Терапевтическая работа с ребенком - описание случая.
Да простят меня издатели МГИ, оставлю здесь описание случая работы с ребенком, поскольку есть читатели, которым это интересно. В сборнике "Осознание практики" есть еще много случаев - и его стоит купить хотя бы ради того, другого, про аутистов, который произвел на меня неизгладимое впечатление и который стоит читать не только психологам...
А этот случай, ИМХО, очень хорошо иллюстрирует работу психолога с одним ребенком - ее возможности и ограничения. Когда-то, в те стародавние времена, когда я, еще будучи третьекурсницей, работала психологом в английской школе, мне пришлось по полной столкнуться и ощутить, насколько ребенок зависит от родителей - а человек от среды.... К сожалению, сейчас уже не вспомню настолько подробно тех сессий, как в описанном здесь случае, но динамика была очень похожей. По моему личному и скромному мнению, такие случаи стоит читать всем, кто собирается вести работу с детьми - просто для того, чтобы ставить перед собой реальные цели и знать, куда потом девается первоначальный запрос, а вместе с ним и благодарность от родителей...
Виктория Серлик
СЛУЧАЙ. ОПИСАНИЕ РАБОТЫ
Однажды ко мне обратилась женщина с просьбой «посмотреть» на ее сына. Для начала я встретилась с ней, чтобы выяснить суть ее беспокойства.
Речь шла о младшем сыне Анжелы, восьмилетнем Андрее (старшему сыну -21 год). Тревога ее связана с тем, что у ребенка нарушения сна - долго не может заснуть, снятся кошмары, плачет, ночью под разными предлогами просится к ним с мужем в постель, когда получает разрешение - успокаивается и очень быстро засыпает. В принципе, вспоминает Анжела, пока был совсем маленьким (до поступления в школу), он довольно часто спал в их комнате и в их постели, потом переселился в свою комнату, а теперь такие ночные мучения происходят чуть ли не через ночь. Уже были у психоневролога, где «нашли» незначительно повышенное внутричерепное давление, и ничего особо серьезного. Не может понять причину происходящего, боится за психологическое здоровье сына.
Реагирует на бессонницу и немотивированные страхи сына следующим образом: успокаивает, говорит с ним, увещевает, напоминает о том, что она рядом, и, как правило, либо забирает Андрея к себе в постель, либо сидит с ним, пока он не заснет.
По ходу выясняется, что Андрей - довольно успешный ребенок: отличник в школе, староста класса, занимается шахматами (и уже получил третий разряд), ходит в музыкальный и танцевальный кружки, любит читать, обожаем учителями и детьми, дружит почти со всем классом. Дома довольно покладист, после того как выполняет уроки, может помочь в чем-то по дому. Спортом не занимается (пробовали дзюдо, но как-то не понравилось).
Так, я видела перед собой классически хорошую маму-домохозяйку, временами не в меру заботливую, опекающую, гордую успехами сына, встревоженную его «болезнью». Пожалуй, единственное, чего я совершенно не понимала - есть ли там папа, потому что смутно припоминала, что где-то в начале рассказа, про него вскользь упоминалось. На мой вопрос о муже, Анжела шепотом ответила: «Папа у нас занят. Воспитанием детей занимаюсь я».
Для начала информации мне было достаточно, и мы договорились работать следующим образом: я занимаюсь с Андреем 10 сессий, из которых 45-50 минут работаю с ним, оставшееся время - в консультативном режиме с Анжелой.
Естественно, в истории, которую я услышала, очень резанула отсылка на непройденную эдипальную стадию. Идеальность дневного образа ребенка и его успехов несколько настораживала: чутье подсказывало, что если наша работа сложится, могут появиться менее социально-привлекательные фигуры.
Сессия 1
Ничем особенным поначалу Андрей не выделялся: славный восьмилетний мальчик сидит на краешке стула и выжидающе косится в мою сторону. На вопрос, знает ли, почему он ко мне пришел, ответил утвердительно: «Потому что не могу уснуть». Почти половину сессии знакомились, рассказывали друг другу о себе: он сообщил про свою школьную и внешкольную жизнь (сказал, что ему нравится учиться, особенно считать и читать; похвастался разрядом по шахматам, долго описывал любимую кошку Маркизу). Произвел довольно приятное впечатление: на вопросы отвечал охотно и подробно (и, что свойственно далеко не всем детям этого возраста, речь его отличалась грамотностью, большим словарным запасом), и, не смотря на то, что очень редко смотрел на меня, оставалось ощущение, что он включен, заинтересован и вполне способен к контакту. Поговорили о друзьях (их много, но лучший друг - один), семье (любит проводить время со старшим братом, и еще - когда мама читает ему вслух).
Итак, мы почти вплотную подобрались к теме сна. Довольно неохотно описал ситуацию («я вроде хочу спать, но не могу. Думаю о всяком...»). Помолчал, погрустнел. Спросила, нравится ли ему не спать, и в ответ Андрей начал плакать (сначала пытался сдерживать слезы, но когда заметил мою поддержку, заплакал сильнее). Сквозь слезы объяснил, что не спать ему очень не нравится, это плохо, грустно и страшно. Чего боится? Непонятно. Знает зато, чего не боится: темноты, воров, бабаек. Итак, мы затупиковали (у меня все время оставался интерес, но каких-то ярких эмоций не возникало).
Эксперимента ради предложила ему работу с внутренней феноменологией: нарисовать двух Андреев: дневного и ночного. С энтузиазмом преступил к работе. Подписал первый рисунок «Андрей, который не может заснуть» (на рисунке -маленький мальчик в пижаме, красноглазый, с розовой, как будто воспаленной кожей, пухлый и печальный), а второй - «Андрей, который счастлив» (улыбчивый, побольше размером).
На этом наше время закончилась, я поинтересовалась, хочет ли он ходить ко мне на занятия, на что ответил утвердительно, рассудительно заметив, что «пока нормально». Оговорила, что в следующий раз, возможно, будем играть с этими рисунками.
С Анжелой немного поговорили об укладе ее семьи (судя по описанной картинке, семья идеальна: все друг друга любят и принимают друг друга), причем заметно, что Анжела, единственная женщина в этой семье, прикладывает к этому максимум усилий. Старший сын ее обожает (кстати, девушки у него нет, и пока ничего серьезного не было). Звучало много темы контроля: начиная от бытовых вещей («я слежу за режимом детей и мужа»), заканчивая отношениями между ее мужчинами («я говорю мужу, как вести себя с детьми, он часто не знает, что с ними делать») и не бросающимся в глаза, но целенаправленным попыткам отстранить мужа от воспитания детей. Кстати, почти сразу попыталась проконтролировать меня, подробно расспрашивая о том, что произошло на нашей с Андреем сессии, и я пока поддалась на провокацию и рассказала общую структуру работы с ребенком.
Мои чувства несколько расходились с мыслями по этому поводу. Я подозревала, что именно ее всепоглощающее материнство, полная отдача детям и отсутствие мужниного вмешательства, вероятней всего, и является ключом к пониманию проблемы Андрея. С другой стороны, от Анжелы буквально веяло стабильностью и надежностью, от этого становилось спокойно и уютно, так что я отогнала от себя анализ - до следующего раза.
Сессия 2
Андрей пришел в неплохом настроении и принес рисунки, которые в прошлый раз забрал с собой («чтобы подумать»). Немного поговорили о том, как ему спалось на неделе, вспомнил, что пару раз была бессонница и «пришлось идти к маме» (произнесено со вздохом). Тема нарисованных Андреев была актуальна, и я предложила ему побеседовать за них. Без вопросов начал выполнять задание:
- Привет (ровным, спокойным голосом)
- Привет (таким же ровным)
- Мне плохо, я не могу уснуть (вздыхая)
- А ты поверь в себя, расслабься и ни о чем не думай! (бодрым тоном физрука)
- Спасибо. Ну, пока!
- Пока!
Я была слегка озадачена и спросила, достаточно ли Андрею-неспящему такого разговора. Подумал и сказал, что нет. На мой вопрос, что они могут дать друг другу, ответил - «дружбу», но не очень уверенно. Немного подумал и спросил у Андрея-неспящего, почему не спит? И вместо ответа (а точнее, это и был ответ), расплакался и принялся пересказывать фильм «Хроники Нарнии», который смотрел недавно с братом, об ужасной войне, о детях, которые уехали из одной войны и попали в другую, об Аслане, которого ему особенно жалко, потому что он пострадал не из-за чего, и о дружбе, ради которой можно пойти на смерть. Чем больше пафоса было в этом пересказе, тем горше Андрей плакал. Потом начал рассказывать про своего лучшего друга и о том, какая у них крепкая дружба. Этот «взрослый» рассказ впадал в резонанс с моими представлениями о детях в возрасте Андрея, однако очень вязался с образом «идеального» мальчика, вроде одного из главных героев этой «Нарнии»: и умный, и милый, и учится, и всякая мальчиковая «дребедень» про честь и дружбу, бабушек через дорогу переводит, и с родителями взаимопонимание... Подумав таким образом, я заподозрила какой-то подвох: во-первых, Андрей получается настолько непогрешимо идеальным, что аж тошно становится, а во-вторых, пока не понятно, есть ли в этой красоте место каким-то более земным вещам вроде злости (причем неблагородной какой-нибудь), зависти...
Таким образом, цель «на будущее» была определена: обнаружить у Андрея хоть какие-то признаки «неидеальности».
На данной же сессии больше ничего особо важного не произошло: после этого слезного рассказа мы оба потеряли энергию и остаток времени вяло обсуждали кошку Маркизу и компьютерные игры. Правда, ситуацию с рисунками закончили признанием Андрея, что «счастливый» мог бы подружиться с «неспящим», но не знает, как.
Туманно ответив на Анжелино «ну что, как у вас там», я осторожно подняла тему отца в семье. Анжела сообщила, что отношения у них «нормальные» и расшифровала - «все как у всех, ничего особенного». Потом, задумавшись,смущенно проговорила: «Понимаете, бывают разные типы женщин: женщина-любовница, женщина-друг... а вот я - женщина-мать». Естественно, подумала я, в такой ситуации мужу, правда, проще «отморозиться», сдав бразды правления в терпеливые руки жены, либо став ее третьим «сыном», либо сразу после выполнения основной своей функции (оплодотворения), стать заядлым трудоголиком и занимать в семье положение трудоголика-добытчика. Мои мысли подтвердились рассказом Анжелы о том, что после рождения первого сына муж сильно ревновал, начал пропадать на работе и за эти 20 лет очень сильно вырос в карьерном смысле.
Заниматься терапией с Анжелой в мои задачи не входило, поэтому теперь и далее мы общались скорее в консультативном режиме. Так, объяснив важность отцовской фигуры для мальчиков, я предложила ей потихоньку «подключать» отца в воспитание детей и постараться в этот процесс не вмешиваться. Она искренне удивилась, но пообещала попробовать.
Сессия 3
В этот раз Андрей опять загорелся идеей рисования, и я попросила его нарисовать любимого мной Несуществующего животного. На листе образовалось нечто яркое и красочное, и опять-таки - из рук вон идеальное. Цитирую: «на его планете все живут в мире и согласии, помогают друг другу, уважают друг друга». Друзья, семья, школа - все в наличии и все чудесно, даже мяса никто не ест (потому что убивать животных запрещено, а падалью никто не питается). «А удобно такому большому зверю на таких тонких лапах?», - я немного обрадовалась, найдя хоть какую-то зацепку. «Удобно, - не смутился Андрей. - У них на планете невесомость, тело может не только стоять на тонких ногах, но и подпрыгивать». «Что, и никто законов планеты не нарушает? Все-все хорошие?» - без особой надежды спросила я. Андрей подумал, и выдал полярность невесомому зверю: обиженный на всю планету (его дразнили за необычность цвета - а мой клиент, кстати, огненно-рыжего цвета), наказанный сидением в клетке, он ненавидит и очень завидует первому зверю, хочет быть им (ура! Я услышала это!). Обожает мясо, пьет только кровь, обожает оружие, готовит жестокое нападение, хочет мстить. На вопрос, как к нему относится, ответил фразой, вызвавший мой терапевтически-щенячий восторг: «Плохо отношусь: он вредит, все портит. Спать не дает».
В тот момент я не вербализировала аналогий с его, Андрея, бессонными ночами. Но познакомиться с фигурой, лишившей покоя и сна моего маленького клиента, было очень приятно, поскольку в ресурсности этого образа я не сомневалась.
Анжела же пришла воодушевленной, похвасталась своими достижениями: весь вечер Андрей с отцом играли в шахматы, и Андрей разгромил отца в пух и прах. Я мысленно посочувствовала отцу и предложила более активно-агрессивные формы взаимодействия: подушечные бои, совместные прогулки... Предложила и улыбнулась: сидят две женщины, обсуждают, как проконтролировать, чтобы мужчины лучше контактировали. Впрочем, контроль - и моя «фишка» тоже...
Сессия 4
Андрей пришел радостный, рассказал, что на выходных папа учил его кататься на велосипеде (подумала об Анжеле с каким-то восхищением). Говорит, было здорово, хотя не получалось сначала. Что чувствовал, когда не получалось? Долго не мог придумать ответа («чувствовал, что надо стараться»(1)) - но слово «злился» все-таки выдавил, очень тихим и неуверенным голосом. «Тебе не нравится твоя злость?» - «Нет», «А какой ты, когда злишься?» - «Не знаю... плохой». Предложила вспомнить, в каких ситуациях злится. Надумал несколько ситуаций («когда на меня кричат, когда что-то не получается, когда меня бьют и обижают»).
Видимо, этот разговор дался ему непросто, поскольку после этого он заметил ящик с игрушками, спросил, можно ли в них играть и все оставшиеся 45 минут довольно педантично выстраивал целую цивилизацию из лоскутков, конструктора, мелких игрушек и любого подсобного материала. Меня в этот процесс не приглашал, но и не препятствовал, когда я что-то уточняла или пыталась «помочь» процессу.
Анжела подтвердила информацию о велосипеде, но сказала, что в процесс все равно вмешивалась: сильно жестко муж сына учил. Я поинтересовалась, что происходит с ней в тот момент, когда ее мужчины делают что-то без нее, ответила, что чувствует свою бесполезность, ненужность, ревность и к детям, и к мужу, страх, что справятся без нее... Я посочувствовала (чувства ее мне знакомы), но попросила посмотреть, что будет дальше и все-таки держать дистанцию от своих мужчин, пока они вместе. Уже уходя, в дверях, Анжела повернулась ко мне и удивленно добавила: «А знаете, на этой неделе Андрюша спал хорошо... из-за грелки, что ли?»
(1) -Если честно, до этого случая я и не подозревала, что дети бывают настолько интроектированными. С другой стороны, чем им в этом возрасте заниматься, как не интроекты глотать...
Сессия 5
Я немного задержалась, зайдя в кабинет, Андрей уже был у меня в кабинете, сосредоточенно что-то рисовал. Оказалось - флаги. Он интересуется историей, географией, и в данный промежуток времени изучает флаги и гербы разных стран. Наугад попросила нарисовать флаг страны, которую сам придумал. Оживился, даже без предварительного предложения начал рассказывать об этой стане - Андреании, теплом континенте, где правит добрый король Андрей Великий, и царит благополучие, достаток и спокойствие (подробности опускаю). Естественно, полярность не заставила себя ждать: на горизонте появился Грязный Дэн. Андрей брезгливо морщился, рассказывая о нем: Дэн - преступник национального масштаба, маленький, уродливый, обожает копаться в грязи и земле и по ночам мстит жителям этого города, кидаясь в них грязью. Мысль про ночную месть (ставлю галочку!) проскальзывает не впервые, и вполне очевидно, как она проявляется в жизни Андрея. Непонятно только, за что мстит, но на это Андрей пока ответить мне не смог. Однако важно заметил, что «Дэн» объявлен в розыск, поскольку его ненавидит вся страна, и он обязательно поплатится за свое зло.
Так... налицо опять полярности: смелый, прекрасный, великодушный «Андрей Великий» и обиженный, озлобленный, одинокий «Грязный Дэн».
Предлагаю «игру»: поговорить за одного и второго, и передо мной разыгрывается очень искренняя сцена: говоря за Андрея Великого настоящий Андрей выпрямляется, свысока смотрит на пол (где, по его задумке, сидит второй персонаж), говорит приказным тоном, угрожает; за Дэна же - сутулится, сжимается в комок, говорит еле слышным голосом, виновато и запинаясь.
АВ: Ты, вонючее ничтожество, какое право имеешь находиться на моей земле? Вон отсюда! Если еще раз появишься, я кину тебя в стаю злых собак! Убирайся! Я не хочу тебя видеть!
ГД: да... я уйду... больше Вы меня не увидите... простите...
Я была ошеломлена и расстроена: не имела ни малейшего понятия, как интегрировать эти части. И просто спросила, может ли Дэн хоть чем-то быть полезным для властителя Андреании. Не без взаимных усилий у Андрея появился шаткий вариант запустить Дэна работать в поле, с землей, раз уж он так ее любит...
Ох, как полезна была бы пескотерапия, подумалось мне. Жаль, условия не позволяли...
Анжела рассказывала о динамике развития отношений между отцом и сыном. Похоже, мужа ее увлекла идея общения с сыном, и теперь он и сам раздражался, когда супруга вмешивалась с предложениями или комментариями к игре, но Анжелу это пока не сильно расстраивало, поскольку освободилось время «для себя». Я поудивлялась ее спокойствию, хотя не вполне поверила ему. Впрочем, ситуация пока развивалась благоприятным образом (по крайней мере, для моего клиента).
Сессия 6
С порога Андрей сообщил мне, что у Грязного Дэна с Андреем Великим порядок, они начали сотрудничать. Было заметно, что он этим гордится. Я спросила, как ему спится, удивился (оказывается, он уже и забыл, с каким запросом приходил ко мне, а со сном давно все в порядке).
Всю сессию посвятили игре в «войнушки». Войска Андрея Великого «мочили» войска соседнего государства, и я по ходу замечала, что не зря ему разряд по шахматам дали: стратегию битвы простраивал великолепно. Я в игре была лишь наблюдателем, но мне подробно (и не без высокомерия) разъяснялось, почему именно так он простраивает войска, и каких подлых ходов можно было бы ожидать от неприятеля.
С Анжелой в этот раз поговорить не успели: они куда-то торопились. Похоже, начало проявляться ее сопротивление...
Сессия 7
Долго рассказывал о том, как с папой катались на велосипедах (похоже, это вошло в привычку). Андрей, и правда, выглядел более живым и азартным. Поговорили о школе, рассказал про одноклассника, на которого злится за то, что тот его задирает. Как хорошо воспитанный ребенок, Андрей с ним не дерется и взрослым не жалуется, а пытается с ним не общаться, но все равно раздражения много («я б его так стукнул», - мечтательно вздохнул Андрей).
Закономерно, мы устроили подобный эксперимент. Андрей очень смущался, сдерживал себя, оборачивался на меня, но все-таки несколько раз стукнул мягкую игрушку, после чего быстро смутился и попросил порисовать. Дифлексировали в рисование (и я тоже, поскольку уровень напряжения был велик и с выражением агрессии он снизился, но ненамного, а «раскрутить» на продолжение Андрея не получилось).
С Анжелой говорили о ее отношении к агрессии, собственной и окружающих. Колеблясь, сказала, что злится иногда на детей, но когда проявляют агрессию они, старается это пресекать. Почему? Опять пришли к страху потери контроля... Я пофантазировала, что складывающаяся ситуация ей тогда не очень приятна, на что Анжела заметно закрылась и сказала, что-то вроде «все к лучшему», после чего опять заторопилась на какую-то встречу. Сопротивление ее возрастает, я же пока довольна происходящим, несмотря на многие «непонятки» в работе.
Сессия 8
Запрос на восьмую сессию я получила четкий, но, похоже, подставной: Андрей сказал, что хочет перестать бояться тараканов и жучков. Повыбирав варианты преодоления страха, выбрал самый незатейливый способ борьбы с ними: давление (давение? давка?). Собственно, минут 15, пока совсем не выдохся, ожесточенно убивал воображаемых насекомых на стенах и на полу. После попросил передышку и спустя некоторое время поведал мне о «главном» таракане, которого так просто не убьешь, такой он большой. Я предложила ему вполне подходящую (бесформенную тряпичную) куклу, которую он с яростью и удовольствием душил. Представляя, что вся эта энергия до сих пор сидела «без выхода», я ужаснулась. Но вспомнился наш разговор с Анжелой про потерю контроля, и стало слегка не по себе...
Во время беседы с Анжелой сложилось впечатление, что она на меня агрессирует: звучали нотки обесценивания, попыталась меня «построить». Я немного загрустила от этого, но ее реакция была мне вполне близка и понятна. Более того, мое сопротивление на такую нашу похожесть было столь велико, что я не стала с ней проговаривать свои чувства и предположение.
Сессия 9
Девятая сессия также была посвящена отреагированию. Андрей бил кресло, на котором «сидел» его одноклассник, рычал на него, однако, успокаиваясь, мог спокойно объяснять мне, что с ним происходит. В общем-то, при мне он обращался со своей агрессией так, как ему хотелось - однако на меня ни разу ее не выражал.
Так, несмотря на то, что последние 2 работы были довольно сильно энергетически заряжены, я слегка приуныла, хотя моя программа-минимум была выполнена: Андрей научился осознавать агрессию и как-то обращаться с ней.
Я напомнила Анжеле, что следующая наша сессия - последняя, и спросила, заметила ли она какие-то перемены в ребенке. Вежливо ответила, что заметила, но толком объяснить, что изменилось, не смогла. Поразительно, но, как и Андрей, она напрочь забыла про изначальный запрос.
Я с грустью заметила, что к концу нашей работы наши с Анжелой отношения из более теплых стали формальными и не приносящими нам обеим радости.
Сессия 10
Всю сессию мы с Андреем проговорили: первую половину он рассказывал мне истории о разных странах, вторую - прощались. Когда напомнила про наше расставание, немного загрустил («жаль...»), но «нажелал» всяких приятностей («счастья, здоровья, успехов»), я - ему (примерно того же). Ассимилировали опыт (как ни странно, вспомнил про Грязного Дэна и рассказал, что он сейчас - правая рука Андрея Великого). Обозначая грусть от прощания с ним, подумалось, что дети, вылетающие из-под крыла, правда, вряд ли поддаются контролю, и вместе с радостью не обходится без нотки печали...
С Анжелой попрощались на удивление тепло. Оставалось много интереса, появилась ли какая-то энергия в отношениях с мужем, и она, словно предугадав мой вопрос, заговорщицки улыбнувшись, сказала, что дети сегодня ночуют у бабушки, а они с мужем идут в ресторан... И у меня появилась надежда, что в этой приятной по сути женщине откроются и иные, не только материнские, части.
Полагаю, данная работа нуждается в комментариях.
Только записывая работу, осознала, что в наших с Андреем отношениях самих отношений было мало: работали в основном с внутренней феноменологии, работе на границе контакта я места не выделила.
Учитывая мою идентификацию с его матерью (а меня, правда, многое в ней «цепляло»), могу предположить, что, как и Анжеле, его агрессия, направленная на меня, была для меня слабопереносима - а на границе контакта она неизбежно возникла бы. Так, все 10 сессий продержался позитивный перенос, который был безопасен. Впрочем, с моей помощью, Андрей несомненно продвинулся в плане принятия своей агрессивной части, но дальнейшая работа могла бы идти как раз про агрессию к женской фигуре.
Работа с Анжелой была направлена на разрешения возможности проживания Андреем эдипальной стадии, привлечения мужской фигуры в контакт и установления отношений между отцом и сыном. Похоже, эта часть тоже удалась, хотя, с моей точки зрения, Анжеле явно требовалась больше поддержки, чем я ей была готова дать.
А этот случай, ИМХО, очень хорошо иллюстрирует работу психолога с одним ребенком - ее возможности и ограничения. Когда-то, в те стародавние времена, когда я, еще будучи третьекурсницей, работала психологом в английской школе, мне пришлось по полной столкнуться и ощутить, насколько ребенок зависит от родителей - а человек от среды.... К сожалению, сейчас уже не вспомню настолько подробно тех сессий, как в описанном здесь случае, но динамика была очень похожей. По моему личному и скромному мнению, такие случаи стоит читать всем, кто собирается вести работу с детьми - просто для того, чтобы ставить перед собой реальные цели и знать, куда потом девается первоначальный запрос, а вместе с ним и благодарность от родителей...
Виктория Серлик
СЛУЧАЙ. ОПИСАНИЕ РАБОТЫ
Однажды ко мне обратилась женщина с просьбой «посмотреть» на ее сына. Для начала я встретилась с ней, чтобы выяснить суть ее беспокойства.
Речь шла о младшем сыне Анжелы, восьмилетнем Андрее (старшему сыну -21 год). Тревога ее связана с тем, что у ребенка нарушения сна - долго не может заснуть, снятся кошмары, плачет, ночью под разными предлогами просится к ним с мужем в постель, когда получает разрешение - успокаивается и очень быстро засыпает. В принципе, вспоминает Анжела, пока был совсем маленьким (до поступления в школу), он довольно часто спал в их комнате и в их постели, потом переселился в свою комнату, а теперь такие ночные мучения происходят чуть ли не через ночь. Уже были у психоневролога, где «нашли» незначительно повышенное внутричерепное давление, и ничего особо серьезного. Не может понять причину происходящего, боится за психологическое здоровье сына.
Реагирует на бессонницу и немотивированные страхи сына следующим образом: успокаивает, говорит с ним, увещевает, напоминает о том, что она рядом, и, как правило, либо забирает Андрея к себе в постель, либо сидит с ним, пока он не заснет.
По ходу выясняется, что Андрей - довольно успешный ребенок: отличник в школе, староста класса, занимается шахматами (и уже получил третий разряд), ходит в музыкальный и танцевальный кружки, любит читать, обожаем учителями и детьми, дружит почти со всем классом. Дома довольно покладист, после того как выполняет уроки, может помочь в чем-то по дому. Спортом не занимается (пробовали дзюдо, но как-то не понравилось).
Так, я видела перед собой классически хорошую маму-домохозяйку, временами не в меру заботливую, опекающую, гордую успехами сына, встревоженную его «болезнью». Пожалуй, единственное, чего я совершенно не понимала - есть ли там папа, потому что смутно припоминала, что где-то в начале рассказа, про него вскользь упоминалось. На мой вопрос о муже, Анжела шепотом ответила: «Папа у нас занят. Воспитанием детей занимаюсь я».
Для начала информации мне было достаточно, и мы договорились работать следующим образом: я занимаюсь с Андреем 10 сессий, из которых 45-50 минут работаю с ним, оставшееся время - в консультативном режиме с Анжелой.
Естественно, в истории, которую я услышала, очень резанула отсылка на непройденную эдипальную стадию. Идеальность дневного образа ребенка и его успехов несколько настораживала: чутье подсказывало, что если наша работа сложится, могут появиться менее социально-привлекательные фигуры.
Сессия 1
Ничем особенным поначалу Андрей не выделялся: славный восьмилетний мальчик сидит на краешке стула и выжидающе косится в мою сторону. На вопрос, знает ли, почему он ко мне пришел, ответил утвердительно: «Потому что не могу уснуть». Почти половину сессии знакомились, рассказывали друг другу о себе: он сообщил про свою школьную и внешкольную жизнь (сказал, что ему нравится учиться, особенно считать и читать; похвастался разрядом по шахматам, долго описывал любимую кошку Маркизу). Произвел довольно приятное впечатление: на вопросы отвечал охотно и подробно (и, что свойственно далеко не всем детям этого возраста, речь его отличалась грамотностью, большим словарным запасом), и, не смотря на то, что очень редко смотрел на меня, оставалось ощущение, что он включен, заинтересован и вполне способен к контакту. Поговорили о друзьях (их много, но лучший друг - один), семье (любит проводить время со старшим братом, и еще - когда мама читает ему вслух).
Итак, мы почти вплотную подобрались к теме сна. Довольно неохотно описал ситуацию («я вроде хочу спать, но не могу. Думаю о всяком...»). Помолчал, погрустнел. Спросила, нравится ли ему не спать, и в ответ Андрей начал плакать (сначала пытался сдерживать слезы, но когда заметил мою поддержку, заплакал сильнее). Сквозь слезы объяснил, что не спать ему очень не нравится, это плохо, грустно и страшно. Чего боится? Непонятно. Знает зато, чего не боится: темноты, воров, бабаек. Итак, мы затупиковали (у меня все время оставался интерес, но каких-то ярких эмоций не возникало).
Эксперимента ради предложила ему работу с внутренней феноменологией: нарисовать двух Андреев: дневного и ночного. С энтузиазмом преступил к работе. Подписал первый рисунок «Андрей, который не может заснуть» (на рисунке -маленький мальчик в пижаме, красноглазый, с розовой, как будто воспаленной кожей, пухлый и печальный), а второй - «Андрей, который счастлив» (улыбчивый, побольше размером).
На этом наше время закончилась, я поинтересовалась, хочет ли он ходить ко мне на занятия, на что ответил утвердительно, рассудительно заметив, что «пока нормально». Оговорила, что в следующий раз, возможно, будем играть с этими рисунками.
С Анжелой немного поговорили об укладе ее семьи (судя по описанной картинке, семья идеальна: все друг друга любят и принимают друг друга), причем заметно, что Анжела, единственная женщина в этой семье, прикладывает к этому максимум усилий. Старший сын ее обожает (кстати, девушки у него нет, и пока ничего серьезного не было). Звучало много темы контроля: начиная от бытовых вещей («я слежу за режимом детей и мужа»), заканчивая отношениями между ее мужчинами («я говорю мужу, как вести себя с детьми, он часто не знает, что с ними делать») и не бросающимся в глаза, но целенаправленным попыткам отстранить мужа от воспитания детей. Кстати, почти сразу попыталась проконтролировать меня, подробно расспрашивая о том, что произошло на нашей с Андреем сессии, и я пока поддалась на провокацию и рассказала общую структуру работы с ребенком.
Мои чувства несколько расходились с мыслями по этому поводу. Я подозревала, что именно ее всепоглощающее материнство, полная отдача детям и отсутствие мужниного вмешательства, вероятней всего, и является ключом к пониманию проблемы Андрея. С другой стороны, от Анжелы буквально веяло стабильностью и надежностью, от этого становилось спокойно и уютно, так что я отогнала от себя анализ - до следующего раза.
Сессия 2
Андрей пришел в неплохом настроении и принес рисунки, которые в прошлый раз забрал с собой («чтобы подумать»). Немного поговорили о том, как ему спалось на неделе, вспомнил, что пару раз была бессонница и «пришлось идти к маме» (произнесено со вздохом). Тема нарисованных Андреев была актуальна, и я предложила ему побеседовать за них. Без вопросов начал выполнять задание:
- Привет (ровным, спокойным голосом)
- Привет (таким же ровным)
- Мне плохо, я не могу уснуть (вздыхая)
- А ты поверь в себя, расслабься и ни о чем не думай! (бодрым тоном физрука)
- Спасибо. Ну, пока!
- Пока!
Я была слегка озадачена и спросила, достаточно ли Андрею-неспящему такого разговора. Подумал и сказал, что нет. На мой вопрос, что они могут дать друг другу, ответил - «дружбу», но не очень уверенно. Немного подумал и спросил у Андрея-неспящего, почему не спит? И вместо ответа (а точнее, это и был ответ), расплакался и принялся пересказывать фильм «Хроники Нарнии», который смотрел недавно с братом, об ужасной войне, о детях, которые уехали из одной войны и попали в другую, об Аслане, которого ему особенно жалко, потому что он пострадал не из-за чего, и о дружбе, ради которой можно пойти на смерть. Чем больше пафоса было в этом пересказе, тем горше Андрей плакал. Потом начал рассказывать про своего лучшего друга и о том, какая у них крепкая дружба. Этот «взрослый» рассказ впадал в резонанс с моими представлениями о детях в возрасте Андрея, однако очень вязался с образом «идеального» мальчика, вроде одного из главных героев этой «Нарнии»: и умный, и милый, и учится, и всякая мальчиковая «дребедень» про честь и дружбу, бабушек через дорогу переводит, и с родителями взаимопонимание... Подумав таким образом, я заподозрила какой-то подвох: во-первых, Андрей получается настолько непогрешимо идеальным, что аж тошно становится, а во-вторых, пока не понятно, есть ли в этой красоте место каким-то более земным вещам вроде злости (причем неблагородной какой-нибудь), зависти...
Таким образом, цель «на будущее» была определена: обнаружить у Андрея хоть какие-то признаки «неидеальности».
На данной же сессии больше ничего особо важного не произошло: после этого слезного рассказа мы оба потеряли энергию и остаток времени вяло обсуждали кошку Маркизу и компьютерные игры. Правда, ситуацию с рисунками закончили признанием Андрея, что «счастливый» мог бы подружиться с «неспящим», но не знает, как.
Туманно ответив на Анжелино «ну что, как у вас там», я осторожно подняла тему отца в семье. Анжела сообщила, что отношения у них «нормальные» и расшифровала - «все как у всех, ничего особенного». Потом, задумавшись,смущенно проговорила: «Понимаете, бывают разные типы женщин: женщина-любовница, женщина-друг... а вот я - женщина-мать». Естественно, подумала я, в такой ситуации мужу, правда, проще «отморозиться», сдав бразды правления в терпеливые руки жены, либо став ее третьим «сыном», либо сразу после выполнения основной своей функции (оплодотворения), стать заядлым трудоголиком и занимать в семье положение трудоголика-добытчика. Мои мысли подтвердились рассказом Анжелы о том, что после рождения первого сына муж сильно ревновал, начал пропадать на работе и за эти 20 лет очень сильно вырос в карьерном смысле.
Заниматься терапией с Анжелой в мои задачи не входило, поэтому теперь и далее мы общались скорее в консультативном режиме. Так, объяснив важность отцовской фигуры для мальчиков, я предложила ей потихоньку «подключать» отца в воспитание детей и постараться в этот процесс не вмешиваться. Она искренне удивилась, но пообещала попробовать.
Сессия 3
В этот раз Андрей опять загорелся идеей рисования, и я попросила его нарисовать любимого мной Несуществующего животного. На листе образовалось нечто яркое и красочное, и опять-таки - из рук вон идеальное. Цитирую: «на его планете все живут в мире и согласии, помогают друг другу, уважают друг друга». Друзья, семья, школа - все в наличии и все чудесно, даже мяса никто не ест (потому что убивать животных запрещено, а падалью никто не питается). «А удобно такому большому зверю на таких тонких лапах?», - я немного обрадовалась, найдя хоть какую-то зацепку. «Удобно, - не смутился Андрей. - У них на планете невесомость, тело может не только стоять на тонких ногах, но и подпрыгивать». «Что, и никто законов планеты не нарушает? Все-все хорошие?» - без особой надежды спросила я. Андрей подумал, и выдал полярность невесомому зверю: обиженный на всю планету (его дразнили за необычность цвета - а мой клиент, кстати, огненно-рыжего цвета), наказанный сидением в клетке, он ненавидит и очень завидует первому зверю, хочет быть им (ура! Я услышала это!). Обожает мясо, пьет только кровь, обожает оружие, готовит жестокое нападение, хочет мстить. На вопрос, как к нему относится, ответил фразой, вызвавший мой терапевтически-щенячий восторг: «Плохо отношусь: он вредит, все портит. Спать не дает».
В тот момент я не вербализировала аналогий с его, Андрея, бессонными ночами. Но познакомиться с фигурой, лишившей покоя и сна моего маленького клиента, было очень приятно, поскольку в ресурсности этого образа я не сомневалась.
Анжела же пришла воодушевленной, похвасталась своими достижениями: весь вечер Андрей с отцом играли в шахматы, и Андрей разгромил отца в пух и прах. Я мысленно посочувствовала отцу и предложила более активно-агрессивные формы взаимодействия: подушечные бои, совместные прогулки... Предложила и улыбнулась: сидят две женщины, обсуждают, как проконтролировать, чтобы мужчины лучше контактировали. Впрочем, контроль - и моя «фишка» тоже...
Сессия 4
Андрей пришел радостный, рассказал, что на выходных папа учил его кататься на велосипеде (подумала об Анжеле с каким-то восхищением). Говорит, было здорово, хотя не получалось сначала. Что чувствовал, когда не получалось? Долго не мог придумать ответа («чувствовал, что надо стараться»(1)) - но слово «злился» все-таки выдавил, очень тихим и неуверенным голосом. «Тебе не нравится твоя злость?» - «Нет», «А какой ты, когда злишься?» - «Не знаю... плохой». Предложила вспомнить, в каких ситуациях злится. Надумал несколько ситуаций («когда на меня кричат, когда что-то не получается, когда меня бьют и обижают»).
Видимо, этот разговор дался ему непросто, поскольку после этого он заметил ящик с игрушками, спросил, можно ли в них играть и все оставшиеся 45 минут довольно педантично выстраивал целую цивилизацию из лоскутков, конструктора, мелких игрушек и любого подсобного материала. Меня в этот процесс не приглашал, но и не препятствовал, когда я что-то уточняла или пыталась «помочь» процессу.
Анжела подтвердила информацию о велосипеде, но сказала, что в процесс все равно вмешивалась: сильно жестко муж сына учил. Я поинтересовалась, что происходит с ней в тот момент, когда ее мужчины делают что-то без нее, ответила, что чувствует свою бесполезность, ненужность, ревность и к детям, и к мужу, страх, что справятся без нее... Я посочувствовала (чувства ее мне знакомы), но попросила посмотреть, что будет дальше и все-таки держать дистанцию от своих мужчин, пока они вместе. Уже уходя, в дверях, Анжела повернулась ко мне и удивленно добавила: «А знаете, на этой неделе Андрюша спал хорошо... из-за грелки, что ли?»
(1) -Если честно, до этого случая я и не подозревала, что дети бывают настолько интроектированными. С другой стороны, чем им в этом возрасте заниматься, как не интроекты глотать...
Сессия 5
Я немного задержалась, зайдя в кабинет, Андрей уже был у меня в кабинете, сосредоточенно что-то рисовал. Оказалось - флаги. Он интересуется историей, географией, и в данный промежуток времени изучает флаги и гербы разных стран. Наугад попросила нарисовать флаг страны, которую сам придумал. Оживился, даже без предварительного предложения начал рассказывать об этой стане - Андреании, теплом континенте, где правит добрый король Андрей Великий, и царит благополучие, достаток и спокойствие (подробности опускаю). Естественно, полярность не заставила себя ждать: на горизонте появился Грязный Дэн. Андрей брезгливо морщился, рассказывая о нем: Дэн - преступник национального масштаба, маленький, уродливый, обожает копаться в грязи и земле и по ночам мстит жителям этого города, кидаясь в них грязью. Мысль про ночную месть (ставлю галочку!) проскальзывает не впервые, и вполне очевидно, как она проявляется в жизни Андрея. Непонятно только, за что мстит, но на это Андрей пока ответить мне не смог. Однако важно заметил, что «Дэн» объявлен в розыск, поскольку его ненавидит вся страна, и он обязательно поплатится за свое зло.
Так... налицо опять полярности: смелый, прекрасный, великодушный «Андрей Великий» и обиженный, озлобленный, одинокий «Грязный Дэн».
Предлагаю «игру»: поговорить за одного и второго, и передо мной разыгрывается очень искренняя сцена: говоря за Андрея Великого настоящий Андрей выпрямляется, свысока смотрит на пол (где, по его задумке, сидит второй персонаж), говорит приказным тоном, угрожает; за Дэна же - сутулится, сжимается в комок, говорит еле слышным голосом, виновато и запинаясь.
АВ: Ты, вонючее ничтожество, какое право имеешь находиться на моей земле? Вон отсюда! Если еще раз появишься, я кину тебя в стаю злых собак! Убирайся! Я не хочу тебя видеть!
ГД: да... я уйду... больше Вы меня не увидите... простите...
Я была ошеломлена и расстроена: не имела ни малейшего понятия, как интегрировать эти части. И просто спросила, может ли Дэн хоть чем-то быть полезным для властителя Андреании. Не без взаимных усилий у Андрея появился шаткий вариант запустить Дэна работать в поле, с землей, раз уж он так ее любит...
Ох, как полезна была бы пескотерапия, подумалось мне. Жаль, условия не позволяли...
Анжела рассказывала о динамике развития отношений между отцом и сыном. Похоже, мужа ее увлекла идея общения с сыном, и теперь он и сам раздражался, когда супруга вмешивалась с предложениями или комментариями к игре, но Анжелу это пока не сильно расстраивало, поскольку освободилось время «для себя». Я поудивлялась ее спокойствию, хотя не вполне поверила ему. Впрочем, ситуация пока развивалась благоприятным образом (по крайней мере, для моего клиента).
Сессия 6
С порога Андрей сообщил мне, что у Грязного Дэна с Андреем Великим порядок, они начали сотрудничать. Было заметно, что он этим гордится. Я спросила, как ему спится, удивился (оказывается, он уже и забыл, с каким запросом приходил ко мне, а со сном давно все в порядке).
Всю сессию посвятили игре в «войнушки». Войска Андрея Великого «мочили» войска соседнего государства, и я по ходу замечала, что не зря ему разряд по шахматам дали: стратегию битвы простраивал великолепно. Я в игре была лишь наблюдателем, но мне подробно (и не без высокомерия) разъяснялось, почему именно так он простраивает войска, и каких подлых ходов можно было бы ожидать от неприятеля.
С Анжелой в этот раз поговорить не успели: они куда-то торопились. Похоже, начало проявляться ее сопротивление...
Сессия 7
Долго рассказывал о том, как с папой катались на велосипедах (похоже, это вошло в привычку). Андрей, и правда, выглядел более живым и азартным. Поговорили о школе, рассказал про одноклассника, на которого злится за то, что тот его задирает. Как хорошо воспитанный ребенок, Андрей с ним не дерется и взрослым не жалуется, а пытается с ним не общаться, но все равно раздражения много («я б его так стукнул», - мечтательно вздохнул Андрей).
Закономерно, мы устроили подобный эксперимент. Андрей очень смущался, сдерживал себя, оборачивался на меня, но все-таки несколько раз стукнул мягкую игрушку, после чего быстро смутился и попросил порисовать. Дифлексировали в рисование (и я тоже, поскольку уровень напряжения был велик и с выражением агрессии он снизился, но ненамного, а «раскрутить» на продолжение Андрея не получилось).
С Анжелой говорили о ее отношении к агрессии, собственной и окружающих. Колеблясь, сказала, что злится иногда на детей, но когда проявляют агрессию они, старается это пресекать. Почему? Опять пришли к страху потери контроля... Я пофантазировала, что складывающаяся ситуация ей тогда не очень приятна, на что Анжела заметно закрылась и сказала, что-то вроде «все к лучшему», после чего опять заторопилась на какую-то встречу. Сопротивление ее возрастает, я же пока довольна происходящим, несмотря на многие «непонятки» в работе.
Сессия 8
Запрос на восьмую сессию я получила четкий, но, похоже, подставной: Андрей сказал, что хочет перестать бояться тараканов и жучков. Повыбирав варианты преодоления страха, выбрал самый незатейливый способ борьбы с ними: давление (давение? давка?). Собственно, минут 15, пока совсем не выдохся, ожесточенно убивал воображаемых насекомых на стенах и на полу. После попросил передышку и спустя некоторое время поведал мне о «главном» таракане, которого так просто не убьешь, такой он большой. Я предложила ему вполне подходящую (бесформенную тряпичную) куклу, которую он с яростью и удовольствием душил. Представляя, что вся эта энергия до сих пор сидела «без выхода», я ужаснулась. Но вспомнился наш разговор с Анжелой про потерю контроля, и стало слегка не по себе...
Во время беседы с Анжелой сложилось впечатление, что она на меня агрессирует: звучали нотки обесценивания, попыталась меня «построить». Я немного загрустила от этого, но ее реакция была мне вполне близка и понятна. Более того, мое сопротивление на такую нашу похожесть было столь велико, что я не стала с ней проговаривать свои чувства и предположение.
Сессия 9
Девятая сессия также была посвящена отреагированию. Андрей бил кресло, на котором «сидел» его одноклассник, рычал на него, однако, успокаиваясь, мог спокойно объяснять мне, что с ним происходит. В общем-то, при мне он обращался со своей агрессией так, как ему хотелось - однако на меня ни разу ее не выражал.
Так, несмотря на то, что последние 2 работы были довольно сильно энергетически заряжены, я слегка приуныла, хотя моя программа-минимум была выполнена: Андрей научился осознавать агрессию и как-то обращаться с ней.
Я напомнила Анжеле, что следующая наша сессия - последняя, и спросила, заметила ли она какие-то перемены в ребенке. Вежливо ответила, что заметила, но толком объяснить, что изменилось, не смогла. Поразительно, но, как и Андрей, она напрочь забыла про изначальный запрос.
Я с грустью заметила, что к концу нашей работы наши с Анжелой отношения из более теплых стали формальными и не приносящими нам обеим радости.
Сессия 10
Всю сессию мы с Андреем проговорили: первую половину он рассказывал мне истории о разных странах, вторую - прощались. Когда напомнила про наше расставание, немного загрустил («жаль...»), но «нажелал» всяких приятностей («счастья, здоровья, успехов»), я - ему (примерно того же). Ассимилировали опыт (как ни странно, вспомнил про Грязного Дэна и рассказал, что он сейчас - правая рука Андрея Великого). Обозначая грусть от прощания с ним, подумалось, что дети, вылетающие из-под крыла, правда, вряд ли поддаются контролю, и вместе с радостью не обходится без нотки печали...
С Анжелой попрощались на удивление тепло. Оставалось много интереса, появилась ли какая-то энергия в отношениях с мужем, и она, словно предугадав мой вопрос, заговорщицки улыбнувшись, сказала, что дети сегодня ночуют у бабушки, а они с мужем идут в ресторан... И у меня появилась надежда, что в этой приятной по сути женщине откроются и иные, не только материнские, части.
Полагаю, данная работа нуждается в комментариях.
Только записывая работу, осознала, что в наших с Андреем отношениях самих отношений было мало: работали в основном с внутренней феноменологии, работе на границе контакта я места не выделила.
Учитывая мою идентификацию с его матерью (а меня, правда, многое в ней «цепляло»), могу предположить, что, как и Анжеле, его агрессия, направленная на меня, была для меня слабопереносима - а на границе контакта она неизбежно возникла бы. Так, все 10 сессий продержался позитивный перенос, который был безопасен. Впрочем, с моей помощью, Андрей несомненно продвинулся в плане принятия своей агрессивной части, но дальнейшая работа могла бы идти как раз про агрессию к женской фигуре.
Работа с Анжелой была направлена на разрешения возможности проживания Андреем эдипальной стадии, привлечения мужской фигуры в контакт и установления отношений между отцом и сыном. Похоже, эта часть тоже удалась, хотя, с моей точки зрения, Анжеле явно требовалась больше поддержки, чем я ей была готова дать.