после войны
«Эти гнусности - ваша вина. Вы спокойно смотрели на них и молча попустительствовали». Просветительский плакат в рамках денацификации, 1945
С одной стороны Ясперс, конечно, прав.
«Абсурдно обвинять в преступлении какой-либо народ в целом. Преступник всегда только одно лицо. Не существует такого характера народа, чтобы каждое определенное лицо, принадлежащее к данному народу, обладало этим характером. Есть, конечно, общности языка, обычаев и привычек, происхождения. Но внутри этого одновременно возможны такие резкие различия, что люди, говорящие на одном и том же языке, могут оставаться настолько чуждыми друг другу, словно они вовсе не принадлежат к одному и тому же народу.
Морально можно судить только отдельное лицо, но не коллектив. Мышление, которое рассматривает, характеризует и судит людей коллективами, необычайно распространено. Такие характеристики - например, немцев, русских, англичан - улавливают не родовые понятия, под которые можно подвести отдельных людей, а типовые, которым они больше или меньше соответствуют. Смешение родового подхода с типологическим есть признак мышления категориями коллектива: эти немцы, эти англичане, эти норвежцы, эти евреи - и сколько угодно дальше: фрисландцы, баварцы - или: мужчины, женщины, молодежь, старичье. Если при типологическом подходе что-то и улавливается, то отсюда не следует, что через призму такой общей характеристики можно разглядеть любой индивидуум. Это мышление тянется через века как средство взаимной ненависти народов и групп людей. Это мышление, увы, естественное и само собой разумеющееся для большинства, самым скверным образом использовали национал-социалисты, вдолбив его в головы своей пропагандой. Казалось, будто уже нет людей, а есть только такие коллективы.
Народа как целого не существует. Все разграничения, которые мы делаем, чтобы определить его, перечеркиваются фактами. Язык, гражданство, культура, общность судьбы - все это не совпадает, а пересекается. Народ и государство не совпадают, как не совпадают язык, общность судьбы, культура.
Народ нельзя превратить в индивидуум. Народ не может ни героически погибнуть, ни быть преступником, ни поступить нравственно или безнравственно, это могут всегда только отдельные его представители. Народ в целом не может быть виновен или невиновен ни в уголовном, ни в политическом (тут отвечают лишь граждане государства), ни в моральном смысле.
Категориальное суждение о народе - это всегда несправедливость; оно предполагает ложную субстанциализацию, оно оскорбляет достоинство человека как индивидуальности.
Мировое мнение, возлагающее на народ коллективную вину, - это факт такого же рода, как то, что тысячи лет думали и говорили: евреи виноваты в том, что Иисус был распят. Кто эти евреи? Определенная группа политических и религиозных радетелей, имевших тогда над евреями какую-то власть, которая в сотрудничестве с римскими оккупантами привела к казни Иисуса.
Могущество такого, становящегося чем-то само собой разумеющимся мнения столь поразительно потому, что это заблуждение так просто и явно. Стоишь как перед стеной, словно никаких доводов, никаких фактов не слышат, а если слышат, то сразу же забывают опять, не приняв во внимание.
Не может, следовательно, существовать коллективной виновности народа или группы внутри народов ни как уголовной, ни как моральной, ни как метафизической виновности».
Но с другой стороны невозможно оставить без наказания чудовищные преступления, совершенные путинской Россией. То, что страна не прошла через десталинизацию (более того, наблюдался обратный процесс - героизация Сталина) и сделало возможным возрождение имперского проекта России.
Очевидно, что четырех основных условий для окончания войны недостаточно:
1. Вывод российских войск со всей оккупированной украинской территории и восстановление границ 1991 года
2. Соблюдение норм международного права
3. Полная финансовая компенсация за причиненные Украине разрушения
4. Международный трибунал над военными преступниками.
Должен быть и пятый пункт:
5. Полная депутинизация страны. Окончание имперского проекта России.
И здесь уместно вспомнить американский опыт денацификации.
