Владислав Фелицианович
Из записных книжек Ходасевича.
Шепотком:
В 1915: "Знаете, Распутин с царицей ходят в баню и оттуда посылают радиотелеграммы в Берлин. А Николай в это время"... и проч.
В 1917: "Знаете, Керенский перевез Т<име> в Зимний Дворец и купается с ней в мраморной ванне"... и проч.
В 1919: "Знаете, Ленину явился во сне Гермоген"... и т.д.
Что это значит? Что идея монархии изжита, а холопство -- нет.
История русской поэзии (м. б., вообще литературы) есть история уничтожения русских писателей.
В русском народе нет положительного национального сознания. (Что еще далеко не делает его космополитическим.) Есть зато резко выраженное негативное: "я, слава Богу, не француз, не поляк, не жид". Все басурманы, все плохи. (А чем мы хороши?) Ох, оттого-то и удаются так хорошо погромы (еврейские, немецкий летом 1915 г. в Москве).
Все мы несвоевременны. Будущее - повальное буржуйство, сперва в капитализме, потом в "кооперативно-крестьянском" американизме, в торжестве техники и общедоступной науки, в безверии и проч. Лет в 400 человечество докатится до коммунизма истинного. Тогда начнется духовное возрождение. А до тех пор - Второе Средневековье. Религия и искусство уйдут в подполье, где не всегда сохранят чистоту. Будут сатанинские секты - в религии, эстетизм и эротизм - в искусстве. Натуры слабые, но религиозные или художнические по природе останутся на поверхности. Первые будут создавать новые, компромиссные религии (не сознавая, что кощунствуют), вторые - того же порядка искусство. Совсем слабые, бессознательные, найдут исход для томлений своих в истеризме и самоубийствах (религиозные) или в апашестве (художники). А потом - Ренессанс. А уж за ним - "предсказанное".
___
Ходасевич учил революционных матросов писать стихи - «единственный способ устроиться здесь сытно, это - читать лекции матросам, красноармейцам и милиционерам, обязательно местах в пяти-шести одновременно». Потом, когда матросы стали писать, Ходасевич начал их критиковать. Те обиделись и сказали: «Отойди-ка в сторонку, а мы будем делать так: Иван пишет стихи, я его хвалю. Я, Петр, пишу стихи - а Иван хвалит меня». Они и стали так делать. И были счастливы. Они сказали: «У вас, у интеллигентов - все равно, так же. И мы себе такую игру сделаем».
via