На Берлинском фестивале показали фильм украинской режиссерки Оксаны Карпович "Intercepted" (букв. - "перехваченное". Полтора часа перехваченных телефонных разговоров российских "солдат" из Украины с семьями. Цитаты не все точные до слова, но суть передаю самым точным образом. «Мам, мне так понравилось пытать! Я тебе могу рассказать, про какие пытки я узнал и в каких участвовал» (и рассказывает. Простите - не могу повторить). - Сынок, это нормально. Я бы, если бы туда попала, тоже ловила бы кайф, а как иначе?» Это без комментариев. Никакой комментарий не окажется адекватным услышанному. В зале - шок. Тишина целую минуту после окончания фильма. Потом зал встает и устраивает овацию. Редко удается вот так, за полтора часа, увидеть картину мира. Русского мира.
«Нет, я не озлобился здесь - я просто убиваю нациков. Вчера идем, нам навстречу женщина с двумя детьми - ну мы их и положили. - Ну правильно, они нам враги. - Да, мне их не жалко. Это их выбор. Могли бы уехать, как остальные. - Правильно, не жалей их. Бей».
«Ты там базы НАТО видел? - Не-а. - Не ври мне - там на каждом шагу их базы, нам по телевизору рассказывают. - Не смотри телевизор, мам - там неправду говорят. - Ну как это неправду? Правду, конечно. Вас потому и послали туда, чтобы вы нас от НАТО защищали. Вы герои. Так и передай друзьям. - Не осталось друзей почти никого - всех поубивало. - Я горжусь тобой и твоими друзьями».
«Ты знаешь, эти хохлы злоебучие так хорошо живут - лучше нас, правда. - Ну так понятно - их Запад содержит, они боятся это потерять и за это воюют - а за что еще?»
«Я тебе и детям столько шмоток привезу - мы тут в квартире сейчас, они все бросили, убежали. Спортивная такая семья - одних кроссовок десять пар, и все фирменные. Я все собрал, в рюкзак запихнул. Ребята грузовиками вывозят, а у меня нет грузовика. - Хороший ты у меня, хозяйственный - все в дом. Кстати, Софье в этом году в школу - может, где-нибудь компьютер заберешь?»
В этих разговорах голоса из России намного интереснее, чем голоса оккупантов. С этими-то все ясно - они пришли забирать, убивать, пытать. Но именно женские голоса - матерей, жен, подруг - показывают такую степень дегуманизации, какая возможна, кажется, только в фантазии-антиутопии. Эти любящие голоса просят побольше убивать, чтобы любимые поскорее вернулись домой. Эти голоса желают смерти украинцам. Эти голоса просят не жалеть детей. «Мама, зачем мы сюда приехали?! Жили себе люди, а теперь мы полстраны трупами усеяли. Зачем?! - Не смей так говорить. Они не люди вообще. Воюй дальше». Родина-мать. Перемать.
«Мам, мне так понравилось пытать! Я тебе могу рассказать, про какие пытки я узнал и в каких участвовал» (и рассказывает. Простите - не могу повторить). - Сынок, это нормально. Я бы, если бы туда попала, тоже ловила бы кайф, а как иначе?» Это без комментариев. Никакой комментарий не окажется адекватным услышанному. В зале - шок. Тишина целую минуту после окончания фильма. Потом зал встает и устраивает овацию. Редко удается вот так, за полтора часа, увидеть картину мира. Русского мира.
«Нет, я не озлобился здесь - я просто убиваю нациков. Вчера идем, нам навстречу женщина с двумя детьми - ну мы их и положили. - Ну правильно, они нам враги. - Да, мне их не жалко. Это их выбор. Могли бы уехать, как остальные. - Правильно, не жалей их. Бей».
«Ты там базы НАТО видел? - Не-а. - Не ври мне - там на каждом шагу их базы, нам по телевизору рассказывают. - Не смотри телевизор, мам - там неправду говорят. - Ну как это неправду? Правду, конечно. Вас потому и послали туда, чтобы вы нас от НАТО защищали. Вы герои. Так и передай друзьям. - Не осталось друзей почти никого - всех поубивало. - Я горжусь тобой и твоими друзьями».
«Ты знаешь, эти хохлы злоебучие так хорошо живут - лучше нас, правда. - Ну так понятно - их Запад содержит, они боятся это потерять и за это воюют - а за что еще?»
«Я тебе и детям столько шмоток привезу - мы тут в квартире сейчас, они все бросили, убежали. Спортивная такая семья - одних кроссовок десять пар, и все фирменные. Я все собрал, в рюкзак запихнул. Ребята грузовиками вывозят, а у меня нет грузовика. - Хороший ты у меня, хозяйственный - все в дом. Кстати, Софье в этом году в школу - может, где-нибудь компьютер заберешь?»
В этих разговорах голоса из России намного интереснее, чем голоса оккупантов. С этими-то все ясно - они пришли забирать, убивать, пытать. Но именно женские голоса - матерей, жен, подруг - показывают такую степень дегуманизации, какая возможна, кажется, только в фантазии-антиутопии. Эти любящие голоса просят побольше убивать, чтобы любимые поскорее вернулись домой. Эти голоса желают смерти украинцам. Эти голоса просят не жалеть детей. «Мама, зачем мы сюда приехали?! Жили себе люди, а теперь мы полстраны трупами усеяли. Зачем?! - Не смей так говорить. Они не люди вообще. Воюй дальше».
Родина-мать.
Перемать.
Екатерина Барабаш
Reply
Reply
Leave a comment