"Три поросёнка": скандинавская и славянская версии.
Via: carolinknekt ex 1
Прядь о Нафи сыне Хрекира
(из саги о Свиннлауге Свиной Печени)
Был некто по имени Хрекир из Хаврефьорда. Его отца звали Хрюки Свиное Рыло, он приходился племянником Свейну сыну Сверкера Свиньи, который прибыл в Исландию вместе с людьми Гудмунда сына Гудлейфа, а раньше жил на хуторе Свинторп в Норвегии. Но о нем ничего не говорится в этой саге.
Когда Хрекир умер от колики в кишках, его крепкий дом в Хаврефьорде достался старшему сыну по имени Нафи. У Нафи было два сводных брата, Нифи и Нуфи, которых Хрекир прижил с рабыней по имени Свиндис.
Жил в Хауге берсерк Ульв Серые Штаны. Нрава он был вздорного, и говорили, будто он оборотень. Он убил и съел родную бабку Астрид Красное Покрывало, когда та лежала в горячке, а сама Астрид ушла искать овец, и был за это на альтинге изгнан из страны, но уезжать не захотел. Когда на него нашло, он явился на хутор Нифгард, где жил Нифи, приблизился к его землянке, крытой соломой, и сказал: «Выходи, Нифи, будем биться!»
Но Нифи знал, что берсерки нечестны в драке, и отвечал: «Нет у меня охоты с тобой биться, Ульф, ступай своей дорогой». Тогда Ульф подул с такой силой, что сдул солому с землянки и спрыгнул вниз. «Ну а теперь охота появилась?» «Появилась охота померяться с тобой, кто быстрее бегает» - засмеялся Нифи и бросился бежать. Он бегал быстро, и когда добежал до Хаврефьорда, то попросил у Нафи дать ему убежище. «Я впущу тебя, Нифи, - отвечал Нафи, - потому что камень крепче соломы, а ты мне сводный брат».
Ульф не стал преследовать Нифи, потому что рядом был хутор Нуфгард, где жил брат Нифи по имени Нуфи. О том, как этот Нуфи был убит у залива Скьяфанди, говорится в «Саге о Торде сыне Тормода». Землянка Нуфи была покрыта хворостом, а сверху была прикреплена конская голова. «Выходи, Нуфи, не будь такой же бабой, как твой брат Нифи!» - сказал Ульф и начал дуть. «Не пускай ветры, Ульф, и не больно-то похваляйся, - сказал Нуфи. - А ступай отсюда по-хорошему!» Ульф тогда дунул так, что разметал весь хворост с крыши и спрыгнул в землянку, но поскользнулся на плоском камне, а Нуфи вскочил на коня и помчался к брату в Хаврефьорд. Он еще не знал, что как все обернулось для Нифи.
Нафи и Нифи, увидя Нуфи, впустили его и стали точить копья, зная, что Ульф теперь будет искать их, и тут они как раз сумеют с ним расквитаться.
Когда Ульф Серые Штаны явился в Хаврефьорд, уже стемнело, но он видел в темноте, как все берсерки, и разглядел, что дом у Нафи крепкий. Тогда он нарядился в овчину, как ходят батраки, и постучал в дверь. «Кто там?» - спросил Нафи. «Открой, Нафи, я Бергльот Беззубый», - прошамкал Ульф. В это время мимо проходил Торбъёрн Щука, сын Торлейва сына Тюри, и крикнул: «Зубов у него точно нет, одни клыки!». «Напрасно ты это сказал!» - отвечал Ульф и отрубил Торбьёрну Щуке голову. «Будь ты проклят, Ульф!» - сказал Нафи из-за двери. Тогда Ульф залез на крышу дома Нафи и заглянул в дымник. - «Не кипятись, Нафи, - сказал он. - Дай я тебя успокою!». «Я-то не буду кипятиться, зато ты сейчас будешь!» - отвечал ему Нафи, и братья копьями зацепили Ульфа, втащили в дом через дымник и, бросив в чан с кипящей водой для пива, что стоял на очаге, закрыли крышкой.
Говорили, что Ульф из-под крышки сказал вису, но в этой саге ее нет.
Нафи утром поехал на поле тинга и сказал все, как было.
На этом прядь о Нафи кончается.
Via: platonicus ex 2
Сказанїе ѡ трїехъ свинїѧхъ.
Во времѧ оно, бѣша Нїфъ-Нїфъ иже ѿ свинїй есть, и два брата егѡ живѧста съ нимъ, ихже имена суть Нафъ-Нафъ и Нуфъ-Нуфъ, иже якоже и братъ ихъ свинїама бѣста. Нїфъ-Нїфъ и Нафъ-Нафъ юродива бѣста, Нуфъ-Нуфъ же бѣ свинъ, премудрости исполненъ. Живѧху же во странѣ добрей, идѣже ядоша былїе травное и ѿ пчелъ сотъ, ни въ чемъ же имуще нужду. Совѣщаше же сѧ, глаголюще, якѡ мы, добраѧ свинїѧ, живуще во странѣ добрей, не имамы нужды, но нѣсть намъ идѣже вселити ближнїѧ нашѧ, и всѧ именїѧ наша. Возрастъ же имамы поѧти себѣ женъ и родити сыны и дщери, имже нѣсть крова, ниже ночлега, ниже престола домовъ нашихъ. Сотворимъ ѹбо себѣ три кущи добли, идѣже вселимся съ женами и чадами нашими и всемъ именїемъ нашимъ. И бысть распрѧ въ братїи, якоже глагола кїйждо ихъ сотворити домъ свой по желанїю своему. И не согласившеся, какѡ подобаетъ сотворити домы своѧ, кїйждо изшедъ, сотвори якоже размышляше въ себѣ. И сотвори ѹбо Нїфъ-Нїфъ кущу изъ плевелъ, Нафъ-Нафъ же из хврастїѧ, Нуфъ-Нуфъ же из каменїѧ созда себѣ домъ.
И бысть, внегда почиваху свинїѧ сїѧ на ложахъ своихъ подъ кровами домовъ своихъ и храплѧху, прїиде въ землю ту Волкъ, ищѧй расхитити именїѧ, ихже не собра и поѧти ѿ скота, егоже не пасе и не воздои. И ѹвѣдевъ ѡ свинїѧхъ сихъ, речѣ въ себѣ поѧсти ѧ. Пришедъ же Волкъ въ варъ дневный къ дому плевелному, въ немже почиваше Нїфъ-Нїфъ, не размышлѧѧ страха смертнагѡ грѧдуща къ нему, дхну вельми ѕѣлѡ на плевелы дома Нїфъ-Нїфова, и сотрясошасѧ стены дому тогѡ и ѡбвалишасѧ, зане не имѣѧху ѡснованїѧ на камени, вси же изъ плевелъ создани бѣша. Внегда же сокрушахусѧ стены домовныѧ, восста Нїфъ-Нїфъ ѿ сна и речѣ: «Ѹвы мнѣ, якѡ не послушахъ ѹвѣщеванїй братїй моихъ, рѣкшихъ мнѣ, якѡ не подобаетъ сотворити домъ изъ плевелъ! Азъ же неразумїемъ моимъ сотворихъ сїе, и что вижду и камѡ бѣжу нынѣ?» И ѿверзшу ѹже Волку пасть свою на поросѧ, избѣже оный свинъ въ предѣлъ брата своегѡ Нафъ-Нафа, Волкъ же гнаше его созади. И воставъ Нафъ-Нафъ ѿ ложа своегѡ, якѡ ѹслыша толкуща брата, ѿверзе. Вшедъ же въ горницу, возгласи Нїфъ-Нїфъ гласомъ велїимъ, глаголѧ: «Ѹвы мнѣ! Якѡ Волкъ лукавый пришедъ, разори именїе мое плевелное и нынѣ грядетъ по мнѣ, ища пожрати мѧ!» И ѿвѣщавъ, речѣ ему Нїфъ-Нїфъ: «Пришелъ еси ко мнѣ погубити и мя съ собою? Обаче не ѹжаснисѧ, ниже ѹбойсѧ, якѡ не изъ плевелъ домъ мой созданъ есть, и не возможетъ Волкъ здѣ яти ны». Еще же има глаголющама, прїиде Волкъ, грѧдый вослѣдъ Нїфъ-Нїфа, и ѡбрѣте домъ изъ хврастїя сложенъ. И разумѣвъ, якѡ два поросѧта сокрываютасѧ въ немъ, паче ѡѕлобивсѧ и взалкавъ, дхну ѕѣлѡ ѕѣлѡ на домъ изъ хврастїя и поколебася (домъ). И дхну паки, и сотрясошасѧ стены и паде домъ, якоже и домъ Нїфъ-Нїфовъ. И ѡбъятъ страхъ велїй свинїѧ та, и излезша изъ хврастна дома, бѣжаста ѿ Волка въ предѣлъ Нуфъ-Нуфовъ, ѕѣлѡ вопїюща, и хрюкающа, занѣже свинїѧ бѧста.
Слышавъ же Нуфъ-Нуфъ шумъ, егоже ѹчиниша братїя егѡ бѣгуща, изшедъ во срѣтенїе има. Ѹзревъ же бѣгство братїй своихъ и ѕѣлѡ ѹжассѧ, речѣ има во срѣтенїе: «Чесо ѹбо неподѡбнаѧ творита? Ѹбо буїа еста, да бѣжита ѿ Волка? Не должно ли вама наипаче сидѣти въ домѣхъ своихъ, егда прїидетъ Волкъ?!»
Она же рѣста ему, якѡ не ѡградиша ѧ домы ихъ ѿ Волка и какѡ падоша (домы), какѡ же бѣгство сотвориста и силы ѹже не имутъ сокрытисѧ ѿ негѡ. И речѣ Нуфъ-Нуфъ: «Внидита ѹбо подъ кровъ дома моегѡ, или азъ не братъ вама есмь?» Внегда же внидоша свинїѧ и затвориша двери дома Нуфъ-Нуфова, иже изъ камене бѣ созданъ, прїиде къ дому Волкъ, алчѧй ѕѣлѡ и ярости преисполненъ еже пожрати поросѧтъ сихъ. Не размысливъ же въ себѣ, якѡ домъ сей изъ камене сложенъ есть, дхну на него. Видевъ же, якѡ ничесоже бысть стенамъ дома, дхну паки и паки. Разумѣвъ же, якѡ не такѡ подобаетъ поѧти поросѧтъ, въ дому семъ таѧщихсѧ, возлѣзъ на кровлю дому сегѡ, мняше пролѣзти дымоходомъ пещи огненныѧ, юже ѹстрои Нуфъ-Нуфъ в дому своемъ да согрѣетъ та вся ближнїѧ егѡ. И слышавше поросѧта, якѡ Волкъ якоже ѕмїй влѣзе въ дымоходъ дому каменнагѡ, егоже созда Нуфъ-Нуфъ премудрый, сотвориша очагъ въ пещи, и огнь возгоревсѧ, ѹмори Волка, той бо пребезумнѣ просуну носъ свой въ пещь и застрѧ въ дымоходѣ, якоже Вїнїй Пухъ, бѣ же Волкъ ѕѣлѡ ѹпитенный. И возрадовашасѧ свинїѧ ѡ избавленїи ѿ Волка, и живѧху вкупѣ въ дому Нуфъ-Нуфовѣ всѧ дни живота своегѡ.