(no subject)
Прокоптившись основательно над очередными тысячами знаков, выползаю я вчерась на перекур. На часах 4:30.
Вдруг, чую - воздух. Ну то есть, не чую. Значит воздух. Смотрю окно - и правда, он.
На радостях плюю на текст и уползаю спать, пока кислорода дают.
Сегодня.
На часах 3:15. Выползаю на перекур - курить не лезет, зато буквы лезут из ушей и пора проветрится.
Чую... чую в общем. И за окном соответственно. Копченая кошатина доходит, получите, распишитесь.
Спать не лезет ибо дышать нечем.
Пишется тоже ме-е-едленно. Ибо. У них там блин пустыни, степи и все радости жизни. Ыть...
И ночью, ять, холодно. Ага.
А тут...
Викторианский Лондон чистой воды.
Только вот надеть кепочку и прогуляться в ночь за мистером Холмсом как-то не тянет.
Кто-то в подкорке надеется, что через час снова дадут воздуху. Хрен ему, наивному.
Еще шестьдесят тысяч ведер десять тысяч знаков и в койку. Хотя бы для проформы.
Вдруг, чую - воздух. Ну то есть, не чую. Значит воздух. Смотрю окно - и правда, он.
На радостях плюю на текст и уползаю спать, пока кислорода дают.
Сегодня.
На часах 3:15. Выползаю на перекур - курить не лезет, зато буквы лезут из ушей и пора проветрится.
Чую... чую в общем. И за окном соответственно. Копченая кошатина доходит, получите, распишитесь.
Спать не лезет ибо дышать нечем.
Пишется тоже ме-е-едленно. Ибо. У них там блин пустыни, степи и все радости жизни. Ыть...
И ночью, ять, холодно. Ага.
А тут...
Викторианский Лондон чистой воды.
Только вот надеть кепочку и прогуляться в ночь за мистером Холмсом как-то не тянет.
Кто-то в подкорке надеется, что через час снова дадут воздуху. Хрен ему, наивному.
Еще шестьдесят тысяч ведер десять тысяч знаков и в койку. Хотя бы для проформы.