(no subject)
Донный принцип «чем больше, тем лучше», исповедуемый фанатской массой независимо от материала, дырявит большинство, если не все так называемые расширенные версии. По мысли ценителей, ни один снятый кадр не должен улетать в корзину. Wszystko na sprzedaz!
Нет, ребята, всё не так. Ножницы нужны каждому. Без них кино превращается в лужу. Да и редакторский взгляд со стороны нередко подскажет творцу, где придержать коней.
И вдруг оказывается, что низменные, фактически цензурные по своей природе ограничения, накладываемые реалиями массового проката и приводящие к сокращению «театральных» вариантов, в современном мире (излишние старания советских блюстителей в прошлом, наверное, брать в расчет не стоит) чаще всего идут фильму на пользу. Я по сей день не видел ни одного ditrector’s ката, который бы не страдал от нарушенного ритма, филерских разбодяживаний и укативших в неверную сторону акцентов. Что ни режется - всё к лучшему.
С «Леоном», в принципе, аналогично. С той разницей, что испортить настолько хороший фильм тяжело даже собственному режиссеру. Я думал во время пересмотра (первого целиком, от начала до конца), что забыл кучу сцен из него, а оказывается, их там раньше и не было. В смысле, не было в той якобы «ущербной», «неполной» американской версии, виденной триста лет тому назад. Теперь они есть, и… не то, чтобы все плохо. Просто, зачем? В них, правда, нет ничего страшного. Пишут, что заокеанская тест-публика негативно отреагировала на едва видимое на экране усиление педо-составляющей (Матильда глушит шампанское в ресторане, Матильда проходит углубленный КМБ с драг-дилерами, Матильда, наконец tries to seduce своего аляповатого наставника - но по тем же мотивам можно обкарнать половину шедевров мирового кино, снятых в двадцатом веке. Дело не в этом). Всё то же имелось в кратком исходнике, только лаконично и намеками. Мне эти сцены не раскрыли ничего нового. А самое лучшее все равно осталось. И на лучшее фильм богат.
Потому что кроме эксцентрики диковатых вводных (девочка с револьвером - Бессон, по сути, бесовски растормошил мелодию «Никиты») и расхристанной трэш-ухабистости почти апокалиптического противостояния (пришибленный асассин в идиотских штанах и драг-коп, угашенный об дерево) картина пестрит совершенно выдающимся постановочным жемчугом. Кульминационная сцена штурма - по-прежнему величайший экшен-сиквенс в мировом кино, на уровень которого по разгулу режиссерской фантазии не посягнет, кажется, уже ни один из современных «героев боевиков».
А ему, приезжему лягушатнику с фикусом и кровавой дырой в душе, тогда все было под силу. Но помотанный жизнью, прибитый океаном к чужому берегу, он вряд ли подозревал, что всё нелепое существование его кончится после знакомства с женщиной-недорослем. Мог бы пройти мимо, мог бы дверь не открыть, привычно забывшись в молочном угаре. Окруженный пиками, что как раны солдата. Увешанный трефами, что оружью подобны. Осыпанный бубнами, что как деньги зовутся. Но это не форма его сердца.