Опавшие листья у изголовья (21)
*
Нашла на Пинтересте стадии расцветания пиона: первые две - «этап мраморного шарика» и «этап маршмеллоу».
*
Пришла рассылка к 9 мая, но слово «ветеранов» не помещается на экран телефона, и поэтому раз за разом перед моими глазами всплывают слова «Поблагодарим ветер».
*
Удивительный продукт, оказывается, существует на свете, можно заказать его по интернету. Это бальзам для увлажнения собачьего носа! Собака-самурай не нуждается в увлажнении своего эталонного рыла, но это меня не остановит. Надо брать.
*
И ещё одна история о том, как я пала жертвой маркетинга и пропила кучу денег. Протянула руку к безалкогольному прохладительному напитку, а на банке - определение супрематизма! Не успела дух перевести, как обнаружила на соседних банках кубофутуризм и абстракционизм! Как тут остановиться?
*
Утром в центре города встречаю старушку, которая просит милостыню. Чувствую, что где-то за углом точно стоит Бам-Гран, подглядывает («принцип Бам-Грана» - есть секунда, чтобы что-то отдать, не жалея, и надо эту секунду почувствовать, тогда откроется какой-то просвет), отдаю ей деньги. «Ура! - спонтанно реагирует старушка. - Спасибо тебе, девочка-снегурочка!» И я чувствую, что вот-вот растаю.
*
Посадила три сакуры и два миндаля. До сих пор не могу понять, выжили они или вымерли. Но рядом растёт слива - она пока выглядит так же, как мои сакуры, но она точно живая, просто не хочет пока из-за холодной весны выглядывать наружу. Самую захудалую сакуру зовут Некрасов, двух других - Шин и Сакураи. Двух миндалей зовут Вэй Усянь и Лань Чжань. Ни на одной из них пока ни листочка.
*
В электричках поют. Я, как всегда, слушаю в надежде на знак. «И что-то большое откроется сердцу, такое, что жизнью моей не объять». Ого… Если это не знак, то знаков вообще не бывает.
*
Наверное, это уже где-то (везде) было, но до меня дошло самостоятельно: «Сильный хвастает своей силою, глупый хвастает молодой женой, умный хвастает старой матерью…» - это ж народ-провидец о Фейсбуке!
И вот меня как бы озарило. Но потом вспомнила, что меня уже озаряло. Раньше это было о ЖЖ. Пошла, нашла. Вот как меня озаряло в две тысячи, страшно сказать, девятом году: «И вот сядешь этак в ЖЖ написать где-то между учебными занятиями и полночными расшифровками, а внутренний голос тебе и говорит: "...Не гордись, дурак, гимназистками - гимназистки вон не научены, не окучены, неосознанны. И детьми, детьми коммунарскими ты не хвастайся - не твои они, физьономий их не выкладывай, про зажиги их не рассказывай - у детей на то есть родители. И ещё скажу: добрый молодец! пуще зверя самого лютого, пуще ворога недобитого берегись потока сознания! Насадили тут, словно фикусы, свои записи дневниковые - ни вздохнуть, ни плюнуть, ни выдохнуть. Глупый хвастает - умный мается. Не цитируй здесь, добрый молодец, без нужды умножая сущности, а ещё, прошу, не выкладывай фотографий массой бессмысленной - не нужны они, это лишнее... Что, дремучий лес, призадумался? Что повесил буйную голову?" И сидит в ЖЖ добрый молодец, и не пишет, а рефлексирует: "Ох не добрый я. И не молодец.. Что-то вроде красныя девицы? Не, не красная.. и не девица.. и в ЖЖ писать как-то не о чем, что-то не о чем, как-то незачем..." Тьфу, недоброкрасная девица! Конь в пальто какой-то ямбический! Что, дремучий конь, затуманился? Что, отборный конь, рефлексируешь? Напиши в ЖЖ, говорю тебе - умный хвастает, глупый мается».
Что ж, просто вычёркиваем ЖЖ, вписываем ФБ, и лёгким движением руки озарение-2009 превращается… озарение превращается… превращается озарение…
*
Сижу на горе в окружении сон-травы. Тишина. Далёкий лай собак звучит как птичье пенье.
*
Может, чтобы попасть в рай или в ад, нужно просто снять встроенные базовые ограничения на чувства, остальное произойдёт само собой?
*
Иду по деревенской улице. Из-за забора доносится: «Я тебе вчера понимала, я тебя позавчера понимала! А ты козлом стал, опять нажрался, сколько тебя ещё понимать?»
*
Бреду в неизвестном направлении, думаю про дерево Энту. Навещаю её постоянно, и каждый раз боюсь, что её спилят и я приду к пустому месту. Думаю о деревьях в городе. Формулирую: заведение дерева или слона как домашнего питомца должно осуществляться с максимальным пониманием, максимальным уважением. Как вступать в отношения с тем, что тебя настолько больше и сильнее, с тем, что может тебя пережить? И прямо в этот миг мне навстречу скачет мальчик в шапке с хоботом и слоновьими ушами. Дерева, - уточняю я. - Или слона. Или ребёнка.
*
Начала сольный мини-проект «About to bloom» - каждый день навещаю сакуры - не те, посаженные мной, а общегородские, наблюдаю за прогрессом. Сакуры, как меня увидят, уже не знают, куда деваться, у них явно мания преследования обостряется: «Опять она! Что ей от нас надо?» Выяснила, почему они одновременно белые и розовые. Они привиты к сибирской вишне, символизируя побратимство с Японией. Белые-сибирские цветут вовсю, а розовые-японские так и не раскрываются, надулись, как мышь на крупу, протестуют против дождей и холодов.
*
Марта всё время находит в Телеграме какие-то удивительные стикеры. То чумного доктора, то хюгге-мышь, то Лавкрафта. Ктулху - сверху ктулху, снизу ждун. И зелёненький. Теперь не могу не рассылать людям ктулх, слишком уж эти ктулхи миленькие.
*
В небе облако. Я обнимаю его, как человека, всей собой со всех сторон, чтобы в моей душе остался его отпечаток. Раньше я смотрела в небо и мне казалось, что облака - это обещание, адресованное лично мне, напоминание, что всё, из чего я сделана и во что так хочу вернуться, находится здесь же; недоступное и забытое, оно стоит за прямым углом, и видит меня, и ждёт, когда же я научусь, когда вспомню, когда вернусь к нему. Теперь я знаю, что никакого обещания нет, отпечатки деревьев, людей, облаков, тонкие, детальные, ни к чему, кроме любви, не пригодные, исчезают быстрей, чем я успеваю удержать. Облако улетает, ничего не обещая, я всё равно его обнимаю - потому ли, что нет мне здесь иного занятия, или потому, что оно такое невыносимо красивое? Как всё, к чему нельзя притронуться. Как всё, чем нельзя стать.
*
Приехала в Листвянку и обнаружила, что там поставили белое колесо обозрения на фоне синих гор и Байкала. Кажется, это мне снилось когда-то.
*
Набрела на прекрасное: «Хасидский цадик раби Менахем-Мендл из Коцка говорил: "У человека должно быть два кармана. В одном пусть лежит записка "Я прах и пепел", а во втором - "Ради меня создан мир", и пусть он вынимает и читает по мере необходимости то из того, то из другого кармана"».