Жизнь в розовом цвете
В жизни каждого мужчины был такой период, когда он ещё не был мужчиной - и речь здесь идёт не про презренную физиологию, а про часто отодвигаемую на задний план психологию. Так вот, период этот в жизни всякого не мужа, но мальчика отмечен острой потребностью к впитыванию самых различных красок, эмоций и сигналов окружающего мира, которые его юный организм с гуманностью мясорубки незамедлительно перерабатывает в вязкую массу тестостерона.
Иными словами, в это время мы восприимчивы к внешнему влиянию. И неудивительно, что в дефицитное на героев время образцы для подражания (люди, пользующиеся термином "ролевые модели", могут смело удалить меня из друзей) находились в основном не в книжках, а в телевизоре. Происходило это по той простой причине, что, глядя на уже готового персонажа, ты мог уже ничего не додумывать ни в его внешности, ни в манере поведения - чем книги редко могут похвастаться. Нет, никто не спорит, что книги способствуют развитию воображения, но давайте всё же признаем, что в период полового созревания фантазия не то что бы занимает приоритетное место по развитию.
Я неумолимо приближаюсь к теме этого рассказа. Фабрика Грёз, как любое предприятие, занимающееся поточным производством, не сильно озабочено созданием штучных шедевров, и потому в своём инструментарии имеет весьма ограниченное количество сюжетных лекал и сценарных штампов. Как следствие, одни и те же сцены кочуют неприкаянными пилигримами из фильма в фильм, чтобы наконец уютным стереотипом поселиться в нашем мозгу.
Вспомнить хотя бы, во скольких фильмах герой, пережив какую-то душевную травму, приходил в свою квартиру, наливал вина в бокал и садился у окна, предварительно поставив спокойную композицию Фрэнка Синатры (коих уже ограниченное количество). Личный вкус режиссёра и размер съёмочного бюджета позволяли варьировать качество звучащей музыки или разнообразить сцену, например, планом с обратной точки через окно - но основные компоненты всё равно оставались неизменными: одинокий герой, вечер, вино и музыка.
Тогда я смотрел подобные сцены и, поскольку обладал безукоризненным вкусом и досконально знал, как должны сниматься фильмы, цедил сквозь зубы: "Какая пошлость...". Сейчас, когда уже отсмотрено достаточное количество фильмов, чтобы можно было с облегчением признать отсутствие у себя кинематографического вкуса, я прихожу домой, открываю бутылку вина, сажусь у окна и, наслаждаясь голосом Дина Мартина (сравнивать Дина и Фрэнка - всё равно что ставить рядом резчика по дереву и лесоруба), говорю: "Какая прелесть".
Правда, есть всё-таки одно отличие: в бокале моём, за редким исключением, - прохладное розовое вино. И это я точно не мог подсмотреть ни в каком фильме, потому что розовое вообще редко используют в качестве реквизита: как-то не соотносится цвет с сентиментальным настроением, да и прозрачного стекла бутылка неавантажно смотрится.
Ключевое слово для описания этого вина - лёгкость. Именно благодаря этому качеству розовых вин с их помощью можно довести себя до приятного состояния опьянения, а цвет своего лица практически приравнять к нежному румянцу самого напитка, но самому при этом не уподобиться манерами распространителям свиного гриппа. Любовь к розовому вину не обязывает тебя быть знатоком вин (главное - не ляпнуть, что розовое получается смешением красного и белого), хотя при случае можно блеснуть интеллектом и бросить фразу типа "у этого анжуйского прелестный букет". Разбираться в сортах розового несложно, особенно когда еженедельно изучаешь их недлинный список в каком-нибудь винном барчике столицы.
Розовое вино покорило меня на юге Франции, где я находился, совершенно бесстыдно прикрываясь рабочей необходимостью - а именно, на Каннском рекламном фестивале. Там я познал две великих истины. Первая была сформулирована ещё философом Триббиани: "Who says wine has to cost more than milk?". Следуя этому принципу, бутылка вина в местных магазинах стоила €2. Вторая истина также была проста до гениальности: употребление вина не должно быть регламентировано ни временем дня, ни составом блюд в меню, ни чем бы то ни было иным! Ты просто пьёшь его тогда, когда и где хочется: хоть из бокала, запивая ресторанные мидии в сливочно-чесночном соусе, хоть прямо из бутылки, сидя на набережной, закусывая сэндвичем с пепперони и свежими овощами, хоть в кафе прямо с утра - если вы, как я, не признаёте кофе. Это вино для наслаждения, а не для этикета.
Ну а теперь, продемонстрировав свои навыки долгой прелюдии (рассчитано на женскую аудиторию), я, собственно, перехожу к самой истории, которую хотел поведать.
В один из тех самых дней, когда, восторгаясь своей профессией, мы с приятелем и коллегой курсировали по набережной Канн, нашему взгляду предстала следующая картина: в расположенный прямо на Круазетт ресторанчик завозили свежевыловленные устрицы. Местный повар с удивительным проворством раскрывал раковины только вырванных из родной стихии моллюсков и выкладывал их на щедрого размера подносе, в окружении льда и свежепорезанных лимонов, чей сок призван был скрасить стремительно приближающиеся последние секунды их жизни.
Зрелище впечатлило нас, и мы решили отужинать в этом ресторане. Первая волна нашего бурного энтузиазма тут же разбилась о скалу тотального непонимания английского всеми официантами, и мы, усевшись на летней веранде, смиренно принялись штудировать французское меню. Раздел "vin de table" был найден стремительно, а вот с тем, что именно из меню являло собой объект нашего кулинарного вожделения, мы понять не могли. И тут в моей памяти вспыхнул флэшбек из школьного прошлого: я вспомнил, как будет по-французски "устрица".
Тут я мог бы скромно намекнуть на наличие у меня исключительных способностей к языкам, ну или на худой конец фотографической памяти - однако наличие какого-никакого жизненного опыта научило меня простой истине: не надо себя обманывать. Я надолго запомнил это слово по тем же причинам, почему люди, начавшие учить дни недели по-японски, начинают с субботы. Потому что "суббота" по-японски - "доё:би". Логично и жизненно, и друзьям в качестве прикола можно рассказать. Так вот, если чьи-то познания французского уступают моим, то поясню: "устрица" на языке Бальзака и Гюго обозначается словом "huître".
Мы заказали солидную порцию "хуитры" и принялись ждать. В качестве комплимента от заведения нам подали багет с чесночным соусом, от которого мы с голодным достоинством отказались, и продолжали томно потреблять розовое. И вот, наконец наше ожидание было вознаграждено, но масштаб награды, мягко говоря, нас шокировал. Потому что нам принесли, аккуратно разложенные на чайной тарелочке, - дюжину мелких улиток. Размер их был настолько ничтожен, что выковыривать их содержимое приходилось при помощи специальной иголки, а размер этого содержимого был примерно сопоставим с тем, что обычно извлекается в процессе аналогичных раскопок в собственном носу.
Я понял, что потерпел грандиозное фиаско - причём не только в плане самооценки, но и в финансовом, поскольку за ничтожную тарелочку козявок нам предстояло заплатить не самую маленькую сумму. Мы были вынуждены вернуться к отвергнутому ранее хлебу, который в новых обстоятельствах был уничтожен с внушительной скоростью. После чего мой приятель, испепелив меня ненавидящим взглядом и бросив на стол свою часть счёта, покинул заведение, попутно кляня мои лингвистические способности. Я же остался, допивая любимое розовое из (в данной ситуации можно сказать наверняка) наполовину пустого бокала и силясь убедить себя, что, мол, с каждым бывает.
И тут небеса разверзлись, и ко мне подошёл прежний недружелюбный официант, который с плохо скрываемой любовью к туристам поинтересовался, почему я остался один. Услышав претензию в его голосе, я немного оскорбился и заверил его, что счёт смогу оплатить и в одиночку. На что он отреагировал: "Счёт - да, но с этим Вы тоже справитесь один?" - и указал в направлении кухни, откуда, разумеется, согласно всем законам справедливости и здравого смысла, другой официант выносил огромный поднос с нашим заказом. Улитки, оказывается, были просто апперетивом - не самым гуманным способом размять пальцы и, в меньшей степени, желудок. It happens, как говорится.
Я считаю, что из любой жизненной ситуации - даже той, которую при всём желании сложно оценить со знаком "плюс", можно выносить для себя что-то полезное. Не скажу, что это просто, но если попытаться, то со временем это превращается в не самую дурную привычку. А начинать можно с простого, как я и говорил: бутылка анжуйского и диск Дина Мартина. Попробуйте - проверенный способ.
Иными словами, в это время мы восприимчивы к внешнему влиянию. И неудивительно, что в дефицитное на героев время образцы для подражания (люди, пользующиеся термином "ролевые модели", могут смело удалить меня из друзей) находились в основном не в книжках, а в телевизоре. Происходило это по той простой причине, что, глядя на уже готового персонажа, ты мог уже ничего не додумывать ни в его внешности, ни в манере поведения - чем книги редко могут похвастаться. Нет, никто не спорит, что книги способствуют развитию воображения, но давайте всё же признаем, что в период полового созревания фантазия не то что бы занимает приоритетное место по развитию.
Я неумолимо приближаюсь к теме этого рассказа. Фабрика Грёз, как любое предприятие, занимающееся поточным производством, не сильно озабочено созданием штучных шедевров, и потому в своём инструментарии имеет весьма ограниченное количество сюжетных лекал и сценарных штампов. Как следствие, одни и те же сцены кочуют неприкаянными пилигримами из фильма в фильм, чтобы наконец уютным стереотипом поселиться в нашем мозгу.
Вспомнить хотя бы, во скольких фильмах герой, пережив какую-то душевную травму, приходил в свою квартиру, наливал вина в бокал и садился у окна, предварительно поставив спокойную композицию Фрэнка Синатры (коих уже ограниченное количество). Личный вкус режиссёра и размер съёмочного бюджета позволяли варьировать качество звучащей музыки или разнообразить сцену, например, планом с обратной точки через окно - но основные компоненты всё равно оставались неизменными: одинокий герой, вечер, вино и музыка.
Тогда я смотрел подобные сцены и, поскольку обладал безукоризненным вкусом и досконально знал, как должны сниматься фильмы, цедил сквозь зубы: "Какая пошлость...". Сейчас, когда уже отсмотрено достаточное количество фильмов, чтобы можно было с облегчением признать отсутствие у себя кинематографического вкуса, я прихожу домой, открываю бутылку вина, сажусь у окна и, наслаждаясь голосом Дина Мартина (сравнивать Дина и Фрэнка - всё равно что ставить рядом резчика по дереву и лесоруба), говорю: "Какая прелесть".
Правда, есть всё-таки одно отличие: в бокале моём, за редким исключением, - прохладное розовое вино. И это я точно не мог подсмотреть ни в каком фильме, потому что розовое вообще редко используют в качестве реквизита: как-то не соотносится цвет с сентиментальным настроением, да и прозрачного стекла бутылка неавантажно смотрится.
Ключевое слово для описания этого вина - лёгкость. Именно благодаря этому качеству розовых вин с их помощью можно довести себя до приятного состояния опьянения, а цвет своего лица практически приравнять к нежному румянцу самого напитка, но самому при этом не уподобиться манерами распространителям свиного гриппа. Любовь к розовому вину не обязывает тебя быть знатоком вин (главное - не ляпнуть, что розовое получается смешением красного и белого), хотя при случае можно блеснуть интеллектом и бросить фразу типа "у этого анжуйского прелестный букет". Разбираться в сортах розового несложно, особенно когда еженедельно изучаешь их недлинный список в каком-нибудь винном барчике столицы.
Розовое вино покорило меня на юге Франции, где я находился, совершенно бесстыдно прикрываясь рабочей необходимостью - а именно, на Каннском рекламном фестивале. Там я познал две великих истины. Первая была сформулирована ещё философом Триббиани: "Who says wine has to cost more than milk?". Следуя этому принципу, бутылка вина в местных магазинах стоила €2. Вторая истина также была проста до гениальности: употребление вина не должно быть регламентировано ни временем дня, ни составом блюд в меню, ни чем бы то ни было иным! Ты просто пьёшь его тогда, когда и где хочется: хоть из бокала, запивая ресторанные мидии в сливочно-чесночном соусе, хоть прямо из бутылки, сидя на набережной, закусывая сэндвичем с пепперони и свежими овощами, хоть в кафе прямо с утра - если вы, как я, не признаёте кофе. Это вино для наслаждения, а не для этикета.
Ну а теперь, продемонстрировав свои навыки долгой прелюдии (рассчитано на женскую аудиторию), я, собственно, перехожу к самой истории, которую хотел поведать.
В один из тех самых дней, когда, восторгаясь своей профессией, мы с приятелем и коллегой курсировали по набережной Канн, нашему взгляду предстала следующая картина: в расположенный прямо на Круазетт ресторанчик завозили свежевыловленные устрицы. Местный повар с удивительным проворством раскрывал раковины только вырванных из родной стихии моллюсков и выкладывал их на щедрого размера подносе, в окружении льда и свежепорезанных лимонов, чей сок призван был скрасить стремительно приближающиеся последние секунды их жизни.
Зрелище впечатлило нас, и мы решили отужинать в этом ресторане. Первая волна нашего бурного энтузиазма тут же разбилась о скалу тотального непонимания английского всеми официантами, и мы, усевшись на летней веранде, смиренно принялись штудировать французское меню. Раздел "vin de table" был найден стремительно, а вот с тем, что именно из меню являло собой объект нашего кулинарного вожделения, мы понять не могли. И тут в моей памяти вспыхнул флэшбек из школьного прошлого: я вспомнил, как будет по-французски "устрица".
Тут я мог бы скромно намекнуть на наличие у меня исключительных способностей к языкам, ну или на худой конец фотографической памяти - однако наличие какого-никакого жизненного опыта научило меня простой истине: не надо себя обманывать. Я надолго запомнил это слово по тем же причинам, почему люди, начавшие учить дни недели по-японски, начинают с субботы. Потому что "суббота" по-японски - "доё:би". Логично и жизненно, и друзьям в качестве прикола можно рассказать. Так вот, если чьи-то познания французского уступают моим, то поясню: "устрица" на языке Бальзака и Гюго обозначается словом "huître".
Мы заказали солидную порцию "хуитры" и принялись ждать. В качестве комплимента от заведения нам подали багет с чесночным соусом, от которого мы с голодным достоинством отказались, и продолжали томно потреблять розовое. И вот, наконец наше ожидание было вознаграждено, но масштаб награды, мягко говоря, нас шокировал. Потому что нам принесли, аккуратно разложенные на чайной тарелочке, - дюжину мелких улиток. Размер их был настолько ничтожен, что выковыривать их содержимое приходилось при помощи специальной иголки, а размер этого содержимого был примерно сопоставим с тем, что обычно извлекается в процессе аналогичных раскопок в собственном носу.
Я понял, что потерпел грандиозное фиаско - причём не только в плане самооценки, но и в финансовом, поскольку за ничтожную тарелочку козявок нам предстояло заплатить не самую маленькую сумму. Мы были вынуждены вернуться к отвергнутому ранее хлебу, который в новых обстоятельствах был уничтожен с внушительной скоростью. После чего мой приятель, испепелив меня ненавидящим взглядом и бросив на стол свою часть счёта, покинул заведение, попутно кляня мои лингвистические способности. Я же остался, допивая любимое розовое из (в данной ситуации можно сказать наверняка) наполовину пустого бокала и силясь убедить себя, что, мол, с каждым бывает.
И тут небеса разверзлись, и ко мне подошёл прежний недружелюбный официант, который с плохо скрываемой любовью к туристам поинтересовался, почему я остался один. Услышав претензию в его голосе, я немного оскорбился и заверил его, что счёт смогу оплатить и в одиночку. На что он отреагировал: "Счёт - да, но с этим Вы тоже справитесь один?" - и указал в направлении кухни, откуда, разумеется, согласно всем законам справедливости и здравого смысла, другой официант выносил огромный поднос с нашим заказом. Улитки, оказывается, были просто апперетивом - не самым гуманным способом размять пальцы и, в меньшей степени, желудок. It happens, как говорится.
Я считаю, что из любой жизненной ситуации - даже той, которую при всём желании сложно оценить со знаком "плюс", можно выносить для себя что-то полезное. Не скажу, что это просто, но если попытаться, то со временем это превращается в не самую дурную привычку. А начинать можно с простого, как я и говорил: бутылка анжуйского и диск Дина Мартина. Попробуйте - проверенный способ.