Curry up!
Никогда не был гурманом. В детстве, когда дед, очевидно, интуитивно руководствуясь постулатом, что лучшие повара - мужчины, - сам готовил вкуснейшие горские хинкали, моей мечтой было лишь ухватить у него кусочек сырого теста, вкус которого мне ужасно нравился. Из всего многообразия, что чудесно умеет готовить мама, моё сердце отдано дишь супу из плавленных сырков (который я, надо сказать, даже как-то раз вполне терпимо приготовил сам). И вообще всё, поверх чего есть расплавленный сыр, мне уже по определению кажется вкусным. Я неравнодушен к японской, итальянской и мексиканской кухням, но еда в целом не вызывает у меня особого фанатизма, просто и практично разделяясь на "вкусную" и "полезную". И всё же, есть несколько вкусов, которые значат для меня нечто особенное.
Один из них - это вкус риса с соусом карри. Я помню, как мы с другом Мехоилом, будучи практикантами в Токио, постигали искусство проживания на 40 долларов в день (таков был размер щедрых суточных), и обратились за советом к одному из русскЫх дипломатов. Старший товарищ порекомендовал несколько близлежаших ресторанчиков, где гарантировал нам насыщение по цене "не дороже полутора тысяч йен". Поблагодарив его за мудрость, мы, едва выйдя за высокие стены посольства, почти сразу же обнаружили место, где сытный обед обошёлся нам меньше, чем в 300 йен. "Ёсиноя" - это место, о котором русские дипломаты не желали знать принципиально, как о пристанище японского плебса и маргинальных элементов.
В общем, это было справедливо: топ-менеджеров японских корпораций в белоснежных рубашках там застать было сложновато, а вот работяг, которые застывали с открытыми ртами, когда мы заходили внутрь, - сколько угодно. Помещения "Ёсинои" и подобных ей заведений редко бывали просторными, часто они были расположены под железнодорожными мостами, и при входе нужно было бросить монетки в автомат с номером заказа. Так вот, когда японцы видели, как два белых варвара совершенно невозмутимо и без тени сомнения протягивали повару бумажки с номером заказа - это был для них трюк сродни хождению по воде, я думаю.
Так вот, возвращаясь к рису с карри. Мы стали очень большими поклонниками этого блюда, опередившего по популярности и суси, и рамэн, и даже круассаны с шоколадом (на потребление которых мной Мехоилу пришлось наложить вето, ибо я сильно прибавил в весе). Вообще, смешанные вкусы непросто описывать, так вот в японском карри сладкие и острые нотки сочетаются в настолько приятный вкус, что, попробовав его впервые, я изумился, как доселе не пробовал ничего подобного. Нас с Мехоилом не смущало даже то пикантное обстоятельство, что от этого довольно острого блюда у нас регулярно случалось расстройство желудка - причём, как у настоящих друзей, строго по очереди.
Когда мы уже стали небезосновательно считать себя знатоками и ценителями карри, во время очередной прогулки по Токио мы посетили новый карри-хаус. Именно так: "карэ-хаусу". Японцы, конечно же, признают, что карри пришло к ним из Индии, однако в Японии это блюдо приобрело такой культ и популярность, что стало сродни национальному. Так вот, в меню нами были обнаружены карри разной степени остроты - от 1 до 7. Мы подозвали официанта и, заверив его, что мы понимаем по-японски, а не просто воспроизводим фразы из разговорника, поинтересовались, что означают эти степени. Он пояснил, что первая степень остроты - это для детей, а последнюю, седьмую, ещё никто не пробовал.
Мы некоторое время попрепирались с Мехоилом, стоит или нет заказывать острейшее карри (соблазн повыпендриваться был велик), но в итоге решили великодушно разрешить официанту принести нам рис с карри той остроты, которой он сам посчитает нужной, снабдив его замечанием, что, дескать, мол, некоторые любят погорячее.
Вскоре миски (порции в Японии чрезвычайно щедрые) с карэ-райсу уже дымились на наших столах. Карри был чудесен, хотя, несмотря на тогда ещё не слишком жаркую весну, нас пробил пот, и мы едва успевали снова и снова наполнять стаканы ледяной водой, чтобы залить его остроту. Мы справились и, уже расплатившись и отдышавшись, с непринуждённым видом поинтересовались, какую степень остроты нам удалось покорить - честно говоря, практически не сомневаясь, что мы оказались если не на верхней ступени, то максимально к ней приблизились.
"Вторая", - вежливо кивая, ответил официант. И дальше последовал убийственный комментарий: "Для гайдзинов".
Эти воспоминания из 2005 года никак не покидали меня, поскольку, при всей значительной популярности японской еды в Москве, ни одно заведение, кроме, разве что, "Мензы", не предлагало блюд именно домашней - рабоче-крестьянской японской кухни. Но даже там не получилось найти заветную порезанную длинными ломтиками свиную котлету на рисе, залитую ароматным соусом с картофелем и морковью.
И вот недавно всё изменилось. Наконец-то это свершилось, и любимый вкус вернулся ко мне. Случилось это чудо благодаря месту с удивительно корявым для русского глаза и уха названием "УдонЪя-сан" (хотя по-японски эти места именно так и называются), расположившемуся почти в самом начале Арбата. Самое удивительное: создателям этого места удалось сохранить главное (помимо вкуса карри, который сложно испортить) - бюджетный уровень, свойственный подобным заведениям.
Я не мог поверить своему счастью, и сразу же раструбил всем друзьям и знакомым, поскольку боялся, что из-за низкой популярности это чудесное место могут закрыть. Ан нет: даже если москвичи и гости столицы и не особо чтят карэ-райсу - Удонъя редко пустует благодаря кучкам откуда-то взявшейся японской молодёжи (которая, к слову сказать, терпеть не может стандартные японские рестораны). Так что теперь, похоже, можно вздохнуть спокойно и наслаждаться карэ-райсу в самом центре Москвы . Если когда-нибудь у нас ещё появятся инари и кани-сарада - то в Токио можно будет уже и не стремиться так отчаянно.
Кстати, хинкали по-прежнему остаются моей любимой едой. Я до сих пор всегда съедаю их целиком, вместе с хвостиками, которые предназначены, строго говоря, только для удобства поедания. Просто некоторые вкусы для меня значат больше, чем другие.
Один из них - это вкус риса с соусом карри. Я помню, как мы с другом Мехоилом, будучи практикантами в Токио, постигали искусство проживания на 40 долларов в день (таков был размер щедрых суточных), и обратились за советом к одному из русскЫх дипломатов. Старший товарищ порекомендовал несколько близлежаших ресторанчиков, где гарантировал нам насыщение по цене "не дороже полутора тысяч йен". Поблагодарив его за мудрость, мы, едва выйдя за высокие стены посольства, почти сразу же обнаружили место, где сытный обед обошёлся нам меньше, чем в 300 йен. "Ёсиноя" - это место, о котором русские дипломаты не желали знать принципиально, как о пристанище японского плебса и маргинальных элементов.
В общем, это было справедливо: топ-менеджеров японских корпораций в белоснежных рубашках там застать было сложновато, а вот работяг, которые застывали с открытыми ртами, когда мы заходили внутрь, - сколько угодно. Помещения "Ёсинои" и подобных ей заведений редко бывали просторными, часто они были расположены под железнодорожными мостами, и при входе нужно было бросить монетки в автомат с номером заказа. Так вот, когда японцы видели, как два белых варвара совершенно невозмутимо и без тени сомнения протягивали повару бумажки с номером заказа - это был для них трюк сродни хождению по воде, я думаю.
Так вот, возвращаясь к рису с карри. Мы стали очень большими поклонниками этого блюда, опередившего по популярности и суси, и рамэн, и даже круассаны с шоколадом (на потребление которых мной Мехоилу пришлось наложить вето, ибо я сильно прибавил в весе). Вообще, смешанные вкусы непросто описывать, так вот в японском карри сладкие и острые нотки сочетаются в настолько приятный вкус, что, попробовав его впервые, я изумился, как доселе не пробовал ничего подобного. Нас с Мехоилом не смущало даже то пикантное обстоятельство, что от этого довольно острого блюда у нас регулярно случалось расстройство желудка - причём, как у настоящих друзей, строго по очереди.
Когда мы уже стали небезосновательно считать себя знатоками и ценителями карри, во время очередной прогулки по Токио мы посетили новый карри-хаус. Именно так: "карэ-хаусу". Японцы, конечно же, признают, что карри пришло к ним из Индии, однако в Японии это блюдо приобрело такой культ и популярность, что стало сродни национальному. Так вот, в меню нами были обнаружены карри разной степени остроты - от 1 до 7. Мы подозвали официанта и, заверив его, что мы понимаем по-японски, а не просто воспроизводим фразы из разговорника, поинтересовались, что означают эти степени. Он пояснил, что первая степень остроты - это для детей, а последнюю, седьмую, ещё никто не пробовал.
Мы некоторое время попрепирались с Мехоилом, стоит или нет заказывать острейшее карри (соблазн повыпендриваться был велик), но в итоге решили великодушно разрешить официанту принести нам рис с карри той остроты, которой он сам посчитает нужной, снабдив его замечанием, что, дескать, мол, некоторые любят погорячее.
Вскоре миски (порции в Японии чрезвычайно щедрые) с карэ-райсу уже дымились на наших столах. Карри был чудесен, хотя, несмотря на тогда ещё не слишком жаркую весну, нас пробил пот, и мы едва успевали снова и снова наполнять стаканы ледяной водой, чтобы залить его остроту. Мы справились и, уже расплатившись и отдышавшись, с непринуждённым видом поинтересовались, какую степень остроты нам удалось покорить - честно говоря, практически не сомневаясь, что мы оказались если не на верхней ступени, то максимально к ней приблизились.
"Вторая", - вежливо кивая, ответил официант. И дальше последовал убийственный комментарий: "Для гайдзинов".
Эти воспоминания из 2005 года никак не покидали меня, поскольку, при всей значительной популярности японской еды в Москве, ни одно заведение, кроме, разве что, "Мензы", не предлагало блюд именно домашней - рабоче-крестьянской японской кухни. Но даже там не получилось найти заветную порезанную длинными ломтиками свиную котлету на рисе, залитую ароматным соусом с картофелем и морковью.
И вот недавно всё изменилось. Наконец-то это свершилось, и любимый вкус вернулся ко мне. Случилось это чудо благодаря месту с удивительно корявым для русского глаза и уха названием "УдонЪя-сан" (хотя по-японски эти места именно так и называются), расположившемуся почти в самом начале Арбата. Самое удивительное: создателям этого места удалось сохранить главное (помимо вкуса карри, который сложно испортить) - бюджетный уровень, свойственный подобным заведениям.
Я не мог поверить своему счастью, и сразу же раструбил всем друзьям и знакомым, поскольку боялся, что из-за низкой популярности это чудесное место могут закрыть. Ан нет: даже если москвичи и гости столицы и не особо чтят карэ-райсу - Удонъя редко пустует благодаря кучкам откуда-то взявшейся японской молодёжи (которая, к слову сказать, терпеть не может стандартные японские рестораны). Так что теперь, похоже, можно вздохнуть спокойно и наслаждаться карэ-райсу в самом центре Москвы . Если когда-нибудь у нас ещё появятся инари и кани-сарада - то в Токио можно будет уже и не стремиться так отчаянно.
Кстати, хинкали по-прежнему остаются моей любимой едой. Я до сих пор всегда съедаю их целиком, вместе с хвостиками, которые предназначены, строго говоря, только для удобства поедания. Просто некоторые вкусы для меня значат больше, чем другие.