Плата за отрыв от производства

[mgsupgs]

Я уже писал,  что в 1940 году, в СССР была введена плата за обучение в старших классах средней школы, техникумах и вузах. Но затем сначала для военных и околовоенных специальностей, следом для инвалидов и детдомовцев, а потом для представителей некоторых наций Кавказа и Средней Азии учеба вновь стала бесплатной.



"К пролетарскому студенчеству допущены максимальные льготы"

Среди тех, кто родился в Советском Союзе в 1930-х и первой половине 1940-х годов, на удивление много людей, среднее образование которых, мягко говоря, не отличалось полнотой. Лишь редкие из них оканчивали даже семилетнюю школу, а одолевшие пять-шесть классов считались вполне подготовленными для самостоятельной жизни. Затем они, как правило, учились в школах ФЗО (фабрично-заводского обучения), а в школы рабочей молодежи и на вечерние или заочные отделения техникумов и вузов поступали уже в достаточно зрелом возрасте. Этот массовый уход из школ до получения аттестатов зрелости если и упоминался в советской литературе, то чаще всего объяснялся войной и послевоенными трудностями. И это отчасти было правдой. Но только отчасти.
На самом деле массовый исход учащихся из школ после получения неполного среднего образования и даже до его получения был элементом государственной политики. С 1940 года советская власть сознательно добивалась ограничения количества людей со средним, среднеспециальным и высшим образованием, причем вопреки обыкновению использовала не административные меры, а экономические. Меры были довольно бесхитростные - за учебу просто устанавливалась плата.




По всей видимости, не вполне обычный метод работы с массами был избран потому, что уже вводившаяся в 1920-е плата за обучение в вузах позволила добиться вполне конкретных политических целей. В первые годы своего существования советская власть вела непрерывную борьбу с доставшимися ей в наследство от проклятого царского прошлого профессурой и студенчеством. Они были базой для подпольных организаций, они постоянно проводили акции протеста. И, как оказалось, только арестами и внедрением в университетскую среду чекистов решить проблему было невозможно. Оставался один выход - радикально изменить социальный состав студентов. Поэтому в апреле 1924 года руководство страны приняло решение о проведении чистки в вузах и установлении платы за обучение.
В решении Политбюро говорилось:
"а) Считать необходимым сокращение при чистке количества учащихся не менее чем на 30 тысяч.
б) В основном чистка должна проводиться по линии проверки академической успешности учащихся, с тем, однако, чтобы по отношению к пролетарскому студенчеству были допущены максимальные льготы и чтобы по отношению к совслужащим и выходцам из буржуазии проводилась бы особенно жестко..."
В части оплаты внешне соблюдался принцип всеобщего равенства - платить должны были все. Но вот суммы варьировались довольно значительно и для разных социальных категорий отличались в разы. Для социально близких строю студентов плата составляла 25 рублей в год, а для выходцев из чуждых слоев могла доходить и до 300. Мелкие служащие, в прошлом принадлежавшие к имущим классам, в массе своей имели тогда зарплату 10-20 рублей в месяц, поэтому путь в вузы их детям был заказан. В считанные годы проблема оппозиционности вузов была решена без репрессий, крайне раздражавших мировую прогрессивную общественность.

"Возложить часть расходов на самих трудящихся"

При введении платного обучения в 1940 году цель у партии и правительства была несколько иной. С одной стороны, государство, готовящееся к войне, решило снять с себя часть обременительных социальных расходов, с другой - многочисленные новые заводы и стройки нуждались в огромном количестве рабочих рук. А подавляющее большинство родителей, на собственной шкуре испытавших, как пролетарское государство заботится о классе-гегемоне, делали все, чтобы их дети получили образование и оказались как можно дальше от физического труда.



В 1940 году власть приступила к формированию широкой сети школ ФЗО. Однако желающих в них учиться, несмотря на то что учащиеся бесплатно обеспечивались формой и питанием, оказалось не слишком много. Так что в Политбюро решили прибегнуть к старому опыту. 2 октября 1940 года было принято решение "Об установлении платности обучения в старших классах средних школ и в высших учебных заведениях СССР".
"Учитывая возросший уровень материального благосостояния трудящихся и значительные расходы советского государства на строительство, оборудование и содержание непрерывно возрастающей сети средних и высших учебных заведений, СНК СССР признает необходимым возложить часть расходов по обучению в средних школах и высших учебных заведениях СССР на самих трудящихся и в связи с этим постановил:
1. Ввести с 1 сентября 1940 года в 8, 9 и 10 классах средних школ и высших учебных заведениях плату за обучение.
2. Установить для учащихся 8-10 классов средних школ следующие размеры платы за обучение:
а) в школах Москвы и Ленинграда, а также столичных городов союзных республик - 200 рублей в год;
б) во всех остальных городах, а также в селах - 150 рублей в год.
Примечание. Указанную плату за учение в 8-10 классах средних школ распространить на учащихся техникумов, педагогических училищ, сельскохозяйственных и медицинских школ и других специальных учебных заведений.
3. Установить следующие размеры платы за обучение в высших учебных заведениях СССР:
а) в высших учебных заведениях, находящихся в городах Москве, Ленинграде и столицах союзных республик,- 400 рублей в год;
б) в высших учебных заведениях, находящихся в других городах,- 300 рублей в год;
в) в высших учебных заведениях художественных, театральных и музыкальных - 500 рублей в год".

Формально при средней зарплате 400-500 рублей в месяц (около 5-6 тыс. рублей ежегодно) 150 и даже 500 рублей в год не выглядели катастрофически. На деле все было гораздо хуже. В том же 1940 году саратовский служащий Генин прислал Молотову письмо о своем бедственном материальном положении. Он скрупулезно по записям жены о расходах подсчитал прожиточный минимум своей семьи. Только на оплату жилья и питания, не включая даже расходы на одежду и обувь, семья тратила 600 рублей в месяц, тогда как Генин при окладе 450 рублей после вычетов и добровольно-принудительной подписки на госзаем получал на руки 385 рублей. В том же бедственном положении, как он писал Молотову, находились и многие его знакомые: "В одном со мной доме живет учитель с семьей, у которого такой же маленький заработок в 500 руб. Часто бывая друг у друга, я знаю, как он живет. Откровенно говоря, этот учитель редко бывает вне школы, вот уже 2-й месяц он ходит без белья. Он брюки надевает прямо на голое тело. Одежда у него очень ветхая. Семья не лучше моей - оборванная".
Так что в реальности плата за учебу оказалась неподъемной. В Кремле это понимали, и в первоначальном варианте решения говорилось: "От платы за обучение в 8-10 классах средних школ освобождаются: дети Героев Советского Союза, красноармейцев и краснофлотцев, состоящих на действительной воинской службе, и пенсионеров". Правда, из итогового текста постановления этот пункт был вычеркнут.

Впрочем, после принятия постановления с мест и из ведомств сразу же пошли письма, и принцип всеобщего равенства пришлось нарушить. В ноябре 1940 года от платы за обучение освободили всех, кто учился в заведениях гражданского воздушного флота, поскольку, по сути, в них готовили военных летчиков и техников. А в декабре право на бесплатное образование получили детдомовцы, а также дети инвалидов и пенсионеров, если пенсия была единственным источником их существования. Но вот последующие изъятия из общих правил выглядели весьма своеобразно.

"Установление преимуществ карается законом"

В декабре 1954 года прокуратура СССР направила в ЦК КПСС следующий документ:
"В Прокуратуру СССР поступило заявление граждан Гранкина и Соколовского, в котором они сообщают, что в учебных заведениях Азербайджанской ССР студенты-азербайджанцы и армяне освобождены от платы за обучение. Заявители усматривают в этом нарушение статьи 123 Конституции СССР. Как установлено проверкой, указанное заявление соответствует действительности и заслуживает серьезного внимания.
Действительно, 27 февраля 1943 года СНК СССР было принято постановление за #213, которым освобождаются от платы за обучение азербайджанцы и армяне - учащиеся 8-10 классов средних школ, техникумов и высших учебных заведений. Аналогично этому постановлению в 1943 году Совнаркомом СССР был издан ряд постановлений об освобождении от платы за обучение по национальному признаку учащихся 8-10 классов средних школ, средних специальных и высших учебных заведений.
Так, освобождены от платы за обучение:
- в Казахской ССР - казахи, уйгуры, узбеки, татары (постановление СНК СССР от 5 января 1943 года #5);
- в Узбекской ССР - узбеки, каракалпаки, таджики, киргизы, казахи, местные евреи (постановление СНК СССР от 27 февраля 1943 года #212);
- в Туркменской ССР - туркмены, узбеки, казахи (постановление СНК СССР от 19 марта 1943 года #302);
- в Кабардинской АССР освобождены от платы за обучение кабардинцы и балкарцы, обучающиеся в педагогическом институте (постановление СНК СССР от 15 мая 1943 года #528).
Между тем статья 123 Конституции СССР, гарантируя равноправие граждан СССР независимо от их национальности и расы, устанавливает, что 'какое бы то ни было прямое или косвенное ограничение прав или, наоборот, установление прямых или косвенных преимуществ граждан в зависимости от их расовой и национальной принадлежности... караются законом'...
Таким образом, постановления СНК СССР... находятся в противоречии с законом".
Руководство страны с самого начала понимало, что постановления незаконны, и, хотя эти докумены не были секретными, они никогда не публиковались. Так что представление прокуратуры поставило партию и правительство в довольно неловкое положение. Прокуроры, естественно, не смели требовать отменить антиконституционные документы и оставляли вопрос на усмотрение ЦК. И ЦК после консультаций с правительствами союзных республик решил отменить плату за обучение для всех граждан на всей территории СССР.
Впрочем, это не означало, что национальные привилегии в образовании исчезли.

"Конкурс при поступлении в вузы был фактически отменен"

В том же 1954 году референт Хрущева Долуда подготовил для первого секретаря ЦК справку о внеконкурсном поступлении в вузы выпускников национальных школ из среднеазиатских республик СССР:

"С 1947-48 учебного года Министерство высшего образования, идя навстречу просьбам союзных республик, разрешило принимать вне конкурса в высшие учебные заведения некоторую часть учащихся, окончивших национальные средние школы (специальных решений Правительства по этому вопросу не было). По данным Министерства высшего образования, во все вузы страны, главным образом РСФСР и Украины, ежегодно принимается вне конкурса примерно 2 тысячи студентов.
В 1954 году принято 1,988 человек, в том числе из Узбекской ССР - 165 человек, Казахской - 148 человек, Туркменской - 133, Таджикской - 105 и Киргизской - 90 человек. Такая практика приема распространена как на технические, так и на гуманитарные вузы.
В частности, в институтах иностранных языков гг. Москвы, Ленинграда и Киева в настоящее время обучается: узбеков - 134 человека, армян - 60 человек, татар - 52 человека, казахов - 24 человека и др. В основном в институтах иностранных языков готовятся преподаватели для средних школ.
В Советском Союзе имеется 19 институтов иностранных языков... Кроме специальных институтов иностранных языков, имеются факультеты иностранных языков в 4 госуниверситетах и 69 педагогических вузах.

Как правило, поступающие в высшие учебные заведения по разнарядке не имеют необходимых знаний и в процессе учебы не справляются с выполнением учебных планов. Так, например, в Киевский институт иностранных языков в 1953 году из Узбекской республики было направлено 7 чел. учащихся, из которых в первый же год обучения 4 чел. отчислены по неуспеваемости, оставшиеся в институте 3 человека учатся плохо.
В 1954 году в этот же институт было направлено 12 учащихся узбеков, причем большинство этих лиц держали конкурсные испытания в вузы г. Ташкента, но не выдержали экзаменов.






Считаю, что внеконкурсный прием в институты иностранных языков страны не является оправданным. Полагал бы необходимым также изучить вопрос о целесообразности внеконкурсного приема учащихся и в другие высшие учебные заведения".
Как выяснилось в результате проверки, описанная Долудой картина была далеко не полной. Например, в сельхозвузы страны ежегодно по постановлениям правительства принимались 50 якутов и 30 девушек из Дагестана. Но самое любопытное заключалось в том, что некоторые республики распространили практику внеконкурсного приема и на собственные вузы.
"В 1954 году,- докладывал министр высшего образования СССР Вячеслав Елютин,- так же как и в предыдущие годы, в Узбекской ССР был допущен массовый прием студентов в вузы республики вне конкурса. Постановлением Совета Министров Узбекской ССР и ЦК КП Узбекистана от 31 мая 1954 года #555 'О приеме в высшие и средние специальные учебные заведения' конкурс при поступлении в вузы республики был фактически отменен и заменен разверсткой мест по областям и районам. К этому постановлению приложен план приема по каждому вузу республики независимо от их подчинения с указанием числа мест, которые должны быть обязательно заполнены лицами коренной национальности республики, отобранными на местах. Указанным постановлением распределено 8005 мест, что составило 78% к общему плану приема в вузы Узбекской ССР. В отдельных вузах бронировалось мест еще больше. Так, в Самаркандский институт советской торговли вне конкурса принималось 83% к общему плану института, в Самаркандском медицинском институте - 100%, в Узбекском сельскохозяйственном институте - 100%.

Такой порядок комплектования вузов в Узбекской ССР закрывает доступ в высшие учебные заведения лицам других национальностей, что вызывает каждый год многочисленные жалобы со стороны молодежи, проживающей в республике и стремящейся поступить в вузы Узбекистана. Массовый внеконкурсный прием студентов приводит к снижению общеобразовательного уровня студентов, лишает наиболее способную молодежь возможности поступить в вуз".
Министр предлагал с 1955 года отменить внеконкурсный прием нацкадров в вузы. Но республики были против, и эта практика просуществовала до последних лет советской власти.

"На одного врача приходится меньше одной ставки"

В некоторых случаях желание национальных элит обеспечить своих детей престижными профессиями приобретало поистине гротескные формы. В сталинские времена руководство Грузии сумело пробить разрешение на открытие сразу трех медицинских институтов - собственно медицинского, стоматологического и фармацевтического. Ежегодно в них набирали от 500 до 900 студентов. Дело дошло до того, что абитуриентов оказалось меньше, чем мест, и в 1948 году три вуза объединили в один Тбилисский мединститут со значительным сокращением количества студентов. Но и это число оказалось чрезмерным.






"Тбилисский медицинский институт,- писал министр здравоохранения СССР Андрей Третьяков в 1954 году,- ежегодно выпускает 300 врачей, которые остаются в пределах Грузинской республики, и лишь небольшая часть из них выезжает в другие республики. Так, из 3918 врачей, окончивших Тбилисский институт за семь последних лет, было направлено на работу в другие республики 1123, а выехало к месту назначения лишь 349. В настоящее время в Грузинской ССР на одного врача приходится меньше одной врачебной ставки. Часть врачей работает на половину и даже 1/4 ставки и свыше 900 врачей нигде не работает, не желая поехать на работу в другие республики. Кроме того, Тбилисский институт готовит специалистов на пяти факультетах: педиатрическом, фармацевтическом, стоматологическом, санитарно-гигиеническом и лечебном. Большое количество факультетов с малым контингентом студентов вызывает большие нерациональные затраты. На основании изложенного Министерство здравоохранения СССР на 1954-1955 учебный год сократило контингент приема учащихся до 150 чел. (вместо 250 чел. в 1953 году), исходя из фактической потребности во врачах Грузинской ССР. Вместе с этим упразднены стоматологический, фармацевтический и санитарно-гигиенический факультеты как неправильно ранее созданные".
Но грузинское руководство выступило резко против. Первый секретарь ЦК компартии Грузии Василий Мжаванадзе писал в Москву: "ЦК КП Грузии возражает против сокращения контингента приема в медицинский институт на 1954 год и ликвидации санитарно-гигиенического и фармацевтического факультетов и считает решение Главного управления учебными заведениями Министерства здравоохранения Союза ССР необоснованным".
В результате длительного торга стороны достигли компромисса: Минздрав увеличил прием до 200 студентов в год, а Мжаванадзе пожертвовал одним факультетом. 50 никому не нужных специалистов были не такой уж высокой платой за сохранение покоя в нерушимом Союзе.

Евгений Жирнов.: По наводке altyn73