И каждая стена - открытая дверь
- Объект обнаружен. Деревянный домик с бледно-красной крышей. Больше напоминает плот с навесом, чем дом. Захожу вовнутрь, - кратко отличалась Охотница в микрофон, закрепленный на воротнике пальто. Заодно поглубже закуталась в шарф.
Ветер свирепел. А над головой сочные темно-синие тучи всё плотнее напирали на белые облака, стремясь стереть их с небесной глади, как, бывает, мокрая губка стремительно стирает следы мела со школьной доски.
Охотница стояла на пустой детской площадке на окраине города.
Перед ней стоял дом, в котором каждая стена - открытая дверь. Какая из них вход, а какая выход никто в управлении не знал. Ходили слухи, будто сильные детские чувства наделили домик особым свойством: если тебе плохо, ты должен зайти в домик, крепко закрыть глаза, покрутиться вокруг себя, пока не потеряешь лево-право, сказать «Я в домике» - и всё закончится.
Нет, ты всё так же будешь чувствовать ветер в ресницах или солнечные лучи, которые слизывают слёзы со щеки, но плохое закончится. Страницы прошлого перевернутся, и ты сможешь идти на всё четыре стороны своей жизни.
Сегодня Охотнице не было так плохо, чтобы всё менять. Впрочем, так хорошо, чтобы всё оставить, как есть, ей тоже не было. Что нормально для взрослых.
- Я… в домике? - сказала она, рассматривая истертые половицы.
- Ай-вэй! Такая большая, а тоже в домик прячешься!
- Ай! Вэй! - раздалось в два голоса. От неожиданности охотница подпрыгнула и больно ударилась головой об крышу.
Ошибиться было невозможно: дому было охота поговорить с Охотницей.
- Да о чём с тобой говорить? - будто прочитав мысли, возмутился домик, - держи глаза открытыми, не вертись и топай отсюда на все четыре стороны! Ишь! Охотиться она надумала… Тут и сотый дом, и улица Счастливая, и дверь за решеткой - они мне всё о тебе рассказали! Брысь отседова!..
- Никуда я не пойду, - заупрямилась Охотница, крепко взявшись за балки. - Жизнь удивительна!.. Тайные места должны быть доступны всем!.. Да и проект у нас маленький, десяток охотников, и те нештатные.
- Это он пока маленькый. Киев тоже был маленькый, но толковый! А как понаехали - ай, вэй! - стал большой и бестолсковый. Брысь отседова!..
Неожиданный порыв ветра, будто коленкой, вытолкал Охотницу из домика.
- … и не вздумай обо мне писать. Бо понаедут тут всякие, будут подошвами мне пол шлифовать… Слыхала? Там, в Эфиопиях-Йорданиях, каменные полы босыми ногами в пыль стирают! Что ж говорить о моих слабых досточках?!. Пиши о погорельцах! К ним уж точно никто не сунется, - и домик показал Охотнице на обугленый одноэтажный каркас среди панельных высоток.
- Так это правда? У тебя сверх способности?! - не отступала девица, хоть за спиной одной рукой уже фотографировала и "погорельца".
Освободившийся домик молчал. Поостыл. И ответил:
- А у кого их нет - способностей-то? Есть у всего живого. Просто кого-то построят - и он дом-домом! Стоит, окнами хлопает, сквозняки по этажам гоняет. О таких говорят «Он дальше детской площадки ничего не видит». А другой дом землю под фундаментом чует… небо не брезгует почесать, людей слушает. Их истории, как книги читает, сочувствует, переживает, помнит то, что сами люди уж позабыли. Впитывает… Разве ж это сверх?..
И домик замолчал.
Охотница отошла он него на добрый десяток шагов, сфотографировала и отчиталась:
- В какую бы дверь этого домика ты не вышел, всё изменится. Ветер уляжется - и грянет дождь; утихнет ливень - и засияет солнце; угаснет день - и наступит ночь…
Она не заметила, что пока была в домике, ветер украсил тротуары сухими листьями, будто осень на дворе. Хотя весна. Не видела, как из подъезда панельного дом-дома выбежал мальчишка лет семи - и помчал к домику. У него горели щеки, на левом ухе алели следы пальцев, а из глаз котились слёзы размером с горошину. Она не видела, но в голову почему-то пришли строчки "Торох-торох-торох, из последнего вагона вдруг посыпался горох..."
Всё изменится. Рано или поздно, так или иначе.
Главное - найти свой домик.
***
P.S. г. Киев, ул. Прилужная, двор дома 16а.