай! Я тебе, хочешь, расписку напишу, что в случае чего всю ответственность возлагаю на себя?
- Ладно, через два дня поедем тогда.
Но уже на следующий вечер всё повторялось заново:
- Там такое сейчас творится, ты бы знал! Только я тебя туда взять не могу, извини. Там очень опасно, я не хочу, шо б тебя там убили.
- Угу... Понятно...
Напоследок попрощался со всеми, отдал Паше оставшиеся гривны на сигареты, и в пять утра следующего дня выехал в сопровождении трёх бойцов обратно на перевалочную квартиру в российском Донецке.
108.
На трассе в Ростов рядом с российским Донецком посетил лагерь беженцев, организованный нашей стороной. Кэп вместе с Отцом Сергием уехали по делам, а меня на некоторое время оставили здесь.
- Ты особенно поснимай этих боровов здоровых, шо бросили Донбасс, и отсиживаются теперь здесь, трусливо поджав хвост,- ворчал служитель церкви в машине.
109.
110.
111.
112.
113.
В лагере, и правда, было немало мужчин. Судить их за нежелание воевать мне трудно. Каждый, наверное, придерживается своего, имеющего право на жизнь, отношения к этой войне. И степень смелости у всех разная: нельзя винить человека за то, что он боится погибнуть.
114. Было бы, однако, очень интересно узнать, что здесь делает этот персонаж со звёздами на ключицах.
115.
116.
117.
118. Если на Майдане я врал, что работаю в «Новой газете», то здесь пришлось сочинить про «Православную». Отец Сергий научил.
119.
120.
121.
122.
123.
124.
125.
По словам командира отсюда, из этого лагеря людям помогают найти жильё и работу в России. Правда, многие задерживаются здесь надолго оттого, что предлагаемые места не приходятся по вкусу.
А вне границ лагеря, но тут же рядом, поселилась какая-то группа украинских беженцев, которая как-то вечером, как рассказал мне Отец Сергий, принялась гоготать эту самую дебильную хохлятскую кричалку: «Кто не скачет, тот москаль!». Вот, уж, крайнее блядство: сбежать в поисках укрытия в Россию, но продолжать там демонстрировать антироссийское настроение таким диким и идиотским образом. Ну, им быстренько пиздюлей организовали, и больше никто не скакал.
126.
127. Отчего-то эти люди не захотели жить внутри лагеря, но, расположившись в десяти метрах от его границ, всё равно ходили туда мыться, стирать и питаться. Не решили, наверное, ещё до конца, с кем они.
128.
129.
130. Не обошлось и без тех, кто непременно прибудет наживаться на чужих проблемах.
Подводя тезис под своим нетривиальным трипом, с огромным сожалением отмечу, что так и не побывал на войне. Это стало главным моим невольным упущением в этой затее. Однако мне представилось посмотреть на развернувшуюся сегодня ситуацию в Украине уже изнутри, но не с экрана телевизора и интернета. Кончиком языка ухватил я лишь маленькую крупицу той острой каши, что заварили в огромной кастрюле здесь, на Донбассе, и что, по мнению ополченцев, по крайней мере весь этот год ещё точно будет бурлить на огне. В том же, что Украина расколется, ни у кого из них не осталось уже никакого сомнения.
И пока диванные воины двух этнически родственных стран выплёскивают друг на друга ушаты дерьма в интернете, пока под пулями и смертоносными зарядами гибнут тысячи и тысячи людей - кто за убеждения, а кто за мзду - небольшие влиятельные сословия решают здесь свои интересы, умножают собственные капиталы и борются за сферы влияния. А два братских когда-то народа, кажется, разошлись теперь так надолго, что ещё многие десятилетия не будут больше вместе. И надо всем этим не вижу я ничего, кроме самодовольной улыбки дядюшки Сэма. Если и был у него грандиозный план по разобщению славян, то бесспорно он удался. Да, так лихо, что ни те, ни другие, кажется, до сих пор ничего и не поняли.
131.
◄◄ Назад | Бонус ►►