Царская невеста из Михайловского театра.
Вчера я посмотрела по телевизору трансляцию оперы Римского-Корсакова "Царская невеста" из санкт-петербургского Михайловского театра. Я знала, что такой медиа-способ приобщения к искусству существует, но приобщиться никак не удавалось - находились всякие отвлекающие причины. А вчера опера сама пришла ко мне домой. Мне нравится "Царская невеста", особенно люблю партии Любаши, поэтому все 200 минут показа я не отходила от экрана.
Декораций в духе эпохи Ивана Грозного я не увидела. Было современно-авангардное оформление: затенённая сцена, выхваченные лучом света фигуры действующих лиц, лежащий посередине сцены квадрат-подиум, на который время от времени по ходу действия кто-то взбирался, чекистские чёрные кожанки Бромелея и Ивана Лыкова, шикарный плащ из красной кожи у Любаши, поющая массовка в современной одежде - всё было настолько супер-пупер, что отвлекало от главного - от самой оперы.
Если бы я не знала, что спектакль - детище знаменито-маститого михайловского театра (существующего аж с начала 19 века), то подумала бы, что театр предоставил сценическую площадку поющему коллективу какого-то сельского клуба, не имеющего средств на богатые декорации и костюмы.
Понятно, каждый режиссёр-постановщик старается самовыразиться и показать свой "свежий" взгляд на известное произведение, типа, "я так вижу". И режиссёр-постановщик Андрей Могучий не исключение. Нет, я не критикую и не осуждаю такой подход к классической русской опере (сколько людей режиссёров, столько мнений) - но меня сие озадачило, так будет вернее сказано. В некоторых сценах новая трактовка даже повеселила.
Например, весело смотрелись мальчики-бояре с бутафорскими бородами и девочки-крестьянки в национальных сарафанах, изображающие народ. Малюта Скуратов, мощный и крепкий, в круглых очках на бритой голове, расхаживал с объёмной головой бультерьера на груди (на верёвках через шею) - это было понятно: собачьи головы - символ опричнины, а Малюта главный опричник. Но когда на сцене выстроился ряд опричников с такими же выпуклыми мордами "жучек" и "полканов", я забеспокоилась - где же взяли эти натурально смотревшиеся головы - не продукт ли это собачьей вивисекции? )))
Понравилось, как выделен образ Марфы - на затемнённой сцене, на фоне фигур главных персонажей, одетых в чёрную одежду и частично освещённых, она была единственным светлым пятном (буквально и фигурально) в этом мраке - своим светлым платьем и чистотой своих чувств. Если это находка режиссёра-постановщика, то честь ему и хвала, если получилось случайно, то я приветствую такую случайность!
Спектакль - номинант Национальной театральной премии "Золотая маска-2015" и претендует на премию в двух номинациях - "Лучший оперный спектакль" и "Лучшая работа режиссёра". Надеюсь, что из-за оригинальности постановки и оформления спектакль (увы) премию получит, и не дай Бог в первой заявленной номинации - всё-таки "Царская невеста" - это не собственность михайловского театра, а национальное достояние, и к этому надо относиться с почтением.
Новаторство (проще сказать новшество с потолка) мне не понравилось. "Неклассичность" декораций и современные наряды действующих лиц отвлекали моё внимание от музыкальных диалогов и монологов, а это в опере главное. Новизну можно применить к речевому спектаклю, но не к оперному. В опере главное музыка, сольные арии, хоровое пение, то есть вокальное общение персонажей друг с другом. А это, на мой взгляд, было для режиссёра на втором месте.
В трагической по сути опере очень важными считаются арии Любаши, именно эта девушка была причиной гибели нескольких человек. И в этот раз я с нетерпением ждала момента, когда Любаша (Ирина Шишкова) начнёт их исполнять, но ....
Сцена, где Любаша упрашивает Бомелея приготовить убийственное зелье, меня так нервировала, что мне было не до вслушивания в слова. Вместо того, чтобы проникнуться чувствами Любаши, слушая прекрасное ариозо, я следила, как она кутается в кожаное пальто красного цвета, что на чёрном фоне смотрелось агрессивно-вызывающе. Вероятно, режиссёр-постановщик специально форсировал внимание на это яркое красное пальто (или плащ), чтобы зритель полнее проникся злодейством замысла Любаши, красное на чёрном - кровь и коварство!
Но мне было не до нюансов задумки режиссёра, я прониклась лишь беспокойством за певицу - а вдруг она неосторожно наступит на полы этого шикарного одеяния (размера на три больше), споткнётся и покатится по наклонному помосту к рампе. В-общем, мне было не до арии ...
А когда Любаша села на помост, аккуратно откинув длинные полы назад (техника безопасности в действии!), я выдохнула с облегчением (уф! не упадёт). Но ария-то уже была пропета!!!
Или момент, когда Марфа с подружкой, сидя на краю помоста, щебечут о чём-то своём девичьем, а в верху помоста появляется фигура царя Ивана Грозного в шапке Мономаха, со скипетром и и державой в руках. Царь в этой опере обязателен, по либретто он должен увидеть Марфу - будущую царскую невесту! И всё бы ничего, но телеоператор показал лицо царя вблизи - юное лицо мальчика (из массовки) с приклеенной бородёнкой. Зачем мальчик в роли Ивана Грозного? Расчёт на то, что зритель увидит только фигуру царя, а не его лицо?
Марфа собирается замуж за Ивана Лыкова, то есть она вполне подходящего для замужества возраста. А Иван Грозный к тому времени уже разменял пятый десяток, имел взрослых сыновей, схоронил двух жён и искал третью, то есть был далеко не мальчик. Так не проще было бы нарядить в царское облачение какого-нибудь взрослого статиста? Может, режиссёр забыл, что идёт прямая трансляция, что лицо царя-мальчика увидят тысячи глаз, и кто-то (к примеру, я) задаст закономерный вопрос: зачем?
Далее. Если на минуточку забыть, что спектакль оперный, то общую оценку постановке можно дать положительную - НЕоперный спектакль можно трактовать в зависимости от реалий сегодняшнего дня, но ОПЕРА - это тот спектакль, где должна главенствовать музыка! А я услышала её урывками, потому что отвлекалась на супер-пупер оформление и декорации.
Трансляция (грешу на неё) повлияла и на моё мнение о голосах. Они показались мне слабыми. Я выросла на оперных личностях с потрясающими голосами и была вправе этого ожидать от певцов, занятых в михайловской "Царской невесте", но - они для меня не прозвучали. Возможно, виновата акустика.
Телевизор, конечно, не экран в кинотеатре и совсем не театральная сцена, но он действительно стал приближением к искусству. Я рада поучаствовать в таком проекте, и буду продолжать это дело.
И ещё меня сильно занимает вопрос, как отреагировал бы на новомодный спектакль (совместная работа Андрея Могучего (режиссёр-постановщик) и Максима Исаева (художник) сам автор оперы - композитор Николай Андреевич Римский-Корсаков?
Декораций в духе эпохи Ивана Грозного я не увидела. Было современно-авангардное оформление: затенённая сцена, выхваченные лучом света фигуры действующих лиц, лежащий посередине сцены квадрат-подиум, на который время от времени по ходу действия кто-то взбирался, чекистские чёрные кожанки Бромелея и Ивана Лыкова, шикарный плащ из красной кожи у Любаши, поющая массовка в современной одежде - всё было настолько супер-пупер, что отвлекало от главного - от самой оперы.
Если бы я не знала, что спектакль - детище знаменито-маститого михайловского театра (существующего аж с начала 19 века), то подумала бы, что театр предоставил сценическую площадку поющему коллективу какого-то сельского клуба, не имеющего средств на богатые декорации и костюмы.
Понятно, каждый режиссёр-постановщик старается самовыразиться и показать свой "свежий" взгляд на известное произведение, типа, "я так вижу". И режиссёр-постановщик Андрей Могучий не исключение. Нет, я не критикую и не осуждаю такой подход к классической русской опере (сколько людей режиссёров, столько мнений) - но меня сие озадачило, так будет вернее сказано. В некоторых сценах новая трактовка даже повеселила.
Например, весело смотрелись мальчики-бояре с бутафорскими бородами и девочки-крестьянки в национальных сарафанах, изображающие народ. Малюта Скуратов, мощный и крепкий, в круглых очках на бритой голове, расхаживал с объёмной головой бультерьера на груди (на верёвках через шею) - это было понятно: собачьи головы - символ опричнины, а Малюта главный опричник. Но когда на сцене выстроился ряд опричников с такими же выпуклыми мордами "жучек" и "полканов", я забеспокоилась - где же взяли эти натурально смотревшиеся головы - не продукт ли это собачьей вивисекции? )))
Понравилось, как выделен образ Марфы - на затемнённой сцене, на фоне фигур главных персонажей, одетых в чёрную одежду и частично освещённых, она была единственным светлым пятном (буквально и фигурально) в этом мраке - своим светлым платьем и чистотой своих чувств. Если это находка режиссёра-постановщика, то честь ему и хвала, если получилось случайно, то я приветствую такую случайность!
Спектакль - номинант Национальной театральной премии "Золотая маска-2015" и претендует на премию в двух номинациях - "Лучший оперный спектакль" и "Лучшая работа режиссёра". Надеюсь, что из-за оригинальности постановки и оформления спектакль (увы) премию получит, и не дай Бог в первой заявленной номинации - всё-таки "Царская невеста" - это не собственность михайловского театра, а национальное достояние, и к этому надо относиться с почтением.
Новаторство (проще сказать новшество с потолка) мне не понравилось. "Неклассичность" декораций и современные наряды действующих лиц отвлекали моё внимание от музыкальных диалогов и монологов, а это в опере главное. Новизну можно применить к речевому спектаклю, но не к оперному. В опере главное музыка, сольные арии, хоровое пение, то есть вокальное общение персонажей друг с другом. А это, на мой взгляд, было для режиссёра на втором месте.
В трагической по сути опере очень важными считаются арии Любаши, именно эта девушка была причиной гибели нескольких человек. И в этот раз я с нетерпением ждала момента, когда Любаша (Ирина Шишкова) начнёт их исполнять, но ....
Сцена, где Любаша упрашивает Бомелея приготовить убийственное зелье, меня так нервировала, что мне было не до вслушивания в слова. Вместо того, чтобы проникнуться чувствами Любаши, слушая прекрасное ариозо, я следила, как она кутается в кожаное пальто красного цвета, что на чёрном фоне смотрелось агрессивно-вызывающе. Вероятно, режиссёр-постановщик специально форсировал внимание на это яркое красное пальто (или плащ), чтобы зритель полнее проникся злодейством замысла Любаши, красное на чёрном - кровь и коварство!
Но мне было не до нюансов задумки режиссёра, я прониклась лишь беспокойством за певицу - а вдруг она неосторожно наступит на полы этого шикарного одеяния (размера на три больше), споткнётся и покатится по наклонному помосту к рампе. В-общем, мне было не до арии ...
А когда Любаша села на помост, аккуратно откинув длинные полы назад (техника безопасности в действии!), я выдохнула с облегчением (уф! не упадёт). Но ария-то уже была пропета!!!
Или момент, когда Марфа с подружкой, сидя на краю помоста, щебечут о чём-то своём девичьем, а в верху помоста появляется фигура царя Ивана Грозного в шапке Мономаха, со скипетром и и державой в руках. Царь в этой опере обязателен, по либретто он должен увидеть Марфу - будущую царскую невесту! И всё бы ничего, но телеоператор показал лицо царя вблизи - юное лицо мальчика (из массовки) с приклеенной бородёнкой. Зачем мальчик в роли Ивана Грозного? Расчёт на то, что зритель увидит только фигуру царя, а не его лицо?
Марфа собирается замуж за Ивана Лыкова, то есть она вполне подходящего для замужества возраста. А Иван Грозный к тому времени уже разменял пятый десяток, имел взрослых сыновей, схоронил двух жён и искал третью, то есть был далеко не мальчик. Так не проще было бы нарядить в царское облачение какого-нибудь взрослого статиста? Может, режиссёр забыл, что идёт прямая трансляция, что лицо царя-мальчика увидят тысячи глаз, и кто-то (к примеру, я) задаст закономерный вопрос: зачем?
Далее. Если на минуточку забыть, что спектакль оперный, то общую оценку постановке можно дать положительную - НЕоперный спектакль можно трактовать в зависимости от реалий сегодняшнего дня, но ОПЕРА - это тот спектакль, где должна главенствовать музыка! А я услышала её урывками, потому что отвлекалась на супер-пупер оформление и декорации.
Трансляция (грешу на неё) повлияла и на моё мнение о голосах. Они показались мне слабыми. Я выросла на оперных личностях с потрясающими голосами и была вправе этого ожидать от певцов, занятых в михайловской "Царской невесте", но - они для меня не прозвучали. Возможно, виновата акустика.
Телевизор, конечно, не экран в кинотеатре и совсем не театральная сцена, но он действительно стал приближением к искусству. Я рада поучаствовать в таком проекте, и буду продолжать это дело.
И ещё меня сильно занимает вопрос, как отреагировал бы на новомодный спектакль (совместная работа Андрея Могучего (режиссёр-постановщик) и Максима Исаева (художник) сам автор оперы - композитор Николай Андреевич Римский-Корсаков?