(no subject)
Все изменилось с тех пор, как мы виделись последний раз. Во-первых, я разок вымыл голову. Во-вторых, я исчез из поля зрения... но не вообще исчез. По крайней мере, не для консиглиери. Я тебе говорил, что нанял советника? Я постоянно с ним созваниваюсь - по любому поводу или просто поделиться посетившей идеей: охота на диких свиней? машинописные ленты? глубоководные погружения под кислотой? почему тамагочи не впечатлили Украину? кто берет джипы напрокат? куда девался Пеле? с какой скоростью может алкоголик ехать по правительственной трассе на закате? зачем я здесь? кому принадлежит "Гринпис"? где вся рыба? не звал ли меня Амурчик? не мог бы он оформить еще один чек на две сотни? почему Кличко мне не перезванивает насчет кладбищенских участков? что за мать была у Путина? почему не устроишься на работу?
Обычно со всеми этими вопросами ему звонят с работы. Что вдвойне его нервирует, потому что в душе он понимает - это не нормально. Но он никогда не кладет трубку. А потом ему снова перезванивают, чтобы уточнить кое-какие детали... словом, они работоголик, но одновременно много времени проводит за потехой.
Ну а насчет моих развлечений - можно и не спрашивать. По-прежнему ищу Шиву на дорогах и, если встречаю похожую хотя бы цветом лица, везу ее или их до самого конца оболонской набережной, потом со склона к призрачной бухточке, и всю дорогу предлагаю кирнуть теплого абсента из бутылки без горлышка, зажатой у меня между ног. Многие дамы согласны на что угодно, лишь бы не пить абсент с лысым психом в машине с открытым верхом, по дороге на Труханов остров. Где я, кстати, их всегда и бросаю. Ну, за исключением тех, кто пьет абсент.
То есть, несмотря на все изменения, случившиеся после твоего отъезда, все осталось как и было. Так что смело можешь звонить своему псу-адвокату и говорить ему, что я не согласен. Пусть звонит киллеру.