Nov 26, 2009 03:00
То, что более всего привлекает нас в цветке, то, что поражает нас и заставляет искать в нем прелесть, которой, в сущности, в нем может и не быть - это, прежде всего, его абсолютная недоступность и неподвластность человеческому уму. Нам не понять, каково это - быть цветком, иметь неподвижную, древянистую, влажную и волокнистую картину мира, пахнущую землей и медом, нам не понять, как чувствует он ветер, как ощущает в себе земляные соки, заставляющие его расти... Но, в то же самое время, в отличие от камня, от мха, от морской губки, от слепого моллюска, цветок, при всей своей неподвластности человеческой картине чувств, идеально отвечает канонам человеческого же чувства прекрасного и безобидного; и именно это человечье в нечеловечьем и заставляет нас употреблять цветок как символ где только можно и где только нельзя.
Ты слушаешь меня без слов, бросив руки на обтянутые черным колени, откинув голову на спинку каретного сиденья. Твои глаза закрыты, твоя бледность бросается в глаза, как крупный витиеватый герб на только что отчеканенной монете. Твои веки, не поднимаясь, совершают наконец едва заметное движение, и я понимаю, что ты понял меня и со мной согласен.
Человечье в нечеловечьем.
Интересно, придумают ли когда-нибудь называть нас и нам подобных "детьми цветов".
рапорт в вольной форме