школа жизни
Российская армия всегда была дерьмом. Лозунги "Армия - школа жизни" или "Армия делает из мальчика настоящего мужчину" означали, что человек должен быть привыкнуть к дерьму и считать, что жить в дерьме - это нормально.
Если после поражения от России что-то останется, то одной из важнейших для нее задач станет реформа армии. Не для того, конечно, чтобы русские эффективнее убивали врагов, а для того, чтобы войны никогда не было. Чтобы армия не отравляла страну своим трупным ядом, превращая ее в вонючую смесь дедовщины, АУЕ, зоны и дисбата.
Нужно прервать цепь глупости, бездарности, жестокости и насилия, которая тянется сотни лет. Откройте классиков.
Петр Кропоткин о службе в самом привилегированном военно-учебном заведении Российской империи - Пажеском корпусе.
Старшие воспитанники, камер-пажи, «собирали ночью новичков в одну комнату и гоняли их в ночных сорочках по кругу, как лошадей в цирке. Одни камер-пажи стояли в круге, другие - вне его и гуттаперчевыми хлыстами беспощадно стегали мальчиков».
Петр Семёнов-Тян-Шанский о Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров:
"С новичками обращались, унижая их достоинство: при всех возможных предлогах не только били их нещадно, но иногда прямо истязали, хотя без зверской жестокости. Только один из воспитанников нашего класса, отличавшийся жестокостью, ходил с ремнём в руках, на котором был привязан большой ключ, и бил новичков этим ключом даже по голове".
Михаил Шолохов в «Тихом Доне»:
«Крючков был “старый” казак, то есть дослуживавший последний год действительной, и по неписаным законам полка имел право, как и всякий “старый” казак, гонять молодых, вымуштровывать, за всякую пустяковину ввалить пряжек. Было установлено так: провинившемуся казаку призыва 1913 года - тринадцать пряжек, 1914 года - четырнадцать. Вахмистры и офицеры поощряли такой порядок, считая, что этим внедряется в казака понятие о почитании старших не только по чину, но и по возрасту».
p.s.
Просто для сравнения. Солдату бундесвера не только разрешается, но от него и требуется - не подчиняться любому приказу, который унижает его собственно достоинство или достоинство другого человека