Наша картошка
Картошка... Три месяца, как говорила Тюрина Лариска Викторовна, под Можаем. В Клементьево, кажется. Не помню названия. Мы были в Клементьево или философы? Нет, философы были в Удальцово. Два картофельных периода у меня в голове почему-то слились в один.
Мы жили в двухкамерном бараке. Наши кровати были в дальней части барака. Ленка привезла магнитофон. Что там было? Кажется, итальянцы и Хулио Иглесиас. В конце барака стоял стол, на который вываливали всякую еду, сгущенку, такую и вареную (до сих пор ненавижу), печенье. Я помню, как раза два меня отряжали в Москву за продуктами. Кажется, один раз даже привезла виноград.
Утром, водрузив на себя груду одежды, ватники, платки (как французы под Бородино, собственно, мы там и были) мы все ползли в колхозную столовую.
Еще была кислая, неправильной формы антоновка.
Командовал картошкой Юрий Юрьевич Калугин.
Куратором курса была Галина Семеновна, кажется. Со въедливым и занудным голосом. Такой я встречала еще только у местных старушек-ашкеназок из немецкой общины. Может, так на нее повлияло изучение немецкого?
Мы жили в двухкамерном бараке. Наши кровати были в дальней части барака. Ленка привезла магнитофон. Что там было? Кажется, итальянцы и Хулио Иглесиас. В конце барака стоял стол, на который вываливали всякую еду, сгущенку, такую и вареную (до сих пор ненавижу), печенье. Я помню, как раза два меня отряжали в Москву за продуктами. Кажется, один раз даже привезла виноград.
Утром, водрузив на себя груду одежды, ватники, платки (как французы под Бородино, собственно, мы там и были) мы все ползли в колхозную столовую.
Еще была кислая, неправильной формы антоновка.
Командовал картошкой Юрий Юрьевич Калугин.
Куратором курса была Галина Семеновна, кажется. Со въедливым и занудным голосом. Такой я встречала еще только у местных старушек-ашкеназок из немецкой общины. Может, так на нее повлияло изучение немецкого?