Из окружающей действительности
Под катом результат утренней прогулки с фотоаппаратом.
Знакомьтесь, с точностью до моего кривого определения Xylocopa violacea, большой черный мух пчёл,она же шмель-плотник и прочее летающее долото.
Зверюшка, как я понял, считается редкой, угрожаемой и так далее. Впрочем, пока что до местных списков охраняемых видов я не добрался, а до каких добрался, так там его нет: пойди и пойми теперь, городская это легенда, устаревшие данные или что еще. Благо, я не энтомолог, а фотографировать даже охраняемые виды пока не возбраняется. Тем более, на эту скотину фактор беспокойства явно не работает.
В первый момент, глаза-то у страха велики, мне показалось, что она в длину сантиметров шесть. Нет, конечно. Поменьше.
Вики вообще говорит про 20 - 30 миллиметров, хотя мне кажется, что сантиметра четыре в ней все же есть. И жужжит хорошо так, впечатляюще. По звуку чуть-чуть до шершня не дотягивает, немножко ей не хватает гулких вибрирующих басов.
На деле же животинка довольно безобидная. Это одиночная пчела, питается пыльцой и нектаром, как пчелам и положено, но в отличие от привычных медоносных пчел, не мается восковыми постройками в стиле конструктивистского авангарда, а выедает для потомства эдакую шахту в сухой древесине. Представляя себе диаметр отверстия, в которое пролезет такая туша, я заранее жалею те деревянные балки и прочие стропила, на которые будет возложена высокая честь хранить потомство от невзгод внешнего мира.
Жалить она, как и практически любая одиночная, должна крайне неохотно. Объясняется это довольно просто: общественные насекомые будут нападать превентивно, им существенно спасти рой, жизнь же конкретного экземпляра большой роли не играет. Зато покусанный на дальних подступах потенциальный противник в следующий раз трижды подумает, прежде чем еще раз пойти этой дорожкой.
У одиночных же все иначе: ввязался в драку - с большими шансами не оставил потомства. Поскольку такого счастья никому не надо (а кому было очень надо, тот давно получил премию Дарвина), я и чувствовал себя в достаточной безопасности. Пару раз, когда слишком близко тянулся к ней объективом, она взлетала и угрожающе облетала меня кругами, но на этом вся агрессия благополучно заканчивалась. С тем же шершнем я бы так нахально себя вести не посмел.
Вообще-то я этого зверя вижу впервые в жизни, отсюда и некоторая велеречивость. Точнее, впервые-то было вчера, но вы ж меня понимаете. Сложно удержаться от проявления некоторых внешних признаков щенячьего восторга.
И теперь я знаю, что если мне еще захочется общения со шмелем-плотником, идти надо метров двести. В сторону севера. Их там было.
Вот.
Знакомьтесь, с точностью до моего кривого определения Xylocopa violacea, большой черный мух пчёл,она же шмель-плотник и прочее летающее долото.
Зверюшка, как я понял, считается редкой, угрожаемой и так далее. Впрочем, пока что до местных списков охраняемых видов я не добрался, а до каких добрался, так там его нет: пойди и пойми теперь, городская это легенда, устаревшие данные или что еще. Благо, я не энтомолог, а фотографировать даже охраняемые виды пока не возбраняется. Тем более, на эту скотину фактор беспокойства явно не работает.
В первый момент, глаза-то у страха велики, мне показалось, что она в длину сантиметров шесть. Нет, конечно. Поменьше.
Вики вообще говорит про 20 - 30 миллиметров, хотя мне кажется, что сантиметра четыре в ней все же есть. И жужжит хорошо так, впечатляюще. По звуку чуть-чуть до шершня не дотягивает, немножко ей не хватает гулких вибрирующих басов.
На деле же животинка довольно безобидная. Это одиночная пчела, питается пыльцой и нектаром, как пчелам и положено, но в отличие от привычных медоносных пчел, не мается восковыми постройками в стиле конструктивистского авангарда, а выедает для потомства эдакую шахту в сухой древесине. Представляя себе диаметр отверстия, в которое пролезет такая туша, я заранее жалею те деревянные балки и прочие стропила, на которые будет возложена высокая честь хранить потомство от невзгод внешнего мира.
Жалить она, как и практически любая одиночная, должна крайне неохотно. Объясняется это довольно просто: общественные насекомые будут нападать превентивно, им существенно спасти рой, жизнь же конкретного экземпляра большой роли не играет. Зато покусанный на дальних подступах потенциальный противник в следующий раз трижды подумает, прежде чем еще раз пойти этой дорожкой.
У одиночных же все иначе: ввязался в драку - с большими шансами не оставил потомства. Поскольку такого счастья никому не надо (а кому было очень надо, тот давно получил премию Дарвина), я и чувствовал себя в достаточной безопасности. Пару раз, когда слишком близко тянулся к ней объективом, она взлетала и угрожающе облетала меня кругами, но на этом вся агрессия благополучно заканчивалась. С тем же шершнем я бы так нахально себя вести не посмел.
Вообще-то я этого зверя вижу впервые в жизни, отсюда и некоторая велеречивость. Точнее, впервые-то было вчера, но вы ж меня понимаете. Сложно удержаться от проявления некоторых внешних признаков щенячьего восторга.
И теперь я знаю, что если мне еще захочется общения со шмелем-плотником, идти надо метров двести. В сторону севера. Их там было.
Вот.