Насколько научно любое отрицание? часть 1
Прогрессивные ученые ссылаясь на законы логики утверждают, что невозможно доказать не существование чего-либо, т.е. доказуемо только существование тех или иных явлений и объектов. Наивысший статус, который может иметь научное утверждение о не существовании чего-либо, - это статус гипотезы, которая либо опровергается, если явление обнаружено двумя или более независимыми способами (принцип наблюдаемости), либо остается гипотезой. Поэтому любые утверждения о не существовании тех или иных явлений, тем более высказанные или воспринятые как «истина в последней инстанции», не могут быть отнесены к научным высказываниям, даже если исходят от наивысших научных авторитетов.
И все заявления, основанные на подобном «здравом смысле» - всего лишь жалкая попытка замаскировать собственное невежество в отношении постоянно расширяющегося горизонта научных знаний. Подобные «тормоза науки», столь часто разглагольствующие о «ненаучности» всего того, что выходит за рамки устаревшей парадигмы, открывают подобной пустой болтовней свою собственную подлинную сущность. А их попытки ввести в заблуждение окружающих, имеют успех лишь в среде очень ограниченных людей, не имеющих аналитических способностей, а потому слепо верящих в подобные «наукообразные сказки», которыми они пытаются объяснить различные феномены, противоречащие отмирающей парадигме.
Очень хорошо попытки ортодоксов выдавать желаемое за действительное описывает философ Р.Пирсинг в своей книге «Лила», в которой он рассказывает, как он прибыл в порт Кливленд, хотя из-за неправильного прочтения карты ему казалось, что на самом деле он находится на 20 миль дальше вдоль побережья, в совершенно другой гавани. Такое убеждение выработалось потому, что он просто убедил себя в этом, пренебрегая некоторыми расхождениями с картой и объясняя их определенными изменениями в береговой линии.
Говоря о себе в третьем лице, Пирсинг объясняет подобную ошибку следующим образом: «Это притча для тех, кто интересуется так называемой научной объективностью. Каждый раз, когда отметки на карте расходились с его наблюдениями, он игнорировал наблюдения и следовал карте. Его разум выстроил статический фильтр, некое подобие иммунной системы, отторгавшей все то, что не вписывалось в заранее составленную картину. Увидеть - не значит поверить. Поверить - значит увидеть.
Если бы это был отдельный случай, к нему можно было бы не относиться серьезно. Но это огромный, а потому очень серьезный культурный феномен. Мы выстраиваем целые интеллектуальные культурные схемы, основанные на прошлых «фактах», которые по своей природе чрезвычайно избирательны. Когда новый факт не вписывается в схему, мы отбрасываем не схему, а факт. Противоречие может стучаться в наше сознание иногда целыми столетиями, пока один или два человека не замечают его. А потому они еще долго стараются достучаться до других, пока и остальные не начинают видеть это».
Подобной же схемы отрицания очевидных фактов, не вписывающихся в положения устаревшей парадигмы, придерживаются и ученые-ретрограды, делая свои, казалось бы, «авторитетные» заявления. При этом любые «научные» работы в их среде считаются наукой, только если их результаты подгоняются под общепринятые рамки «интеллектуальной культурной схемы», а многочисленные результаты и наблюдения, не вписывающиеся в эту схему, считаются случайностью или ошибкой. Но подобная «мышиная возня», маскируемая под науку, не может не вызвать вполне логичные вопросы: является ли наукой такая «подгонка» результатов исследований и наблюдений, и насколько научными и обоснованными могут быть заявления подобных «авторитетов»?
Характерно, что еще в XIX веке Е.Блаватская отмечала пагубность безоговорочной веры в непогрешимость «авторитетов», отстаивающих незыблемость устаревших научных парадигм, утверждая при этом следующее: «В наши дни репутация ученых создается, по-видимому, прежде всего путем внушения, основанного на гипнотическом принципе, а не на основании истинных достоинств. Массы съеживаются от страха перед тем, кто обманным путем навязывает себя им; и отсюда такое множество людей, считающихся видными в науке, литературе и искусстве; и их принимают так легко потому, что в большинстве случаев они отличаются исключительной самоуверенностью и отстаиванием своих прав. Но если внимательно проанализировать, то многие ли из них действительно заслуживают того, чтобы считать их мудрыми даже по меркам земной мудрости?
…Мы вовсе не порицаем, но скорее глубоко сожалеем в нашем сердце о том, что «мудрые люди» нашего века пытаются проводить одну-единственную политику, что продолжается и в период их высочайшего «авторитета»; они не могли бы, даже если бы хотели, действовать другим образом и сохранить свой престиж в глазах масс или избегнуть немедленного изгнания из общества своих коллег. Партийный дух столь силен в том, что касается старых путей, что перейти на иной путь означает совершить преднамеренное предательство по отношению к этому духу. Таким образом, для того, чтобы сегодня считаться авторитетом в каком-либо частном вопросе, ученый должен волей-неволей отвергнуть метафизику и теологию, которые высказывают презрение к материалистическим учениям. Все это является общераспространенной политикой и практикой здравого смысла, но это не есть мудрость…»
Похоже, что по отношению к некоторым «ученым» подобное утверждение верно и поныне. Про саму науку XIX века Е.Блаватская отмечала, что она состоит на 5% из бесспорных аксиоматических истин и фактов, а на 95% - из чистых спекуляций. Кроме того, наличие множества взаимопротиворечивых и одинаково «научных» гипотез привело ее к кризису, который становится все более очевидным с каждым годом.
К.Дюпрель все в 1892 году отмечал, что для объективного исследователя оккультных феноменов их огульное отрицание является абсолютно непонятным. Триста тысяч томов оккультной литературы, накопленной человечеством к тому времени, не могли быть сплошь одним лишь надувательством и шарлатанством, как того бы хотелось некоторым поборникам ортодоксальной материалистической науки, о которых он писал, что они: «смотрят не туда, куда им указывают: это они делают с той целью, чтобы иметь возможность продолжать утверждать, что они ничего не видят».
Справедливость этого утверждения подтверждается исследованиями таких ученых, как профессора Цельнер, Фехнер, Вебер, Шейбнер, Ломброзо, Тамбурини, Асчензи, Джильн, Биджиоли, Крукс, Лодж, Ричет и Уоллес, которые еще в XIX веке убедились в реальности оккультных явлений и феноменов, несмотря на прежде скептическое к ним отношение.
Не случайно еще в те же 90-е годы XIX века В.Джеймс отмечал: «Наша наука - это всего лишь капля воды, наше незнание - океан. Если и есть уверенность, так только в том, что мир наших физических познаний окружен другим, несравненно более широким миром, о котором мы не можем в настоящее время составить никакого определенного представления».
Однако признаться в подобном, многие ортодоксальные ученые просто боятся, поскольку это разрушает привычную для них картину восприятия окружающей действительности, в которую они сами безоговорочно верили долгие годы. Поэтому, скрывая собственную «слепоту», они всячески стараются дискредитировать тех настоящих ученых «с открытым умом», которые не боятся исследовать непонятные и необъяснимые пока еще наукой явления и феномены.
michael101063 ©