С Праздником Победы!
Дорогие деды! Дорогие бабушки!
Спасибо за вашу Победу!
На снимке: мой дедушка Нечаев Михаил Михайлович и бабушка Нечаева (Ордомская) Елена Александровна.
Их медали.
Дед прошел войну, умер после в 1948. Бабушка вырастила трех дочек и сына. Одна из дочек моя мама.
Из воспоминаний о войне Таратиной (Нечаева - девичья) Валентины Михайловны (моя родная тётя - самая старшая из сестёр. Из трех оставшихся + мамин брат):
"...Когда выступил Молотов по радио 22 июня 1941 г. в 12 часов, меня послали в баню сказать стиравшей там бабушке о начале войны. Она села, вытерла руки и сказала: «Победить то они не победят, но беды наделают много!». Ты была права, бабушка! Царство тебе небесное! Мы собирались эвакуироваться с педагогическим училищем из Гатчины, т.к. папа работал в Облано (Областной отдел народного образования на Малой Садовой улице напротив Елисеевского магазина) и знал об эвакуации педучилища. Отец же собирался остаться в отряде по ликвидации шпионов и диверсантов. Но когда немцы 19 августа 1941 года начали обстрел Гатчины из тяжелой артиллерии, то мы в ночь на 20 августа ушли в г. Пушкин, а затем в Ленинград. 27 августа на поезде мы выехали из Ленинграда. Отец был с нами в числе эвакуированных, ему было 46 лет и его пока не мобилизовали. Но по прибытии к месту эвакуации в Кировскую область (теперь Вятская область) он был призван в армию примерно в ноябре 1941 г. В армии он служил писарем. Когда формировали части на фронт, писарь должен был в книги учета вписать данные о каждом бойце: кто от куда, профессия, партийность, кто семья, адрес и т.д., чтобы в случае чего сообщить семье о судьбе бойца или пособие назначить. Заполнять эти сведения приходилось быстро, находясь в блиндаже или землянке. Весной все тает, сверху каплет, снизу вода, обед пока доставят - холодный и весь день сиди не разгибаясь. Простыл, заболел. Кашель, плеврит. Весна далась не легко. Отправили домой лечиться. А тут мы голодаем, сидим без дров. Сами их из лесу на себе возим. Хлеб по 300 граммов и все. Осенью отца опять берут в армию и все повторяется. Снова направляют на лечение домой и наконец оставляют при ДК Красной Армии в г.Кирове. На фронт не годен и домой не отпускают. Очень болен. Ему разрешил начальник части 2подкормиться» - на молочной кухне вести бухгалтерию. Но это уже мало что дало. Болезнь прогрессировала.
В 1945 году папу демобилизуют, и мы собираемся все вместе. Ждем вызова в Ленинград. Вызов пришел, т.к. папу хорошо знали и уважали за честность, добросовестность, порядочность. В Ленинграде нам предоставили от института, где папа стал работать, квартиру: две комнаты 18 и 30 метров с отдельным входом, бельэтаж (Васильевский остров, 1-я линия, д. 52, кв. 26, во 2-м дворе). Все послевоенные годы папа был кандидатом в члены КПСС, писал конспекты, но членом КПСС так и не стал. Может к лучшему. Там зачтется.
Здоровье папы становилось все хуже. «Помогла» еще путевка в дом отдыха под Москвой. Вернулся совсем больной. Его друг Космаков - врач фтизиатр, взял к себе на отделение в Мечниковскую больницу, затем перевел в небольшую больничку, кажется на пр. Карла Маркса. Маму предупредил: «Плохо. Помочь нельзя, но и домой нельзя, у вас дети». Папа говорил мне: «Если бы ты была врачом - ты бы меня вылечила». Умер папа в октябре 1948 года. Место на Богословском кладбище выбирали мы с Зинаидой. Кладбище высокое, сухо, песок. Теперь с ним рядом Федор Алексеевич (отец мужа) и мама...."
Спасибо им !