Баланс уравнения - 4
/Окончание. Начало в четырёх предыдущих записях./
4. Как сбежать из кукольного театра?
Конфигурация русско-китайского противостояния, буде её удастся выстроить, станет уже центральным сюжетом Третьей мировой войны, на который кукловоды будут «нанизывать» дополнительных участников для вящего кровопролития, а для русских это, наверное, самый страшный вариант развития событий. Например, могут включить «тюркский мир» или исламистов-суннитов в качестве третьего участника, враждебного РФ и Китаю одновременно, но иногда вступающего в союзы с ослабевающим, - благо, у России уже был сливной опыт трёхстронней войны с участием Польши и Швеции при Алексее Михайловиче. Вместо того чтобы рассматривать варианты дальнейшего расширения конфликта, нам надо понять, можно ли предотвратить такое развитие событий. Конечно, с одной стороны, само по себе озвучивание такой вероятности в этой записи заставит кукловодов больше скрываться и уменьшит эффективность их провокаций, но, с другой стороны, описанные нами условия рассоривания Китая и РФ - трудно отвратимые события на данном этапе, созревание которых сознательно продвигается влиятельной агентурой и приобрело определённую инерцию, а срывать их со стороны РФ некому. Соответственно, и реакция Китая на реализацию этих условий тоже почти предопределена, поскольку определяется жёсткими геополитическими императивами, если только китайцы действительно осознают те движущие силы идущих сейчас процессов, которые мы расписали. И тут возможны варианты.
Мы видели, что практически любой китайский ответ в «материальной» сфере будет контрэффективен, потому что вызовет резкое противодействие, загодя подготовленное ПЧА. Но речь шла о прямолинейном ответе, касающемся той или иной угрозы, какой она будет видеться в представлении Китая. Однако сколько-нибудь глубокое исследование показало бы Китаю, что основные несуразности в поведении РФ обусловлены вполне конкретным явлением - подконтрольностью РФ внешнему управлению, которое и превращает страну РФ в как бы очевидный источник угрозы вместо ожидаемого «крепкого тыла».
Следовательно, вместо прямолинейно-дуболомного ответа на «российскую угрозу», Китай мог бы выбрать другой путь - помочь РФ сбросить внешнее управление, чтобы выработать кооперативную стратегию противостояния внешним угрозам вместе с другими желающими, конструктивно настроенными странами, и тогда бы этому блоку ничего уже не угрожало. Снятие внешнего управления - это не разовая задача, тут не может быть простого рецепта. Надо понимать весь механизм внешнего управления и последовательно деконструировать его элементы. Должна быть зачищена агентура в управленческом аппарате и в когнитивной среде, должно быть устроено быстрое исправление комплекса неверных представлений, на которых зиждется успех внешних манипуляторов. Для этого нужны правильно думающие кадры, производящие и воспроизводящие верное понимание и вычленяющие неверное, способные воспроизводить правильное знание и распространять его в обществе.
Всё это не может быть сделано собственно китайцами, да и другой внешней силой, ввиду деликатности задачи и невосприимчивости «материала» к возможному грубому иностранному вмешательству, особенно со стороны Китая. Речь идёт о каком-то воздействии «лёгкими касаниями», переходящем в выстраивание постоянно действующего публичного диалога и совместного снятия внешней зависимости. На нашему уровне знаний трудно сказать, насколько Китай способен на такое радикальное преобразование инокультурного соседа, даже сильно от него зависящего в материальном плане. В РФ отсутствует научно-популярная китаистика, а то, что за неё выдают (не реальных исследователей, а говорящие головы, озвучивающие напетые им смыслы по поручению каких-то структур), трудно воспринимать как доверительный источник информации.
* * *
Опишем критические переменные, влияющие на возможное поведение Китая по отношению к РФ в рамках нашего представления.
Наиболее распространённый в фольк-политологии рефрен, встречающийся и в западных, и в русскоязычных источниках, - это модель либо противостоящих друг другу кланов, либо «партий» в Китае - «пророссийской» и «прозападной» (правильно назвать, лояльной и дружественной к РФ и антироссийской). Согласно этой модели, сейчас у власти находится «пророссийская» партия во главе с Си Цзинпинем, оказывающая РФ негласную поддержку в противостоянии с Западом, а если она потеряет власть или с Си Цзинпинем что-то случится, дела РФ будут плохи. Недостаток этого подхода состоит в том, что он: (а) привязывает политику Китая к переменной, которая непроверяема и неопределяема иначе, кроме как задним числом - путём наблюдения за тем, насколько Китай лоялен к РФ; (б) не поясняет, от чего зависят «пророссийские» и «прозападные» настроения правящего класса Китая, как их можно поменять. Конечно, мы не отрицаем важность идеологической детерминанты политических процессов, но нужно понять, что влияет на исповедуемую идеологию и как это связано с неидеологическими переменными. В любой момент благостная ситуация «пророссийского» Китая развернётся на противоположную, и мы не будем знать, почему. В конце концов, «пророссийская» фракция в виде противников нападения на СССР Риббентропа и Геббельса была даже в гитлеровском руководстве, «проамериканская» фракция была в элите Японии 1941-го, но обе страны в лице своего руководства всё равно решились на самоубийственные нападения, поскольку посчитали это решение стратегически вынужденным. В отвергаемом нами рефрене вообще отсутствует влияние на происходящее собственно китайских стратегических императивов.
Мы бы предложили альтернативный подход, который зиждется на следующих исследовательских проблемах:
В такой прикладной постановке на сформулированные вопросы можно предложить следующие ответы:
Иллюстрацией здравого понимания Китаем геостратегических императивов является выдвижение Си Цзиньпином в 2013 году инициативы «Один пояс - один путь», предполагающей строительство целого ряда транспортных коридоров через Евразию, укрепление культурных и научно-образовательных обменов, развитие кооперационных межцивилизационных связей. Инициатива не следовала из сиюминутных интересов экономической отдачи или популистских целей, напротив, требовала от Китая значительных усилий с медленной окупаемостью и таких совместных проектов с соседями, которые «поднимали» их больше, чем Китай. Но это должно было стать созданием в Евразии альтернативной системы связей, которая будет «работать» даже в том случае, если США начнут блокировать морские поставки и перейдут на удушение Китая и его партнёров. Например, если представить, что Запад полностью блокировал РФ морской экспорт энергоносителей и трубопроводный экспорт на западном направлении, а Китаю - морские поставки энергоносителей, но при этом выстроены трубопроводы из Западной Сибири в Китай, то такое переключение будет, конечно, намного менее выгодным для РФ и Китая, чем нынешние маршруты, ввиду дороговизны поставок по протяжённому сухопутному маршруту, но уже не будет и коллапса экономик из-за блокады. Если бы Китай успел значительно продвинуть программу «Один пояс - один путь» до разворачивающегося сейчас кризиса, у Евразии была бы альтернатива для довольно безболезненного ухода от навязываемой ей бойни; впрочем, и сейчас намного лучше двигаться по этому пути, чем разбегаться по выстроенным американцами воюющим лагерям. Одного этого примера достаточно, чтобы констатировать: Китай осознаёт стоящие перед ним геополитические вызовы, способен действовать в логике стратегических вызовов без отвлечения на конфронтационные идеологии XX века, вполне здраво осознаёт свои объективные интересы.
В то же время, есть много прямых и косвенных признаков отсутствия в Китае настолько глубокого понимания происходящего внутри и вокруг РФ, чтобы правильно отреагировать на вызовы того типа, которые нацелены спровоцировать китайскую «Барбароссу». Тут, правда, стоит сделать оговорку о недостаточном знании нами предмета, отсутствии отслеживания китайской тематики и ориентации только на те сигналы, которые проскакивают в русскоязычном пространстве или которые мы «нарыли» при торопливом поиске.
Во-первых, не факт, что в Китае понимают стоящие перед Русским миром проблемы хотя бы из той сферы, которая описывалась в этом блоге, и не факт, что там способны их понять с учётом неадекватности любых конвенциональных описаний, на основе которых китайцы формируют своё представление о мире. В китайской публицистике на тему войны РФ с Украиной и с «прозападной», и с «пророссийской» сторон бросается в глаза ключевая неадекватность - видение конфликта как реальной войны, в которой стороны пытаются достичь победы, а не как управляемого извне конфликта, исход которого не определяется боевыми возможностями сторон. На поверхность выходит немало публикаций, полных стопроцентно западного, идеологизированного видения этого конфликта, по крайней мере, из того, что публикуют на английском языке китайские эксперты, связанные с западными публикационными площадками. В речах Си Цзиньпина часто встречаются штампы из западного политического лексикона («мы на правильной стороне истории», «это заложено в нашей ДНК»), а это ведь признак очень глубокой когнитивной зависимости.
Во-вторых, неясно, как понимать официально заявленную линию Китая на приглушение конфликта вместо окончательной победы РФ - как отвлекающую риторику на фоне помощи РФ в удержании фронта для затягивания времени и становления собственной независимой промышленности или как искренний императив, то есть действительное намерение Китая способствовать «замирению» РФ с Украиной на половинчатом результате, в стиле мартовского мирного договора с Финляндией 1940 года. В последнем случае неясно, как трактовать китайское «миротворчество» - как следствие глупости и непонимания последствий для Китая от половинчатого результата этой войны или хорошо просчитанного намерения Китая спровоцировать цепочку событий, позволяющих перейти к решительным действиям в отношении РФ. Второе, конечно, маловероятно, ввиду вышеупомянутого вывода о довольно правильном понимании Китаем своих интересов, но полностью сбрасывать со счетов такую гипотезу нельзя. Вообще, непонятно, почему в китайской стратегической культуре не принято давать оценки даже в тех ситуациях, когда давно надо рубить с плеча и публично становиться на одну сторону. Может, всё объясняется фразой «А что подумал Кролик, никто не узнал, потому что он был очень воспитанный», а может, привычкой ничего не делать в конфликтных ситуациях, авось, само рассосётся.
Пока что из открытых данных можно сделать заключение (возможно, ложное), что Китай повторяет по отношению к РФ те же поведенческие паттерны, за которые критиковалась политика РФ по отношению к Украине, в частности, нежелание вникать в суть происходящих политических процессов, «работа» только с официальными властями и организация секторального взаимодействия только с теми контрагентами РФ, на которых укажут её официальные власти. В случае с украинской политикой РФ мы уже понимаем, что эти паттерны были никакими не ошибками, а выполнением агентурного задания. Автоматически распространять этот вывод на Китай нельзя: всё же, очень велика культурная дистанциям между ним и РФ, чтобы быстро понять, что к чему. Однако в любом случае эти паттерны межстрановых взаимоотношений ведут к быстрому выходу ситуации из-под контроля, если только этого хочет внешний дирижёр, конструирующий конфликт между странами. И в свете «ошибок» китайской политики в отношении РФ всё равно остаётся ключевой вопрос - насколько Китай зависим и управляем извне, нет ли и у него такой же проблемы, что у Германии 1940 года и Австрии XIX века.
* * *
Для наиболее точного прогноза китайской реакции на наступление условий, призванных спровоцировать китайскую «Барбароссу», наверное, потребуется дать не «статичный» ответ, исходящий из нынешних вводных и современного представления о китайской стратегической культуре, а «динамичный», учитывающие развитие событий в тот период, когда китайская реакция на ожидаемую провокацию станет актуальной (видимо, не раньше, чем в следующем году). Подчеркнём, перед нами не стоит задача описать наиболее вероятные действия, исходя из китайских настроений в нынешних условиях, потому что мы эти настроения и действия и так видим, - нам надо предугадать изменение настроений и политики Китая при определённом изменении обстановки, вероятность которого мы вычисляем по нынешним информационным сигналам.
Как уже говорилось, общее стремление преследовать свои интересы и их правильное понимание у Китая присутствуют, а вот смогут ли они принять правильное решение - неизвестно. Очень велик риск ошибочных действий за рубежом ввиду исповедования неверных конвенциональных представлений о некитайском мире у китайцев. Чтобы оценить этот риск, мы должны задаться вопросом, есть ли в конкретных китайских сферах способность мыслить ненавязанными категориями, тщательно отслеживая происходящее, и есть ли стимулы, которые подтолкнут данную сферу быстро корректировать неверное понимание и исправлять ошибочные решения, чтобы действовать в собственно китайских интересах. К сожалению, я не владею данными о китайском государственном устройстве не только для детального исследования значащих в Китае сфер, но и для выделения их, но в качестве иллюстрации я бы навскидку предложил следующий общий подход.
Допустим, в Китае можно выделить следующие страты, от которых зависит выбор внешнеполитическая стратегий:
КПК и правящий класс, скорее всего, функционирует как площадка для обсуждения и коммуникации последующих сфер, поэтому имеет смысл сосредоточиться на них. Немало надежд внушают военные Китая, потому что они, с одной стороны, должны понимать губительность любого столкновения с Россией и невозможность её захвата либо долговременной оккупации её части, с другой - должны анализировать ход войны РФ с Украиной и поражаться полному несоответствию происходящего с любыми конвенциональными описаниями военного дела. Если до них в этот момент будет донесено, что конфликт дирижируется извне благодаря внешнему управлению «противостоящих» сторон из единого центра, причём провоцирование Китая на неадекватную реакцию входит в число главных задач, то можно надеяться, что они воспрепятствуют самым самоубийственным решениям политического руководства в отношении РФ. С другой стороны, можно надеяться, что сотрудничество ВПК и поставки высокотехнологичной продукции в обмен на поставки ресурсов из РФ будут способствовать поддержанию контактов между двумя странами помимо официозных каналов, через которые до Пекина дойдёт существо возникающих проблем на северном направлении.
Хуже обстоят дела с банковским сектором Китая, который привык функционировать в условиях открытой экономики и неограниченных связей с другими странами и которому сейчас вставляют палки в колёса под ложными предлогами. Скорее всего, этот сектор весь пронизан западным образованием и не увидит глубинных причин происходящего, в частности, будет думать, что вторичные санкции в отношении банков, обеспечивающих платежи в торговле с РФ, - результат ошибок РФ, а не скоординированный удар Запада по Китаю и РФ одновременно. Есть надежда, что нарастание западных санкций в какой-то момент раскроет глаза на неизбежность разрыва с Западом, однако не факт, что они не склонятся к безумному ответу в отношении РФ - ведь никаких дополнительных источников понимания происходящего на постсоветском пространстве у них, наверное, не будет. Например, их представители могут завизировать план захвата Средней Азии для «борьбы на дальних подступах» и обеспечения сухопутной связи с Ираном, поскольку не просчитают негативных последствий.
Наконец, особые опасения вызывает состояние когнитивного сектора Китая, прежде всего, его обществоведения и экспертизы. Дело в том, что сам этот когнитивный контур изначально создавался с большим участием западных представителей и с большой вероятностью будет и дальше думать в навязанных категориях, даже если Китай начнёт осознанно противостоять Западу. В частности, англосаксы окучивают китайскую науку международных отношений, как минимум, с середины нулевых: основали для китайцев престижные международные журналы на английском языке и задали стандарты публикаций, откомандировали в китайские университеты таких ведущих международников, как Барри Бузан.
Можно рассчитывать на то, что прозрение когнитивного контура будет подталкиваться расхождением конкретики действий Запада с декларируемыми целями, например, явным сдерживанием Украины в те моменты, когда можно было дать ей больше оружия, сильнее надавить на РФ и добиться «перемоги» Киева. Далее, за уступки РФ на Западе ратуют оголтело антикитайские силы - чем вызвано такое разделение, если только не принимать стандартное объяснение, что половина американского истеблишмента хочет повоевать против Китая, другая - против РФ? Это такие проблемы, обдумывание которых может привести к правильному пониманию разворачивающегося конфликта.
Непонятным фактором в свете осознания Китаем происходящего с большой Россией является собственная китайская «традиция» нахождения под внешним управлением, доходившим до крайних проявлений в XX веке. В своё время именно США, с одной стороны, подтолкнули эффективное развитие Японии и оберегали её от опасностей, пока она не превратилась в империалистического хищника, и сами же США способствовали выдворению из Китая европейских империалистов, в том числе японскими руками, и заодно использовали Китай для длительного истощения Японии и её тотального разгрома. После Второй мировой США допустили становление единого коммунистического Китая (пусть и без Тайваня), хотя, со стандартной точки зрения о заинтересованности Вашингтона в противостоянии коммунизму, им следовало обеспечить устойчивость Чан Кайши и такие возможности были. Значит, у США была уверенность, что даже коммунистический Китай слишком далеко от них «не убежит». Так и случилось, ведь провоцируя СССР на большую войну в 1969 году, Мао Цзе Дун фактически демонстрировал США, что готов рисковать прямым столкновением с СССР, лишь бы США снова взяли Китай под крыло, что и было сделано на следующие несколько десятилетий. Сейчас Китай усилился недопустимым для США образом и пришло время «забивать кабанчика», как всегда, в основном, чужими руками. Вопрос в том, какой фактор окажется сильнее - инерция зависимости Китая от Запада, которая будет программировать его на безумное поведение, или, наоборот, приобретённый за предыдущий век-полтора иммунитет к наиболее грубым формам внешнего управления.
В любом случае, если мы хотим избежать катастрофического для обеих стран разворота китайской политики на постсоветском пространстве, кто-то должен донести до Китая ключевые понятия «внешнее управление», «агентурный и когнитивный контур», «намеренно сливные войны», «постановочные и дирижируемые конфликты», равно как и обратить внимание на загадочно повторяющиеся паттерны ведения Россией сливных войн и к чему они приводят третьи страны (к безумному нападению на Россию, которое кончается их исчезновением). В ситуации сегодняшнего дня следует обратить внимание на ключевую роль нынешнего кремлёвского резидента и его сподвижников в специфике ведения войны с Украиной и на дезориентирующий характер всей пропаганды РФ, одобряющей самые несуразные методы ведения войны, которые ведут к поражению.
* * *
Логичным развитием предыдущих соображений было бы выдвижение рекомендаций по тому, как можно поспособствовать снятию внешнего управления, если не большой Россией, то хотя бы РФ. Но эта проблематика выходит за рамки методологии настоящей работы, и в качестве дополняющих штрихов я бы рассмотрел другую тему - что РФ могла бы сделать совместно с Китаем в случае, если бы им удалось выйти на проведение самостоятельной политики. «Бредить - так до конца», поэтому давайте пофантазируем!
Представляется, что оптимальным вариантом поведения было бы формирование настоящего континентального блока, но необязательно военного союза. Дело в том, что инициация мировой войны вокруг столкновения РФ и Китая является, наверное, не очевидным, но приоритетным сценарием кукловодов, и в случае его срыва у двух стран появится временное окно, пока американские кукловоды будут пересобирать другую конфигурацию мировой войны - этим временным окном и надо воспользоваться, не доводя до неё дело и продолжая мирное развитие всё более расширяющегося блока, построенного на неподчинении американской гегемонии. Китаю в рамках новой роли надо научиться выстраивать геополитические конфигурации, а не просто хапать всё, что плохо лежит, научиться подавлять часто проявляемое его представителями торгашество и склонность выкручивать руки - в общем, смотреть далеко вперёд.
Прежде всего, необходимо форсировать континентальную составляющую программы «Один пояс - один путь» в пределах материковой части Азии и восточной (российской) половины Европы вплоть до западной границы СССР. Это должно быть не только создание сухопутных транспортных коридоров, увеличивающих внутренний грузооборот и пассажиропоток с возможностью продержаться в условиях полной морской блокады, но и создание широких горизонтальных связей и политической координации, приводящих к выработке единой позиции и стратегии по основным вопросам. России следует не только расширить «диагональные» транспортные коридоры из своей центральной части в Китай, особенно трубопроводы, но расширить внутреннюю связность за счёт дублирования Транссиба и БАМа, доведения железной дороги до Петропавловска-Камчатского и Анадыря, диагональной железной дороги до Норильска, обеспечить сухопутную связь с Сахалином по расширенной насыпной дамбе, а не по мосту, и подготовить условия для совместной военно-морской базы на его северо-восточном побережье к тому времени, когда эта часть Охотского моря станет незамерзающей, развернуть строительство трансполярной железной дороги по мере ухода многолетней мерзлоты.
Сформированному блоку следует расширяться в пределах континентальной Азии, помогая примыкающим странам избавляться от внешнего управления и обеспечивая им привлекательные условия присоединения к стабильному континентальному блоку. В первую очередь, следует обеспечить стабильность Средней Азии в рамках кооперативного механизма, с одновременным решением проблемы её модернизации и использования демографического потенциала внутри стран на основе китайских и российских технологий и инвестиций, превалирующего российского культурного влияния и силового контроля ОДКБ. Нужно преодолеть ведущие факторы внешней зависимости Ирана, далее присоединять к блоку арабские страны Передней Азии и Южную Азию.
По мере установления стабильного контроля на основной части материкового побережья Азии, нужно обеспечить с помощью береговых ракетных комплексов и ВМС стран-участников свободу каботажного мореплавания и начать расширение в сторону Африки и островной части Восточной и Юго-Восточной Азии. Должна быть провозглашена Доктрина «Антимонро», предполагающая недопущение деструктивного вмешательства США в дела Старого Света. Нужно обеспечить превосходство морского могущества Китая над американским, пресечь американское доминирование в Океании и континентальной части Западной Европы, беря также в качестве ориентира освобождение от неоколониальной зависимости стран Латинской Америки. Система лимитрофов Центральной Европы, разделяющая Россию и Германию, должна быть переконфигурирована с недопущением замены американского доминирования в ней китайским.
* * *
В качестве учебной задачи можно рассмотреть какой-нибудь «инерционный» сценарий, при котором снятия внешнего управления не происходит и РФ с Китаем подводят к конфронтации. Самый очевидный камень преткновения в их отношениях - это Средняя Азия. Казалось бы, за последние десятилетия создан целый ряд кооперативных механизмов с участием Китая, РФ и среднеазиатских стран, позволяющих поддерживать стабильность в регионе. Но разрушить можно и самое прочное здание, если только его никто не охраняет. В условиях отсутствия субъекта, противостоящего иностранной агентуре и внешнему управлению, последние рано или поздно найдут уязвимые точки. Особенностью изложенного ниже сценария является то, что он «читается» из имеющихся вводных и ему заранее ищется противодействие, но это не делает его абсолютно нереалистичным, т.к. противодействовать в критический момент может быть некому.
В последнее время многие обращают внимание на массовый завоз и быструю натурализацию мигрантов из республик Средней Азии, приобретшие характер лавины с началом войны на Украине. В качестве очевидного объяснения чаще всего предлагают не лишённую правдоподобия версию о намеренном замещении коренного населения, но я бы предложил рассмотреть этот шаг как намеренный скачкообразный вывод межэтнического баланса внутри РФ из равновесия, чтобы сработал принцип «где тонко, там и рвётся» и безо всякой очевидной организации со стороны власти началось межэтническое насилие, перерастающее в беспричинные убийства с одной стороны и погромы с изгнаниями - в другой. Это должно стать причиной публичного охлаждения официальных отношений с режимами среднеазиатских республик, которые повозмущаются и начнут разрыв с РФ оставшихся связей.
Но не все ссоры с Россией одинаково полезны, и в порвавших с РФ республиках резко возрастёт активность исламистов и непонятно откуда взявшихся пантюркистов, заставляя режимы либо сдавать власть «протестующим», в стиле Украины 2014 году, либо обращаться за прямой поддержкой к внешним силам. Не исключено, что РФ уклонится от выполнения обязательств по ОДКБ, как это случилось при заходе азербайджанской армии на территорию собственно Армении в 2021 году. Тогда пропагандисты РФ объяснили, что поддержка положена только при абсолютной лояльностью Кремлю, а если рожа Пашиняна не нравится, то подписи под договором о союзе не считаются. Найдётся объяснение и для Средней Азии, поэтому режимы обратятся за поддержкой к Китаю.
Китай не сможет допустить закрепления во власти среднеазиатских стран исламистов, пантюркистов или прозападной агентуры, причём не только из-за соседства с СУАР, но и потому что Средняя Азия - его последняя надежда на стабильные сухопутные поставки энергоресурсов из самого этого региона и транзитом из Ирана, когда США перекроют морское снабжение. В итоге он с большой вероятностью придёт к необходимости прямого участия «ограниченного контингента» собственных войск, по мере того как попытки стабилизации через «мягкую силу» окажутся неэффективны. Однако в Средней Азии силён страх перед китайским поглощением, и любое появление китайских сил будет использовано провокаторами зарубежных спецслужб для диверсий и сопротивления. Это повлечёт ползучее расширение китайского контингента до мощной армии, способной вести наступательные действия в любом направлении. Тем более что США постараются в этом сценарии организовать примирение Индии с Пакистаном, чтобы они совместно выступили против окружения себя китайцами с севера, поэтому потребуются не только полицейские силы, но и общевойсковой контингент.
В отношениях РФ и Китая Средняя Азия выступит аналогом черноморских проливов в отношениях СССР и Германии 1940 г.: для Китая контроль над ней будет жизненно важным для снабжения углеводородами и доступа в Переднюю Азию, а РФ будет справедливо рассматривать регион как удобный плацдарм и транзитный пункт для нападения на неё в самом уязвимом «подбрюшье». Появление любых недружественных сил на территориях среднего и младшего жузов (Запад и Север Казахстана) - это моментальный военный конец РФ ввиду близости к пунктам дислокации стратегических сил и простоты перерезания страны на юге Западной Сибири. С другой стороны, регион выступит и аналогом Финляндии в том смысле, что РФ сама потеряет и не сможет восстановить контроль над ним, после чего начнёт канючить, чтобы Китай «просто так» отдал ей его «законную добычу» (и она снова допустила дестабилизацию региона). И, с третьей стороны, регион - аналог Молдавии и Валахии в Крымской войне, только РФ уже выступит в роли Австро-Венгрии в том смысле, что посчитает оккупацию его Китаем экзистенциальной угрозой. В условиях отсутствия доверия между двумя странами, они уже не будут смотреть на манёвры партнёра в ключевом регионе с прежней благодушной беззаботностью, станут ужесточать требования друг другу и перейдут к конфронтации.
Очевидно, что если между РФ и Китаем дойдёт дело до резких препирательств по поводу Средней Азии, это уже будет огромный проигрыш, и тогда надо будет искать пути выхода из ещё худшей диспозиции, чем мы имеем сейчас. Пути выхода из новой беды надо будет рассматривать в новой ситуации, как вариант можно посоветовать Китаю, всё же, осознать проблемы, следующие из внешнего управления РФ, и сделать практические выводы, а также чётко обозначить временный характер своего пребывания в Средней Азии на период мировой войны без намерения продлевать «удовольствие». РФ же не следует особо ерепениться, пока Китай будет ограничиваться (в рамках временых обязательств) четырьмя южными республиками и территорией старшего жуза в Казахстане. Нужно понимать, что необходимость удержания даже этого среднеазиатского коридора до Ирана и вытекающее из него столкновение с недоброжелателями потребует у Китая столько сил, что ему уже будет не до нападения на РФ, в новом балансе он только будет ещё больше нуждаться в поддержке северного соседа. Ничего страшного не случилось бы с Советским Союзом, если бы он в 1940 году сидел тише воды, ниже травы, не претендовал на черноморские проливы и дал Гитлеру пройти через Турцию в Переднюю Азию, чтобы схлестнуться там с англичанами.
* * *
В завершение данного цикла приведём короткое резюме относительно способа избежать того самого страшного сценария Третьей мировой, построенного вокруг противостояния России и Китая, которое мы описали как наиболее вероятный ввиду очевидной подготовки такой опции. Для этого надо последовательно срывать соответствующие этапы этого сценария, а именно:
4. Как сбежать из кукольного театра?
Конфигурация русско-китайского противостояния, буде её удастся выстроить, станет уже центральным сюжетом Третьей мировой войны, на который кукловоды будут «нанизывать» дополнительных участников для вящего кровопролития, а для русских это, наверное, самый страшный вариант развития событий. Например, могут включить «тюркский мир» или исламистов-суннитов в качестве третьего участника, враждебного РФ и Китаю одновременно, но иногда вступающего в союзы с ослабевающим, - благо, у России уже был сливной опыт трёхстронней войны с участием Польши и Швеции при Алексее Михайловиче. Вместо того чтобы рассматривать варианты дальнейшего расширения конфликта, нам надо понять, можно ли предотвратить такое развитие событий. Конечно, с одной стороны, само по себе озвучивание такой вероятности в этой записи заставит кукловодов больше скрываться и уменьшит эффективность их провокаций, но, с другой стороны, описанные нами условия рассоривания Китая и РФ - трудно отвратимые события на данном этапе, созревание которых сознательно продвигается влиятельной агентурой и приобрело определённую инерцию, а срывать их со стороны РФ некому. Соответственно, и реакция Китая на реализацию этих условий тоже почти предопределена, поскольку определяется жёсткими геополитическими императивами, если только китайцы действительно осознают те движущие силы идущих сейчас процессов, которые мы расписали. И тут возможны варианты.
Мы видели, что практически любой китайский ответ в «материальной» сфере будет контрэффективен, потому что вызовет резкое противодействие, загодя подготовленное ПЧА. Но речь шла о прямолинейном ответе, касающемся той или иной угрозы, какой она будет видеться в представлении Китая. Однако сколько-нибудь глубокое исследование показало бы Китаю, что основные несуразности в поведении РФ обусловлены вполне конкретным явлением - подконтрольностью РФ внешнему управлению, которое и превращает страну РФ в как бы очевидный источник угрозы вместо ожидаемого «крепкого тыла».
Следовательно, вместо прямолинейно-дуболомного ответа на «российскую угрозу», Китай мог бы выбрать другой путь - помочь РФ сбросить внешнее управление, чтобы выработать кооперативную стратегию противостояния внешним угрозам вместе с другими желающими, конструктивно настроенными странами, и тогда бы этому блоку ничего уже не угрожало. Снятие внешнего управления - это не разовая задача, тут не может быть простого рецепта. Надо понимать весь механизм внешнего управления и последовательно деконструировать его элементы. Должна быть зачищена агентура в управленческом аппарате и в когнитивной среде, должно быть устроено быстрое исправление комплекса неверных представлений, на которых зиждется успех внешних манипуляторов. Для этого нужны правильно думающие кадры, производящие и воспроизводящие верное понимание и вычленяющие неверное, способные воспроизводить правильное знание и распространять его в обществе.
Всё это не может быть сделано собственно китайцами, да и другой внешней силой, ввиду деликатности задачи и невосприимчивости «материала» к возможному грубому иностранному вмешательству, особенно со стороны Китая. Речь идёт о каком-то воздействии «лёгкими касаниями», переходящем в выстраивание постоянно действующего публичного диалога и совместного снятия внешней зависимости. На нашему уровне знаний трудно сказать, насколько Китай способен на такое радикальное преобразование инокультурного соседа, даже сильно от него зависящего в материальном плане. В РФ отсутствует научно-популярная китаистика, а то, что за неё выдают (не реальных исследователей, а говорящие головы, озвучивающие напетые им смыслы по поручению каких-то структур), трудно воспринимать как доверительный источник информации.
* * *
Опишем критические переменные, влияющие на возможное поведение Китая по отношению к РФ в рамках нашего представления.
Наиболее распространённый в фольк-политологии рефрен, встречающийся и в западных, и в русскоязычных источниках, - это модель либо противостоящих друг другу кланов, либо «партий» в Китае - «пророссийской» и «прозападной» (правильно назвать, лояльной и дружественной к РФ и антироссийской). Согласно этой модели, сейчас у власти находится «пророссийская» партия во главе с Си Цзинпинем, оказывающая РФ негласную поддержку в противостоянии с Западом, а если она потеряет власть или с Си Цзинпинем что-то случится, дела РФ будут плохи. Недостаток этого подхода состоит в том, что он: (а) привязывает политику Китая к переменной, которая непроверяема и неопределяема иначе, кроме как задним числом - путём наблюдения за тем, насколько Китай лоялен к РФ; (б) не поясняет, от чего зависят «пророссийские» и «прозападные» настроения правящего класса Китая, как их можно поменять. Конечно, мы не отрицаем важность идеологической детерминанты политических процессов, но нужно понять, что влияет на исповедуемую идеологию и как это связано с неидеологическими переменными. В любой момент благостная ситуация «пророссийского» Китая развернётся на противоположную, и мы не будем знать, почему. В конце концов, «пророссийская» фракция в виде противников нападения на СССР Риббентропа и Геббельса была даже в гитлеровском руководстве, «проамериканская» фракция была в элите Японии 1941-го, но обе страны в лице своего руководства всё равно решились на самоубийственные нападения, поскольку посчитали это решение стратегически вынужденным. В отвергаемом нами рефрене вообще отсутствует влияние на происходящее собственно китайских стратегических императивов.
Мы бы предложили альтернативный подход, который зиждется на следующих исследовательских проблемах:
- Насколько внешнеполитический курс Китая в конкретной сегодняшней ситуации определён идеологией/симпатиями и насколько - жёсткими геополитическими императивами: когда «идейные» факторы пересиливают «материальный» интерес и когда, наоборот, «объективный» стратегический интерес перевесит императивы от идеологически мотивированных симпатий?
- Насколько Китай в состоянии просчитывать свой «объективный геополитический интерес», отмахиваясь от навязываемых извне когнитивных искажений и глубоко разбираясь в сути замаскированных идеологией процессов? Насколько его рациональное понимание собственных интересов совпадает с теми представлениями от здравого смысла, которыми мы руководствуемся в своих построениях?
- Правильно ли Китай разбирается в устройстве внешнего мира, чтобы предпринять именно те действия, которые приведут к реализации его интересов, а не к тяжёлому поражению?
В такой прикладной постановке на сформулированные вопросы можно предложить следующие ответы:
- Начиная с (первого) президентства Трампа (2017-21 годы), США повернули на открыто конфронтационный курс в отношении Китая, в результате чего предстающие перед КНР реальные вызовы заставляют и будут заставлять Пекин всё больше отходить в своей политике от действий, обусловленных симпатиями и антипатиями по отношению к другим странам, «исторической благодарностью», либеральной и коммунистической идеологиями, в сторону действий, обусловленных геополитическими императивами. (Из этого следует полная несуразность подходов из серии «Си Цзинпинь поддерживает и будет поддерживать РФ, потому что его отец командовал просоветским отрядом».)
- В то же время, понимание Китаем своих объективных интересов может быть искажено навеянными извне представлениями, хотя вряд ли настолько радикально, чтобы перебить «объективную», «материальную» составляющую.
- Хуже того, выбирая варианты преследования своих даже правильно понятых интересов, Китай может крупно ошибиться, поскольку его знания об окружающем, внекитайском мире (конкретно, на постсоветском пространстве) искажены намного сильнее, чем его представления о собственных интересах. Это следствие и культурного барьера, мешающего прочувствовать происходящее с большой Россией, и доминирования неадекватных политических представлений, комбинирующих идеологизированные модели западного и коммунистического обществоведения.
Иллюстрацией здравого понимания Китаем геостратегических императивов является выдвижение Си Цзиньпином в 2013 году инициативы «Один пояс - один путь», предполагающей строительство целого ряда транспортных коридоров через Евразию, укрепление культурных и научно-образовательных обменов, развитие кооперационных межцивилизационных связей. Инициатива не следовала из сиюминутных интересов экономической отдачи или популистских целей, напротив, требовала от Китая значительных усилий с медленной окупаемостью и таких совместных проектов с соседями, которые «поднимали» их больше, чем Китай. Но это должно было стать созданием в Евразии альтернативной системы связей, которая будет «работать» даже в том случае, если США начнут блокировать морские поставки и перейдут на удушение Китая и его партнёров. Например, если представить, что Запад полностью блокировал РФ морской экспорт энергоносителей и трубопроводный экспорт на западном направлении, а Китаю - морские поставки энергоносителей, но при этом выстроены трубопроводы из Западной Сибири в Китай, то такое переключение будет, конечно, намного менее выгодным для РФ и Китая, чем нынешние маршруты, ввиду дороговизны поставок по протяжённому сухопутному маршруту, но уже не будет и коллапса экономик из-за блокады. Если бы Китай успел значительно продвинуть программу «Один пояс - один путь» до разворачивающегося сейчас кризиса, у Евразии была бы альтернатива для довольно безболезненного ухода от навязываемой ей бойни; впрочем, и сейчас намного лучше двигаться по этому пути, чем разбегаться по выстроенным американцами воюющим лагерям. Одного этого примера достаточно, чтобы констатировать: Китай осознаёт стоящие перед ним геополитические вызовы, способен действовать в логике стратегических вызовов без отвлечения на конфронтационные идеологии XX века, вполне здраво осознаёт свои объективные интересы.
В то же время, есть много прямых и косвенных признаков отсутствия в Китае настолько глубокого понимания происходящего внутри и вокруг РФ, чтобы правильно отреагировать на вызовы того типа, которые нацелены спровоцировать китайскую «Барбароссу». Тут, правда, стоит сделать оговорку о недостаточном знании нами предмета, отсутствии отслеживания китайской тематики и ориентации только на те сигналы, которые проскакивают в русскоязычном пространстве или которые мы «нарыли» при торопливом поиске.
Во-первых, не факт, что в Китае понимают стоящие перед Русским миром проблемы хотя бы из той сферы, которая описывалась в этом блоге, и не факт, что там способны их понять с учётом неадекватности любых конвенциональных описаний, на основе которых китайцы формируют своё представление о мире. В китайской публицистике на тему войны РФ с Украиной и с «прозападной», и с «пророссийской» сторон бросается в глаза ключевая неадекватность - видение конфликта как реальной войны, в которой стороны пытаются достичь победы, а не как управляемого извне конфликта, исход которого не определяется боевыми возможностями сторон. На поверхность выходит немало публикаций, полных стопроцентно западного, идеологизированного видения этого конфликта, по крайней мере, из того, что публикуют на английском языке китайские эксперты, связанные с западными публикационными площадками. В речах Си Цзиньпина часто встречаются штампы из западного политического лексикона («мы на правильной стороне истории», «это заложено в нашей ДНК»), а это ведь признак очень глубокой когнитивной зависимости.
Во-вторых, неясно, как понимать официально заявленную линию Китая на приглушение конфликта вместо окончательной победы РФ - как отвлекающую риторику на фоне помощи РФ в удержании фронта для затягивания времени и становления собственной независимой промышленности или как искренний императив, то есть действительное намерение Китая способствовать «замирению» РФ с Украиной на половинчатом результате, в стиле мартовского мирного договора с Финляндией 1940 года. В последнем случае неясно, как трактовать китайское «миротворчество» - как следствие глупости и непонимания последствий для Китая от половинчатого результата этой войны или хорошо просчитанного намерения Китая спровоцировать цепочку событий, позволяющих перейти к решительным действиям в отношении РФ. Второе, конечно, маловероятно, ввиду вышеупомянутого вывода о довольно правильном понимании Китаем своих интересов, но полностью сбрасывать со счетов такую гипотезу нельзя. Вообще, непонятно, почему в китайской стратегической культуре не принято давать оценки даже в тех ситуациях, когда давно надо рубить с плеча и публично становиться на одну сторону. Может, всё объясняется фразой «А что подумал Кролик, никто не узнал, потому что он был очень воспитанный», а может, привычкой ничего не делать в конфликтных ситуациях, авось, само рассосётся.
Пока что из открытых данных можно сделать заключение (возможно, ложное), что Китай повторяет по отношению к РФ те же поведенческие паттерны, за которые критиковалась политика РФ по отношению к Украине, в частности, нежелание вникать в суть происходящих политических процессов, «работа» только с официальными властями и организация секторального взаимодействия только с теми контрагентами РФ, на которых укажут её официальные власти. В случае с украинской политикой РФ мы уже понимаем, что эти паттерны были никакими не ошибками, а выполнением агентурного задания. Автоматически распространять этот вывод на Китай нельзя: всё же, очень велика культурная дистанциям между ним и РФ, чтобы быстро понять, что к чему. Однако в любом случае эти паттерны межстрановых взаимоотношений ведут к быстрому выходу ситуации из-под контроля, если только этого хочет внешний дирижёр, конструирующий конфликт между странами. И в свете «ошибок» китайской политики в отношении РФ всё равно остаётся ключевой вопрос - насколько Китай зависим и управляем извне, нет ли и у него такой же проблемы, что у Германии 1940 года и Австрии XIX века.
* * *
Для наиболее точного прогноза китайской реакции на наступление условий, призванных спровоцировать китайскую «Барбароссу», наверное, потребуется дать не «статичный» ответ, исходящий из нынешних вводных и современного представления о китайской стратегической культуре, а «динамичный», учитывающие развитие событий в тот период, когда китайская реакция на ожидаемую провокацию станет актуальной (видимо, не раньше, чем в следующем году). Подчеркнём, перед нами не стоит задача описать наиболее вероятные действия, исходя из китайских настроений в нынешних условиях, потому что мы эти настроения и действия и так видим, - нам надо предугадать изменение настроений и политики Китая при определённом изменении обстановки, вероятность которого мы вычисляем по нынешним информационным сигналам.
Как уже говорилось, общее стремление преследовать свои интересы и их правильное понимание у Китая присутствуют, а вот смогут ли они принять правильное решение - неизвестно. Очень велик риск ошибочных действий за рубежом ввиду исповедования неверных конвенциональных представлений о некитайском мире у китайцев. Чтобы оценить этот риск, мы должны задаться вопросом, есть ли в конкретных китайских сферах способность мыслить ненавязанными категориями, тщательно отслеживая происходящее, и есть ли стимулы, которые подтолкнут данную сферу быстро корректировать неверное понимание и исправлять ошибочные решения, чтобы действовать в собственно китайских интересах. К сожалению, я не владею данными о китайском государственном устройстве не только для детального исследования значащих в Китае сфер, но и для выделения их, но в качестве иллюстрации я бы навскидку предложил следующий общий подход.
Допустим, в Китае можно выделить следующие страты, от которых зависит выбор внешнеполитическая стратегий:
- КПК и гражданский госаппарат;
- военные, ВПК и базовые отрасли промышленности;
- высокотехнологичные отрасли (электроника);
- банковский сектор;
- академическая наука и экспертиза (в особенности международники).
КПК и правящий класс, скорее всего, функционирует как площадка для обсуждения и коммуникации последующих сфер, поэтому имеет смысл сосредоточиться на них. Немало надежд внушают военные Китая, потому что они, с одной стороны, должны понимать губительность любого столкновения с Россией и невозможность её захвата либо долговременной оккупации её части, с другой - должны анализировать ход войны РФ с Украиной и поражаться полному несоответствию происходящего с любыми конвенциональными описаниями военного дела. Если до них в этот момент будет донесено, что конфликт дирижируется извне благодаря внешнему управлению «противостоящих» сторон из единого центра, причём провоцирование Китая на неадекватную реакцию входит в число главных задач, то можно надеяться, что они воспрепятствуют самым самоубийственным решениям политического руководства в отношении РФ. С другой стороны, можно надеяться, что сотрудничество ВПК и поставки высокотехнологичной продукции в обмен на поставки ресурсов из РФ будут способствовать поддержанию контактов между двумя странами помимо официозных каналов, через которые до Пекина дойдёт существо возникающих проблем на северном направлении.
Хуже обстоят дела с банковским сектором Китая, который привык функционировать в условиях открытой экономики и неограниченных связей с другими странами и которому сейчас вставляют палки в колёса под ложными предлогами. Скорее всего, этот сектор весь пронизан западным образованием и не увидит глубинных причин происходящего, в частности, будет думать, что вторичные санкции в отношении банков, обеспечивающих платежи в торговле с РФ, - результат ошибок РФ, а не скоординированный удар Запада по Китаю и РФ одновременно. Есть надежда, что нарастание западных санкций в какой-то момент раскроет глаза на неизбежность разрыва с Западом, однако не факт, что они не склонятся к безумному ответу в отношении РФ - ведь никаких дополнительных источников понимания происходящего на постсоветском пространстве у них, наверное, не будет. Например, их представители могут завизировать план захвата Средней Азии для «борьбы на дальних подступах» и обеспечения сухопутной связи с Ираном, поскольку не просчитают негативных последствий.
Наконец, особые опасения вызывает состояние когнитивного сектора Китая, прежде всего, его обществоведения и экспертизы. Дело в том, что сам этот когнитивный контур изначально создавался с большим участием западных представителей и с большой вероятностью будет и дальше думать в навязанных категориях, даже если Китай начнёт осознанно противостоять Западу. В частности, англосаксы окучивают китайскую науку международных отношений, как минимум, с середины нулевых: основали для китайцев престижные международные журналы на английском языке и задали стандарты публикаций, откомандировали в китайские университеты таких ведущих международников, как Барри Бузан.
Можно рассчитывать на то, что прозрение когнитивного контура будет подталкиваться расхождением конкретики действий Запада с декларируемыми целями, например, явным сдерживанием Украины в те моменты, когда можно было дать ей больше оружия, сильнее надавить на РФ и добиться «перемоги» Киева. Далее, за уступки РФ на Западе ратуют оголтело антикитайские силы - чем вызвано такое разделение, если только не принимать стандартное объяснение, что половина американского истеблишмента хочет повоевать против Китая, другая - против РФ? Это такие проблемы, обдумывание которых может привести к правильному пониманию разворачивающегося конфликта.
Непонятным фактором в свете осознания Китаем происходящего с большой Россией является собственная китайская «традиция» нахождения под внешним управлением, доходившим до крайних проявлений в XX веке. В своё время именно США, с одной стороны, подтолкнули эффективное развитие Японии и оберегали её от опасностей, пока она не превратилась в империалистического хищника, и сами же США способствовали выдворению из Китая европейских империалистов, в том числе японскими руками, и заодно использовали Китай для длительного истощения Японии и её тотального разгрома. После Второй мировой США допустили становление единого коммунистического Китая (пусть и без Тайваня), хотя, со стандартной точки зрения о заинтересованности Вашингтона в противостоянии коммунизму, им следовало обеспечить устойчивость Чан Кайши и такие возможности были. Значит, у США была уверенность, что даже коммунистический Китай слишком далеко от них «не убежит». Так и случилось, ведь провоцируя СССР на большую войну в 1969 году, Мао Цзе Дун фактически демонстрировал США, что готов рисковать прямым столкновением с СССР, лишь бы США снова взяли Китай под крыло, что и было сделано на следующие несколько десятилетий. Сейчас Китай усилился недопустимым для США образом и пришло время «забивать кабанчика», как всегда, в основном, чужими руками. Вопрос в том, какой фактор окажется сильнее - инерция зависимости Китая от Запада, которая будет программировать его на безумное поведение, или, наоборот, приобретённый за предыдущий век-полтора иммунитет к наиболее грубым формам внешнего управления.
В любом случае, если мы хотим избежать катастрофического для обеих стран разворота китайской политики на постсоветском пространстве, кто-то должен донести до Китая ключевые понятия «внешнее управление», «агентурный и когнитивный контур», «намеренно сливные войны», «постановочные и дирижируемые конфликты», равно как и обратить внимание на загадочно повторяющиеся паттерны ведения Россией сливных войн и к чему они приводят третьи страны (к безумному нападению на Россию, которое кончается их исчезновением). В ситуации сегодняшнего дня следует обратить внимание на ключевую роль нынешнего кремлёвского резидента и его сподвижников в специфике ведения войны с Украиной и на дезориентирующий характер всей пропаганды РФ, одобряющей самые несуразные методы ведения войны, которые ведут к поражению.
* * *
Логичным развитием предыдущих соображений было бы выдвижение рекомендаций по тому, как можно поспособствовать снятию внешнего управления, если не большой Россией, то хотя бы РФ. Но эта проблематика выходит за рамки методологии настоящей работы, и в качестве дополняющих штрихов я бы рассмотрел другую тему - что РФ могла бы сделать совместно с Китаем в случае, если бы им удалось выйти на проведение самостоятельной политики. «Бредить - так до конца», поэтому давайте пофантазируем!
Представляется, что оптимальным вариантом поведения было бы формирование настоящего континентального блока, но необязательно военного союза. Дело в том, что инициация мировой войны вокруг столкновения РФ и Китая является, наверное, не очевидным, но приоритетным сценарием кукловодов, и в случае его срыва у двух стран появится временное окно, пока американские кукловоды будут пересобирать другую конфигурацию мировой войны - этим временным окном и надо воспользоваться, не доводя до неё дело и продолжая мирное развитие всё более расширяющегося блока, построенного на неподчинении американской гегемонии. Китаю в рамках новой роли надо научиться выстраивать геополитические конфигурации, а не просто хапать всё, что плохо лежит, научиться подавлять часто проявляемое его представителями торгашество и склонность выкручивать руки - в общем, смотреть далеко вперёд.
Прежде всего, необходимо форсировать континентальную составляющую программы «Один пояс - один путь» в пределах материковой части Азии и восточной (российской) половины Европы вплоть до западной границы СССР. Это должно быть не только создание сухопутных транспортных коридоров, увеличивающих внутренний грузооборот и пассажиропоток с возможностью продержаться в условиях полной морской блокады, но и создание широких горизонтальных связей и политической координации, приводящих к выработке единой позиции и стратегии по основным вопросам. России следует не только расширить «диагональные» транспортные коридоры из своей центральной части в Китай, особенно трубопроводы, но расширить внутреннюю связность за счёт дублирования Транссиба и БАМа, доведения железной дороги до Петропавловска-Камчатского и Анадыря, диагональной железной дороги до Норильска, обеспечить сухопутную связь с Сахалином по расширенной насыпной дамбе, а не по мосту, и подготовить условия для совместной военно-морской базы на его северо-восточном побережье к тому времени, когда эта часть Охотского моря станет незамерзающей, развернуть строительство трансполярной железной дороги по мере ухода многолетней мерзлоты.
Сформированному блоку следует расширяться в пределах континентальной Азии, помогая примыкающим странам избавляться от внешнего управления и обеспечивая им привлекательные условия присоединения к стабильному континентальному блоку. В первую очередь, следует обеспечить стабильность Средней Азии в рамках кооперативного механизма, с одновременным решением проблемы её модернизации и использования демографического потенциала внутри стран на основе китайских и российских технологий и инвестиций, превалирующего российского культурного влияния и силового контроля ОДКБ. Нужно преодолеть ведущие факторы внешней зависимости Ирана, далее присоединять к блоку арабские страны Передней Азии и Южную Азию.
По мере установления стабильного контроля на основной части материкового побережья Азии, нужно обеспечить с помощью береговых ракетных комплексов и ВМС стран-участников свободу каботажного мореплавания и начать расширение в сторону Африки и островной части Восточной и Юго-Восточной Азии. Должна быть провозглашена Доктрина «Антимонро», предполагающая недопущение деструктивного вмешательства США в дела Старого Света. Нужно обеспечить превосходство морского могущества Китая над американским, пресечь американское доминирование в Океании и континентальной части Западной Европы, беря также в качестве ориентира освобождение от неоколониальной зависимости стран Латинской Америки. Система лимитрофов Центральной Европы, разделяющая Россию и Германию, должна быть переконфигурирована с недопущением замены американского доминирования в ней китайским.
* * *
В качестве учебной задачи можно рассмотреть какой-нибудь «инерционный» сценарий, при котором снятия внешнего управления не происходит и РФ с Китаем подводят к конфронтации. Самый очевидный камень преткновения в их отношениях - это Средняя Азия. Казалось бы, за последние десятилетия создан целый ряд кооперативных механизмов с участием Китая, РФ и среднеазиатских стран, позволяющих поддерживать стабильность в регионе. Но разрушить можно и самое прочное здание, если только его никто не охраняет. В условиях отсутствия субъекта, противостоящего иностранной агентуре и внешнему управлению, последние рано или поздно найдут уязвимые точки. Особенностью изложенного ниже сценария является то, что он «читается» из имеющихся вводных и ему заранее ищется противодействие, но это не делает его абсолютно нереалистичным, т.к. противодействовать в критический момент может быть некому.
В последнее время многие обращают внимание на массовый завоз и быструю натурализацию мигрантов из республик Средней Азии, приобретшие характер лавины с началом войны на Украине. В качестве очевидного объяснения чаще всего предлагают не лишённую правдоподобия версию о намеренном замещении коренного населения, но я бы предложил рассмотреть этот шаг как намеренный скачкообразный вывод межэтнического баланса внутри РФ из равновесия, чтобы сработал принцип «где тонко, там и рвётся» и безо всякой очевидной организации со стороны власти началось межэтническое насилие, перерастающее в беспричинные убийства с одной стороны и погромы с изгнаниями - в другой. Это должно стать причиной публичного охлаждения официальных отношений с режимами среднеазиатских республик, которые повозмущаются и начнут разрыв с РФ оставшихся связей.
Но не все ссоры с Россией одинаково полезны, и в порвавших с РФ республиках резко возрастёт активность исламистов и непонятно откуда взявшихся пантюркистов, заставляя режимы либо сдавать власть «протестующим», в стиле Украины 2014 году, либо обращаться за прямой поддержкой к внешним силам. Не исключено, что РФ уклонится от выполнения обязательств по ОДКБ, как это случилось при заходе азербайджанской армии на территорию собственно Армении в 2021 году. Тогда пропагандисты РФ объяснили, что поддержка положена только при абсолютной лояльностью Кремлю, а если рожа Пашиняна не нравится, то подписи под договором о союзе не считаются. Найдётся объяснение и для Средней Азии, поэтому режимы обратятся за поддержкой к Китаю.
Китай не сможет допустить закрепления во власти среднеазиатских стран исламистов, пантюркистов или прозападной агентуры, причём не только из-за соседства с СУАР, но и потому что Средняя Азия - его последняя надежда на стабильные сухопутные поставки энергоресурсов из самого этого региона и транзитом из Ирана, когда США перекроют морское снабжение. В итоге он с большой вероятностью придёт к необходимости прямого участия «ограниченного контингента» собственных войск, по мере того как попытки стабилизации через «мягкую силу» окажутся неэффективны. Однако в Средней Азии силён страх перед китайским поглощением, и любое появление китайских сил будет использовано провокаторами зарубежных спецслужб для диверсий и сопротивления. Это повлечёт ползучее расширение китайского контингента до мощной армии, способной вести наступательные действия в любом направлении. Тем более что США постараются в этом сценарии организовать примирение Индии с Пакистаном, чтобы они совместно выступили против окружения себя китайцами с севера, поэтому потребуются не только полицейские силы, но и общевойсковой контингент.
В отношениях РФ и Китая Средняя Азия выступит аналогом черноморских проливов в отношениях СССР и Германии 1940 г.: для Китая контроль над ней будет жизненно важным для снабжения углеводородами и доступа в Переднюю Азию, а РФ будет справедливо рассматривать регион как удобный плацдарм и транзитный пункт для нападения на неё в самом уязвимом «подбрюшье». Появление любых недружественных сил на территориях среднего и младшего жузов (Запад и Север Казахстана) - это моментальный военный конец РФ ввиду близости к пунктам дислокации стратегических сил и простоты перерезания страны на юге Западной Сибири. С другой стороны, регион выступит и аналогом Финляндии в том смысле, что РФ сама потеряет и не сможет восстановить контроль над ним, после чего начнёт канючить, чтобы Китай «просто так» отдал ей его «законную добычу» (и она снова допустила дестабилизацию региона). И, с третьей стороны, регион - аналог Молдавии и Валахии в Крымской войне, только РФ уже выступит в роли Австро-Венгрии в том смысле, что посчитает оккупацию его Китаем экзистенциальной угрозой. В условиях отсутствия доверия между двумя странами, они уже не будут смотреть на манёвры партнёра в ключевом регионе с прежней благодушной беззаботностью, станут ужесточать требования друг другу и перейдут к конфронтации.
Очевидно, что если между РФ и Китаем дойдёт дело до резких препирательств по поводу Средней Азии, это уже будет огромный проигрыш, и тогда надо будет искать пути выхода из ещё худшей диспозиции, чем мы имеем сейчас. Пути выхода из новой беды надо будет рассматривать в новой ситуации, как вариант можно посоветовать Китаю, всё же, осознать проблемы, следующие из внешнего управления РФ, и сделать практические выводы, а также чётко обозначить временный характер своего пребывания в Средней Азии на период мировой войны без намерения продлевать «удовольствие». РФ же не следует особо ерепениться, пока Китай будет ограничиваться (в рамках временых обязательств) четырьмя южными республиками и территорией старшего жуза в Казахстане. Нужно понимать, что необходимость удержания даже этого среднеазиатского коридора до Ирана и вытекающее из него столкновение с недоброжелателями потребует у Китая столько сил, что ему уже будет не до нападения на РФ, в новом балансе он только будет ещё больше нуждаться в поддержке северного соседа. Ничего страшного не случилось бы с Советским Союзом, если бы он в 1940 году сидел тише воды, ниже травы, не претендовал на черноморские проливы и дал Гитлеру пройти через Турцию в Переднюю Азию, чтобы схлестнуться там с англичанами.
* * *
В завершение данного цикла приведём короткое резюме относительно способа избежать того самого страшного сценария Третьей мировой, построенного вокруг противостояния России и Китая, которое мы описали как наиболее вероятный ввиду очевидной подготовки такой опции. Для этого надо последовательно срывать соответствующие этапы этого сценария, а именно:
- Не допустить реализации тех трёх условий, перечисленных в предыдущем разделе, которые призваны спровоцировать разработку и старт китайской «Барбароссы»;
- Донести до Китая самоубийственность «прямолинейно-дуболомного» ответа на поступивший вызов, особенно в виде какого-то вторжения, предпочтительность оказания содействия РФ в укреплении политической независимости и стратегии последующего укрепления стабильности в мире за счёт кооперативной системы вытеснения американского влияния и всестороннего сотрудничества, выстроенного вокруг «костяка» из материковой Евразии.
- В случае, если Китай поведётся на провокации и поведёт себя в отношении РФ сообразно замыслу кукловодов, русским стоит найти варианты уйти от максимального антагонизма с ним, имея в виду, в том числе, опыт французов во Второй мировой. Надо будет осознать, что разворачивающийся конфликт - это не наша война с Китаем, а американская, это американские кукловоды затеяли противостояние и довели нас и Китай до такой беды; бежать к ним за поддержкой и вооружением, как это делает Украина Зеленского, - это именно тот истребительный для русских сценарий, которого они и добивались.