Древнегреческий
Русскому отделению достался старослав, латынь и древнегреческий.
Древнегреческий у нас преподавал Юрий Михайлович Шичалин. Я через премудрости греческого глагольного образования продиралась с трудом. В-основном, благодаря Ире Двойнишниковой и ее идеальным конспектам. Честно получила в конце свою четверку и успокоилась.
Что запомнилось от Шичалина: он был с прической под Гоголя, усы, бородка, очень аккуратный, в очках. Пару раз, когда я несла уж совсем совершенную чушь, он сдвигал очки на кончик носа и трагически смотрел поверх них. Юрий Михайлович всегда вел преподавание очень серьезно, но - не Поняева, у которой почему-то латынь училась сама собой. На наше счастье Шичалина интересовал, в-основном, перевод, который я лихо заучила и отбарабанила. Все, что осталось: шичалинский вопль "талатта!" при чтении Ксенофонта и совершенно потешная поучительная гримаска, когда мы читали о смерти Сократа. Цикута - не цикута, но я помню, как Шичалин выразительно поднял указательный палец вверх, посмотрел на нас, филологических девиц, поверх очков, и с этой чудесной гримаской сказал: "А некоторые оказывались вожделеющими". После этого последовала долгая (видимо, закрепительная) пауза.
Древнегреческий у нас преподавал Юрий Михайлович Шичалин. Я через премудрости греческого глагольного образования продиралась с трудом. В-основном, благодаря Ире Двойнишниковой и ее идеальным конспектам. Честно получила в конце свою четверку и успокоилась.
Что запомнилось от Шичалина: он был с прической под Гоголя, усы, бородка, очень аккуратный, в очках. Пару раз, когда я несла уж совсем совершенную чушь, он сдвигал очки на кончик носа и трагически смотрел поверх них. Юрий Михайлович всегда вел преподавание очень серьезно, но - не Поняева, у которой почему-то латынь училась сама собой. На наше счастье Шичалина интересовал, в-основном, перевод, который я лихо заучила и отбарабанила. Все, что осталось: шичалинский вопль "талатта!" при чтении Ксенофонта и совершенно потешная поучительная гримаска, когда мы читали о смерти Сократа. Цикута - не цикута, но я помню, как Шичалин выразительно поднял указательный палец вверх, посмотрел на нас, филологических девиц, поверх очков, и с этой чудесной гримаской сказал: "А некоторые оказывались вожделеющими". После этого последовала долгая (видимо, закрепительная) пауза.