ДАНИЛЕВСКИЙ - 195!
Мне нравится, что Фрзнк уделяет много внимания юбилеям писателей.
Сегодня - Григорий Петрович Данилевский.
В первую очередь на память приходят его исторические романы.
Этот вот сборник из «макулатурной» серии наверняка у многих есть.
Есть и у меня.
Но писал он не только о прошлом, но и о будущем.
В 1868 году вышел рассказ «Жизнь через сто лет».
Герой попадает в Париж 1968 года.
И что он там видит?
Осьми- и десятиэтажные дома были снизу до верху увешаны громадными хромолитографическими картинами, в виде вывесок. Звуков подков и колёс не было слышно. Странного вида экипажи, одноярусные, двух- и даже трёхъярусные омнибусы, кареты, красивые с зонтами долгуши и какие-то паланкины, в роде подвижных беседок, наполненные проезжавшею публикой, двигались среди залитой асфальтом площади, - как подумал Порошин, - на обитых гуттаперчевыми шинами колёсах и по гуттаперчевым рельсам, а главное - без помощи лошадей и пара. - «А! с помощью сжатого воздуха! - догадался Порошин: - и какая масса грамотных, охотников до чтения новостей... Все на крышах омнибусов, в паланкинах и долгушах с громадными листами газет».
---
...рябили в его глазах разные диковинки и чудеса: расписание подземных поездов железных дорог, между Англией и Францией; экспедиция из всеславянского торгового порта, Константинополя, в срединное море Африки, искусственно устроенное на месте бывшей песчаной Сахары, куда напустили воду из более возвышенного Средиземного моря.
---
...брали со стола какие-то трубочки и подносили их к ушам. Он осведомился у гарсона, - что это? Ему ответили: «телефон».
- Да в чем же дело, не понимаю? (Тогда, в 1868 г., ещё не знали этого изобретения). Ему объяснили, что каждая из трубочек, лежащих на столе, была соединена проволокой с различными театрами, - оперой, водевилем, концертною залой, - и что за небольшую, особую плату посетитель может, кушая, в то же время следить за любой парижской и даже более отдалённой сценой.
Порошин поднёс к уху первую попавшуюся трубочку: ему послышались аплодисменты, которыми публика встречала какую-то актрису в «Comedie Francaise». Он поднёс к уху другую трубочку: стали слышны заключительные, нежные рулады концертной арии, исполнявшейся в ту минуту в опере знаменитым кантонским певцом. Уходя из кафе, Порошин поднёс к уху третью из трубочек: ему послышалась речь, в какой-то аудитории, о превосходстве реального элемента в искусстве, а именно - об окончательной замене фотографией всех родов живописи.
И ещё много всего, в том числе геополитики - китайцев тьмы и тьмы, всю Европу завоевали... но лучше уж самим почитать, что угадал автор.
Тоже издаётся (про День книг не забываем).
Кто-то когда-то где-то сотворил формулировку : «Данилевский, подражая Жюль Верну, описывает мир 1968 года...» - и пошла эта нелепость гулять по миру, И в ЖЖ есть, и даже в свежем номере «Литературной газеты». Жюль Верн в 1864 году написал антиутопию «Париж в XX веке» - но издатели её отвергли, а свет она увидела только в 1994 году. Какие уж тут «подражания»! В показанном выше сборнике есть произведения Фаддея Булгарина, Владимира Одоевского - это тем более до Верна, даже до его рождения.
Наша фантастика - вполне самостоятельна и неподражательна.
Как и словесность вообще.
Но та же юбилейная статья в «Литературке» названа «Русский Дюма». Почему? Если его и называли так современники. но сам Григорий Петрович говорил, что ищет лавров французского романиста? Коли уж надобно искать ориентир - то это, скорее, Гоголь, с которым молодому Данилевскому выпало счасть успеть познакомиться.
И ещё из «ЛГ». «Ныне основательно забытый...» - это начало статьи. Ну какой же он забытый», когда читают, издают и день рождения каждый год отмечают?
Михаил ГУРЕВИЧ
Сегодня - Григорий Петрович Данилевский.
В первую очередь на память приходят его исторические романы.
Этот вот сборник из «макулатурной» серии наверняка у многих есть.
Есть и у меня.
Но писал он не только о прошлом, но и о будущем.
В 1868 году вышел рассказ «Жизнь через сто лет».
Герой попадает в Париж 1968 года.
И что он там видит?
Осьми- и десятиэтажные дома были снизу до верху увешаны громадными хромолитографическими картинами, в виде вывесок. Звуков подков и колёс не было слышно. Странного вида экипажи, одноярусные, двух- и даже трёхъярусные омнибусы, кареты, красивые с зонтами долгуши и какие-то паланкины, в роде подвижных беседок, наполненные проезжавшею публикой, двигались среди залитой асфальтом площади, - как подумал Порошин, - на обитых гуттаперчевыми шинами колёсах и по гуттаперчевым рельсам, а главное - без помощи лошадей и пара. - «А! с помощью сжатого воздуха! - догадался Порошин: - и какая масса грамотных, охотников до чтения новостей... Все на крышах омнибусов, в паланкинах и долгушах с громадными листами газет».
---
...рябили в его глазах разные диковинки и чудеса: расписание подземных поездов железных дорог, между Англией и Францией; экспедиция из всеславянского торгового порта, Константинополя, в срединное море Африки, искусственно устроенное на месте бывшей песчаной Сахары, куда напустили воду из более возвышенного Средиземного моря.
---
...брали со стола какие-то трубочки и подносили их к ушам. Он осведомился у гарсона, - что это? Ему ответили: «телефон».
- Да в чем же дело, не понимаю? (Тогда, в 1868 г., ещё не знали этого изобретения). Ему объяснили, что каждая из трубочек, лежащих на столе, была соединена проволокой с различными театрами, - оперой, водевилем, концертною залой, - и что за небольшую, особую плату посетитель может, кушая, в то же время следить за любой парижской и даже более отдалённой сценой.
Порошин поднёс к уху первую попавшуюся трубочку: ему послышались аплодисменты, которыми публика встречала какую-то актрису в «Comedie Francaise». Он поднёс к уху другую трубочку: стали слышны заключительные, нежные рулады концертной арии, исполнявшейся в ту минуту в опере знаменитым кантонским певцом. Уходя из кафе, Порошин поднёс к уху третью из трубочек: ему послышалась речь, в какой-то аудитории, о превосходстве реального элемента в искусстве, а именно - об окончательной замене фотографией всех родов живописи.
И ещё много всего, в том числе геополитики - китайцев тьмы и тьмы, всю Европу завоевали... но лучше уж самим почитать, что угадал автор.
Тоже издаётся (про День книг не забываем).
Кто-то когда-то где-то сотворил формулировку : «Данилевский, подражая Жюль Верну, описывает мир 1968 года...» - и пошла эта нелепость гулять по миру, И в ЖЖ есть, и даже в свежем номере «Литературной газеты». Жюль Верн в 1864 году написал антиутопию «Париж в XX веке» - но издатели её отвергли, а свет она увидела только в 1994 году. Какие уж тут «подражания»! В показанном выше сборнике есть произведения Фаддея Булгарина, Владимира Одоевского - это тем более до Верна, даже до его рождения.
Наша фантастика - вполне самостоятельна и неподражательна.
Как и словесность вообще.
Но та же юбилейная статья в «Литературке» названа «Русский Дюма». Почему? Если его и называли так современники. но сам Григорий Петрович говорил, что ищет лавров французского романиста? Коли уж надобно искать ориентир - то это, скорее, Гоголь, с которым молодому Данилевскому выпало счасть успеть познакомиться.
И ещё из «ЛГ». «Ныне основательно забытый...» - это начало статьи. Ну какой же он забытый», когда читают, издают и день рождения каждый год отмечают?
Михаил ГУРЕВИЧ