Защита в СССР. Часть первая.
В советское время, впрочем, как и сейчас, рубашки сдавали в прачечную, и складывали их в прачечной на большие картонки. А мой сын (старший из детей), который сейчас является народным художником, склонность к художеству имел с самого детства.
Открытка мужу со свидетельством ВАКа о защите его первой диссертации (кандидатской) пришла днем, когда супруг отсутствовал. Я собрала друзей, накрыла, по традиции, стол, но мужу не сказала ничего, и он пришел домой, даже не подозревая о том, что его ждет маленький банкет. Сын же в это время, на картонке из-под рубашки, на белой ее стороне, полностью воспроизвел открытку из ВАКа, но в увеличенном состоянии. Старательно выводил каждый изгиб печати на "марке", высунув язык и усиленно шмыгая носом.
Было застолье, были поздравления. Гости разошлись, мы остались вдвоем. Муж поблагодарил меня, и когда он произнес последнюю фразу, я решила, что ВАК точно погорячился, присвоив ему звание кандидата наук.
Он долго вертел в руках картонку, а затем вдруг глубокомысленно спросил меня:
- Я только одного не пойму... как эта открытка влезла в почтовый ящик?
В этот момент мы с сыном зашлись от смеха, и я по сию пору не знаю, кому отдать должное: художественным способностям Петра, который в итоге таки стал художником, или наивности моего мужа, которого от наивности не спасли ни кандидатская, ни докторская.
Но это только присказка, сказка будет впереди.
К счастью, в наше время не было глобальной сети (были только рыболовные сети и сетки на окна), и своровать диссертацию, скачав ее из интернета, было просто невозможно. Существовали закрытые публикации, в библиотеках можно было ознакомиться только с авторефератом. Оппоненты и рецензенты писали очень серьезные труды на твою диссертацию. За время аспирантуры (очной или заочной), ты обязан был выпустить несколько публикаций в русле твоей диссертации. И самое интересное: если кого-то обвиняли в том, что он написал диссертацию для другого, этот "писака" моментально дисквалифицировался.
Каждые пол года аспирант проходил переаттестацию. Нагрузки были такие, что все шутили о вольном переводе слова "аспирант": a - отрицание, spiro - дышать. Откуда получалось, что "аспирант" - это "бездыханный".
Предзащиту кандидатской диссертации мой муж проходил четыре раза, и всякий раз Ученый Совет выносил приговор: "По объему и значению ваша кандидатская диссертация превышает требования докторской". Поэтому ее приходилось урезать четыре раза.
Когда от кандидатской диссертации остался огрызок, а Ученый Совет попытался снова сказать сакраментальную фразу о превышении объема и значения, мы с научным руководителем в один голос заорали, что докторская будет позже, дайте нам, наконец, кандидатскую.
Весь тот период, пока мы все были заняты "усечением" диссертации, над мужем, конечно же, подтрунивали, говоря, что ему не надо ходить на защиты друзей, а ходить надо только на похороны.
Ведь именно там никто не посмеет его спросить: "А ты когда"?
Многие, уже защитившиеся к этому времени, прибегали к Борису и докладывали, что прогорает хорошая должность. Муж судорожно хватался за пишущую машинку, а я - за голову, потому что печатал он со скоростью дятла-шизофреника, ночью, и исключительно у меня под ухом (кровать стояла рядом со столом, а в соседней комнате спала маленькая Ирина).
Недели две он что-то интенсивно печатал, должность пролетала мимо, и он снова затихал.
В момент очередного такого припадка я ему сказала, что он мне напоминает больного паука. С пауком он согласился, но попросил уточнить, почему именно больного? Я ему объяснила, что здоровый паук плетет паутину и ждет, когда прилетит муха. А больной паук начинает плести паутину только при виде летящей мухи, и перестает ее плести, как только муха пролетает.
В этом и была его болезнь, в нарушении алгоритма. Мужчины любят мыслить аллегориями, поэтому паук быстро выздоровел и наконец защитился.
Фото из семейного архива: свекровь, Борис bmp_psy и дочь Ирина desderusia
Открытка мужу со свидетельством ВАКа о защите его первой диссертации (кандидатской) пришла днем, когда супруг отсутствовал. Я собрала друзей, накрыла, по традиции, стол, но мужу не сказала ничего, и он пришел домой, даже не подозревая о том, что его ждет маленький банкет. Сын же в это время, на картонке из-под рубашки, на белой ее стороне, полностью воспроизвел открытку из ВАКа, но в увеличенном состоянии. Старательно выводил каждый изгиб печати на "марке", высунув язык и усиленно шмыгая носом.
Было застолье, были поздравления. Гости разошлись, мы остались вдвоем. Муж поблагодарил меня, и когда он произнес последнюю фразу, я решила, что ВАК точно погорячился, присвоив ему звание кандидата наук.
Он долго вертел в руках картонку, а затем вдруг глубокомысленно спросил меня:
- Я только одного не пойму... как эта открытка влезла в почтовый ящик?
В этот момент мы с сыном зашлись от смеха, и я по сию пору не знаю, кому отдать должное: художественным способностям Петра, который в итоге таки стал художником, или наивности моего мужа, которого от наивности не спасли ни кандидатская, ни докторская.
Но это только присказка, сказка будет впереди.
К счастью, в наше время не было глобальной сети (были только рыболовные сети и сетки на окна), и своровать диссертацию, скачав ее из интернета, было просто невозможно. Существовали закрытые публикации, в библиотеках можно было ознакомиться только с авторефератом. Оппоненты и рецензенты писали очень серьезные труды на твою диссертацию. За время аспирантуры (очной или заочной), ты обязан был выпустить несколько публикаций в русле твоей диссертации. И самое интересное: если кого-то обвиняли в том, что он написал диссертацию для другого, этот "писака" моментально дисквалифицировался.
Каждые пол года аспирант проходил переаттестацию. Нагрузки были такие, что все шутили о вольном переводе слова "аспирант": a - отрицание, spiro - дышать. Откуда получалось, что "аспирант" - это "бездыханный".
Предзащиту кандидатской диссертации мой муж проходил четыре раза, и всякий раз Ученый Совет выносил приговор: "По объему и значению ваша кандидатская диссертация превышает требования докторской". Поэтому ее приходилось урезать четыре раза.
Когда от кандидатской диссертации остался огрызок, а Ученый Совет попытался снова сказать сакраментальную фразу о превышении объема и значения, мы с научным руководителем в один голос заорали, что докторская будет позже, дайте нам, наконец, кандидатскую.
Весь тот период, пока мы все были заняты "усечением" диссертации, над мужем, конечно же, подтрунивали, говоря, что ему не надо ходить на защиты друзей, а ходить надо только на похороны.
Ведь именно там никто не посмеет его спросить: "А ты когда"?
Многие, уже защитившиеся к этому времени, прибегали к Борису и докладывали, что прогорает хорошая должность. Муж судорожно хватался за пишущую машинку, а я - за голову, потому что печатал он со скоростью дятла-шизофреника, ночью, и исключительно у меня под ухом (кровать стояла рядом со столом, а в соседней комнате спала маленькая Ирина).
Недели две он что-то интенсивно печатал, должность пролетала мимо, и он снова затихал.
В момент очередного такого припадка я ему сказала, что он мне напоминает больного паука. С пауком он согласился, но попросил уточнить, почему именно больного? Я ему объяснила, что здоровый паук плетет паутину и ждет, когда прилетит муха. А больной паук начинает плести паутину только при виде летящей мухи, и перестает ее плести, как только муха пролетает.
В этом и была его болезнь, в нарушении алгоритма. Мужчины любят мыслить аллегориями, поэтому паук быстро выздоровел и наконец защитился.
Фото из семейного архива: свекровь, Борис bmp_psy и дочь Ирина desderusia