Я машина
Один ребенок в школе рассказывает мне, как хорошо жить на 6ом этаже девятиэтажки во время бомбардировки: снаряды летят по верхним этажам, а оседает все на нижние. А посередине - спокойно. Еще рассказывает, как они в переполненной машине соседа уезжали в Эстонию, через границы, как у отца проверяли татуировки, не из «Азова» ли он. Рассказывает, что сейчас от их дома ничего не осталось, одна пыль и железные прутья. Я слушаю его, и совсем не хочу его обнять, согреть его тонкие детские косточки и чуток мяса на них, совсем не хочу плакать и рыдать, с ним или без него. Я киваю и предлагаю записать все эти его воспоминания как сочинение или типа того. Потом мы его вместе переведем и прочитает его одноклассникам или хотя бы учителю. Я спокойна и уравновешана, я даже улыбаюсь. Потому что я - машина.
Взрослый образованый умный и красивый (боже, у него нос - как у Ареса, рот - как у Юноны) мужчина спрашивает меня: «а 7 евро в час - это нормально или мало как зарплата? Я тут нашел работу на стройке, мне сначала предложили 5 евро в час, я отказался. Но за 7 пошел. У меня семья, трое детей.. Я понимаю, без знаниня языка, без опыта.. Но.. Это очень мало или это обычная зарплата?..» Я совсем не смотрю на него с жалостью и состраданием: он оставил дома отличную компьютерную фирму и теперь льет бетон в формочки, его руки из мягких и ухоженных станут грубыми с обломанными ногтями.. За копейки! Совсем за копейки. Нет, я не смотрю на него с жалостью, я говорю ему: «конечно, это невысокая зарплата, но водители автобуса - а подумайте сколько у них стрессу! - получают примерно так же (ну, они получают 15 в час + разные доплаты за вредность, но об этом умалчиваю). Так что все в порядке, вы совсем не проценили. Когда будет выбор, конечно, надо идти вперед и вверх, но пока - это приличная, совсем не унизительная зарплата». Смотрю на его красивейший с благородной горбинкой нос, и вовсе не злюсь и не бешусь, что такая красота вынуждена гнуть спину на стройке. Я спокойна, я ему улыбаюсь и пожимаю руку на прощанье, как положено в Европе. Я же - машина.
Дети, много детей, идут в 7-8 и тд классы, совершенно не зная языка. Программа для них не облегченная, обычная. Каковы будут их успехи в конце года? Я не думаю об этом, мне абсолютно все равно. Я - машина.
Дочь спрашивает меня, стоит или не стоит сказать ее однокласснику, что так как он одевается - это немного смешно тут: в спортивные одноцветные костюмы, типа треников и курточки кремого или светло-серого цвета, одинако сверху и снизу. Смешно, потому что соответствует стереотипу «russian gopnik». И с таким одноклассником никто не хочет и никогда не захочет общаться. Если бы он едевался в двухцветные - сверху и снизу - вещи, то было бы намного легче миметизироваться с местными и влиться в коллектив - рассуждает дочь. Мы рассуждаем вместе: сказать ему об этом не обидив - невозможно. Значит, говорить не стоит. Или сам поймет или не поймет. Разговор закрыт, и я вовсе не думаю об этом парнишке перед сном. Хотя я видела его, когда приходила за дочерью. Такой смешной, такой одинокий. Но на кой мне о нем думать? Я - машина.
Рассказываю сыну о чем-то совсем disaster: о мое сочинение на курсах креативного письма. И говорю, совсем автоматически: «места живого не осталось на этом листе, Мариуполь сплошной». Потом до меня доходит, что я сказала и я совсем не начинаю истерично смеяться. Нет, все в порядке. Потому что я - машина.
Я не волнуюсь за брата, который в москве. Я - машина. У машин не волнений, нет братьев. Все в порядке.