И снится нам...
В который раз удивляюсь, как истории из нашей жизни, в непосредственный момент своего происхождения казавшиеся нам безумными или даже страшными, по прошествии времени воспринимаются просто как забавные. Одну такую я вам и расскажу.
Произошла она буквально пару-тройку недель назад. Наше невнятное лето подходило к концу, и в последнюю неделю перед выходом на новую работу я решил съездить на пару дней в Питер. Поскольку компании у меня не было, то не было и резона проводить целую ночь в купе не пойми с кем, так что я взял билеты на "Сапсан", на котором давно мечтал прокатиться. Погода в день отъезда была прекрасная, и я уже предвкушал чудесную 4-часовую поездку. Вид роскошного поезда на перроне только улучшил моё настроение, а когда я увидел вагон изнутри - тут мне сделалось совсем благостно. Я прошёл к своему месту и выяснил, что сижу рядом с космонавтом Алексеем Леоновым. Здесь я хочу сделать уточнение: разумеется, я не утверждаю, что это был именно он - но в момент нахлынувшей на меня тотальной эйфории мне уже было не принципиально. И поскольку в дальнейшем рассказ будет непосредственно связан с моим спутником, то для удобства я буду называть его именно "космонавтом Леоновым". Мне так самому проще. Ну, знаете, чтоб не запутаться.
Я устроился в кресле и уже почувствовал себя на седьмом небе от счастья - а уж, обнаружив под впереди стоящим креслом ещё и откидную подставку для ног, так и просто испытал ментальный оргазм. Пока я размышлял, считать ли моё состояние свидетельством того, что я не разучился быть счастливым от мелочей (всё-таки билет в один конец стоил порядка 3 тысяч), поезд тронулся. В принципе, это было уже и необязательно: мне было так хорошо, что я мог бы просто пару часов посидеть в кресле и преспокойно отправиться домой.
Но мы всё же поехали. Космонавт Леонов, для которого скорость нашего движения в 250 км/ч, конечно же, была пустячной, погрузился в тщательное изучение газеты, а я, осознавая свою несоразмерность, жался в кресле, стараясь не светить "наколки", и читал последний роман Акунина. Через какое-то время я захотел вознестись к новым высотам комфорта и откинуться в своём кресле. Однако неоднократное дергание за ручку внизу кресла ни к чему не привело: спинка не сдвинулась ни на миллиметр. Нутром ощущая, как искусно созданная ОАО "РЖД" совместно с моим воображением иллюзия идеальной поездки в поезде рассеивается, я обратился к покорителю космоса в соседнем кресле с просьбой о помощи. Астронавт посоветовал подёргать за рычаг и откинуться на спинку. Мысленно понизив дважды героя СССР и генерал-майора до капитана О., я продолжил ёрзать в кресле, пока не выяснилось, что не спинка должна откидываться, а сидение - выдвигаться. Я развалился в кресле и, теперь уже не испытывая ни малейшего смущения, триумфально воззрился на своего соседа - мол, "что, как в открытый космос вылезти - так пожалуйста, а жопой вперёд двинуться не догадался?". Но упрямый космонавт не желал признавать своего очевидного фиаско и заснул поверженным сном.
В поезде было удивительно тихо - за исключением парочки менеджеров слегка за 30, очевидно, ехавших в Питер на какую-то деловую встречу по поручению своего руководства (я сужу по тому, что они были уже в костюмах, а не везли их отдельно). Они сидели молча, но как только у кого-то из них звонил телефон (звук которых в начале поездки, разумеется, рекомендовали выключить), этот пидорас вскакивал со своего места и выбегал... нет, не в тамбур, а в проход, где начинал дефилировать, размахивая руками и демонстрируя свой символ господства над миром в виде iPhone 3GS, а также нарочито громко и эмоционально высказываться по поводу какой-то абсолютной ерунды по работе. Главное было показать свою значимость - от этого их просто распирало. Для меня их истеричные выходы на авансцену звучали примерно так:
"Пусть делают что хотят, но мне нужны именно солёные. Маринованные - это совершенно неприемлемо. Передайте, что я сказал!"
"Разумеется, ребристые! Сколько раз повторять: икс-эль! Неужели это так сложно запомнить, мама?"
"Что значит - на ковёр?! А кто ему позволил на ковёр?! В общем, если к моему приезду он это сам не уберёт - окажется на улице!"
Через пару часов я ощутил лёгкое томление в чреслах, да и жрать, признаюсь, хотелось зело. Оставив своего спутника в его звёздных снах, я направился в вагон-ресторан (в "Сапсане" он называется "вагон-бистро"). Пройдя через мириады дружелюбно раздвигавшихся дверей (да-да, не пришлось даже обходить ни одного ссущего пассажира в тамбуре - весь былой колорит поездок утерян!), я наконец оказался на месте. Там меня встретили девушки, которые улыбались настолько приветливо, что когда они предложили разогреть сэндвич, я почему-то представил, что они разденутся догола и с двух сторон зажмут его своими горячими телами (если сейчас у кого-то вырвалась ремарка "фу, Женя!" - прошу этого человека немедленно и добровольно покинуть лекционную аудиторию). Сэндвич был скупо разогрет в микроволновке, и я вернулся на своё место.
Космический ковбой по-прежнему спал, что избавило меня от угрызений совести по поводу того, что я буду есть в его присутствии. Видите ли, я в принципе могу делать несколько дел одновременно, за исключением тех случаев, когда одно из этих дел - еда. На принятии пищи, особенно когда я голоден, я сосредотачиваюсь полностью, так что предпочитаю, чтобы свидетелями этих моментов были мои близкие люди. Ну, или спящие люди - им тоже можно. Я впился зубами в потрясающий злаковый багет с моцареллой и томатами черри и продолжил чтение книги. Вы скажете: как же так - ты только что сказал, что не можешь совмещать еду с каким-то другим занятием?
Совершенно верно. Не могу. Потому что когда моя трапеза уже подходила к концу, из сэндвича вывалился аппетитнейший шарик моцареллы, прокатился по моему рукаву и приземлился... куда? Ну ладно вам, мы же все знакомы с кармой не понаслышке - разумеется, он нашёл себе пристанище именно на штанах космонавта Леонова. Что интересно, вторжение в его личное пространство при помощи моцареллы покорителя космоса не пробудило. И тогда я решился на отчаянный шаг: поскольку предполагал, что рано или поздно мой спутник проснётся (в противном случае объяснить наличие моей моцареллы на его штанах было бы совсем затруднительно), то понял, что должен забрать то, что принадлежит мне по праву.
Не отрывая взгляда от мирно дремлющего космонавта Леонова, я тянулся в направлении его штанов (иногда в жизни нам приходится произносить фразы, от которых нам самим становится страшно), попутно продумывая оправдание на случай, если он вдруг проснётся, что-то типа "Всем в детстве нравился Гагарин, а мне вот - Вы...". Наконец моя рука нащупала шарик и, умоляя Всевышнего, чтобы это оказалась именно моцарелла, я ухватил его двумя пальцами и засунул в рот (да, знаете ли, не до церемоний было!). Реакция астронавта была неожиданной: он мгновенно проснулся и, схватив газету, впился взглядом в какую-то статью - как будто я его из розетки выключил, а потом включил. Надеюсь, я его ничем не обидел.
В общем, я что сказать-то хотел... Кто-то из нас ближе к звёздам, кто-то - дальше, но в конечном счёте все мы просто люди.
А в Питер я тогда отлично съездил.
Произошла она буквально пару-тройку недель назад. Наше невнятное лето подходило к концу, и в последнюю неделю перед выходом на новую работу я решил съездить на пару дней в Питер. Поскольку компании у меня не было, то не было и резона проводить целую ночь в купе не пойми с кем, так что я взял билеты на "Сапсан", на котором давно мечтал прокатиться. Погода в день отъезда была прекрасная, и я уже предвкушал чудесную 4-часовую поездку. Вид роскошного поезда на перроне только улучшил моё настроение, а когда я увидел вагон изнутри - тут мне сделалось совсем благостно. Я прошёл к своему месту и выяснил, что сижу рядом с космонавтом Алексеем Леоновым. Здесь я хочу сделать уточнение: разумеется, я не утверждаю, что это был именно он - но в момент нахлынувшей на меня тотальной эйфории мне уже было не принципиально. И поскольку в дальнейшем рассказ будет непосредственно связан с моим спутником, то для удобства я буду называть его именно "космонавтом Леоновым". Мне так самому проще. Ну, знаете, чтоб не запутаться.
Я устроился в кресле и уже почувствовал себя на седьмом небе от счастья - а уж, обнаружив под впереди стоящим креслом ещё и откидную подставку для ног, так и просто испытал ментальный оргазм. Пока я размышлял, считать ли моё состояние свидетельством того, что я не разучился быть счастливым от мелочей (всё-таки билет в один конец стоил порядка 3 тысяч), поезд тронулся. В принципе, это было уже и необязательно: мне было так хорошо, что я мог бы просто пару часов посидеть в кресле и преспокойно отправиться домой.
Но мы всё же поехали. Космонавт Леонов, для которого скорость нашего движения в 250 км/ч, конечно же, была пустячной, погрузился в тщательное изучение газеты, а я, осознавая свою несоразмерность, жался в кресле, стараясь не светить "наколки", и читал последний роман Акунина. Через какое-то время я захотел вознестись к новым высотам комфорта и откинуться в своём кресле. Однако неоднократное дергание за ручку внизу кресла ни к чему не привело: спинка не сдвинулась ни на миллиметр. Нутром ощущая, как искусно созданная ОАО "РЖД" совместно с моим воображением иллюзия идеальной поездки в поезде рассеивается, я обратился к покорителю космоса в соседнем кресле с просьбой о помощи. Астронавт посоветовал подёргать за рычаг и откинуться на спинку. Мысленно понизив дважды героя СССР и генерал-майора до капитана О., я продолжил ёрзать в кресле, пока не выяснилось, что не спинка должна откидываться, а сидение - выдвигаться. Я развалился в кресле и, теперь уже не испытывая ни малейшего смущения, триумфально воззрился на своего соседа - мол, "что, как в открытый космос вылезти - так пожалуйста, а жопой вперёд двинуться не догадался?". Но упрямый космонавт не желал признавать своего очевидного фиаско и заснул поверженным сном.
В поезде было удивительно тихо - за исключением парочки менеджеров слегка за 30, очевидно, ехавших в Питер на какую-то деловую встречу по поручению своего руководства (я сужу по тому, что они были уже в костюмах, а не везли их отдельно). Они сидели молча, но как только у кого-то из них звонил телефон (звук которых в начале поездки, разумеется, рекомендовали выключить), этот пидорас вскакивал со своего места и выбегал... нет, не в тамбур, а в проход, где начинал дефилировать, размахивая руками и демонстрируя свой символ господства над миром в виде iPhone 3GS, а также нарочито громко и эмоционально высказываться по поводу какой-то абсолютной ерунды по работе. Главное было показать свою значимость - от этого их просто распирало. Для меня их истеричные выходы на авансцену звучали примерно так:
"Пусть делают что хотят, но мне нужны именно солёные. Маринованные - это совершенно неприемлемо. Передайте, что я сказал!"
"Разумеется, ребристые! Сколько раз повторять: икс-эль! Неужели это так сложно запомнить, мама?"
"Что значит - на ковёр?! А кто ему позволил на ковёр?! В общем, если к моему приезду он это сам не уберёт - окажется на улице!"
Через пару часов я ощутил лёгкое томление в чреслах, да и жрать, признаюсь, хотелось зело. Оставив своего спутника в его звёздных снах, я направился в вагон-ресторан (в "Сапсане" он называется "вагон-бистро"). Пройдя через мириады дружелюбно раздвигавшихся дверей (да-да, не пришлось даже обходить ни одного ссущего пассажира в тамбуре - весь былой колорит поездок утерян!), я наконец оказался на месте. Там меня встретили девушки, которые улыбались настолько приветливо, что когда они предложили разогреть сэндвич, я почему-то представил, что они разденутся догола и с двух сторон зажмут его своими горячими телами (если сейчас у кого-то вырвалась ремарка "фу, Женя!" - прошу этого человека немедленно и добровольно покинуть лекционную аудиторию). Сэндвич был скупо разогрет в микроволновке, и я вернулся на своё место.
Космический ковбой по-прежнему спал, что избавило меня от угрызений совести по поводу того, что я буду есть в его присутствии. Видите ли, я в принципе могу делать несколько дел одновременно, за исключением тех случаев, когда одно из этих дел - еда. На принятии пищи, особенно когда я голоден, я сосредотачиваюсь полностью, так что предпочитаю, чтобы свидетелями этих моментов были мои близкие люди. Ну, или спящие люди - им тоже можно. Я впился зубами в потрясающий злаковый багет с моцареллой и томатами черри и продолжил чтение книги. Вы скажете: как же так - ты только что сказал, что не можешь совмещать еду с каким-то другим занятием?
Совершенно верно. Не могу. Потому что когда моя трапеза уже подходила к концу, из сэндвича вывалился аппетитнейший шарик моцареллы, прокатился по моему рукаву и приземлился... куда? Ну ладно вам, мы же все знакомы с кармой не понаслышке - разумеется, он нашёл себе пристанище именно на штанах космонавта Леонова. Что интересно, вторжение в его личное пространство при помощи моцареллы покорителя космоса не пробудило. И тогда я решился на отчаянный шаг: поскольку предполагал, что рано или поздно мой спутник проснётся (в противном случае объяснить наличие моей моцареллы на его штанах было бы совсем затруднительно), то понял, что должен забрать то, что принадлежит мне по праву.
Не отрывая взгляда от мирно дремлющего космонавта Леонова, я тянулся в направлении его штанов (иногда в жизни нам приходится произносить фразы, от которых нам самим становится страшно), попутно продумывая оправдание на случай, если он вдруг проснётся, что-то типа "Всем в детстве нравился Гагарин, а мне вот - Вы...". Наконец моя рука нащупала шарик и, умоляя Всевышнего, чтобы это оказалась именно моцарелла, я ухватил его двумя пальцами и засунул в рот (да, знаете ли, не до церемоний было!). Реакция астронавта была неожиданной: он мгновенно проснулся и, схватив газету, впился взглядом в какую-то статью - как будто я его из розетки выключил, а потом включил. Надеюсь, я его ничем не обидел.
В общем, я что сказать-то хотел... Кто-то из нас ближе к звёздам, кто-то - дальше, но в конечном счёте все мы просто люди.
А в Питер я тогда отлично съездил.