исключение из правила
Главный акцент в моих публикациях, связанных с политическим кризисом на Украине, ставился на недопустимости еврейского участия в чужой гражданской войне. Думаю, у читателя не могло сложиться впечатление, будто эта позиция обусловлена равнодушием к украинским событиям или одной только априорной убежденностью в том, что возможные еврейские жертвы в этой войне заведомо будут напрасными.
Подобное суждение о жертвах, так часто приносившихся евреями в чужих войнах, я считаю вполне легитимным и преимущественно верным, если оно подразумевает ясное осознание того факта, что Вторая мировая война не была для евреев чужой. Но в данном случае моя убежденность в нежелательности еврейского участия в украинском конфликте имела другую причину: я считал и считаю чужое вмешательство в этот конфликт крайней бестактностью, определяя "чужое" и "нечужое" там по простейшим признакам общей крови и общей судьбы.
Было время, когда Украина была для евреев своей: не из-за того, что она была ласкова к нам, а просто потому, что там жили миллионы евреев, не имевших иного выбора и вынужденно принимавших ту или иную сторону в раздиравших Украину конфликтах. Так было, например, в 1919 году, когда за несколько месяцев петлюровцами и самостийными украинскими атаманами было зверски убито не менее 150 тысяч евреев (лишь последующая Катастрофа европейского еврейства с ее небывалими масштабами и немыслимыми прежде способами массового уничтожения людей позволила нам подзабыть эту трагедию). В результате начиная с августа 1919 года еврейская молодежь массами устремилась в Красную армию - уже не в силу абстрактной идеологии, которую разделяли еврейские революционеры, составлявшие сравнительно малую долю народной массы, а в силу простого осознания того факта, что еще одно такое жовто-блакитное лето пережить невозможно.
Целые отряды еврейской самообороны преобразовывались тогда в регулярные части Красной армиии, и это было объективно оправданно характером гражданской войны на Украине, не оставлялвшим евреям надежды на выживание иначе как в случае однозначной победы дружественной им силы (или, по крайней мере, такой силы, которая была в наименьшей степени инфицирована грубым безжалостным антисемитизмом). Но сегодняшняя ситуация на Украине далека от той, что сложилась там в результате распада Российской империи, и она не располагает к активному еврейскому самоизъявлению в контексте раздирающей Украину гражданской войны.
Позволю себе повториться: "В такие часы посторонним приличествует сдержанность и деликатность. Евреи не являются консолидированным субъектом в той степени, чтобы об их отношении к украинскому призису можно было говорить, как о коллективной позиции и тем более нельзя корректировать эту несуществующую позицию. Можно лишь утверждать, что вне рамок легитимной и необходимой заботы о безопасности еврейского населения в зоне конфликта и о равных для евреев правах при любых политических изменениях, которые могут стать результатом данного кризиса, всякое еврейское участие в этом братоубийственном столкновении окажется лишним - и тем более такое участие, которое акцентирует свой еврейский характер... Если бы наши внутренние противоречия обострились до трагического состояния братоубийственной войны, мы бы не захотели, чтобы кто-то чужой вмешивался в эту войну со своими амбицияи, поучениями, интересам.
Не след и нам вести себя так" (из статьи "Чужой семейный спор".)
По указанной причине я с одинаковым неудовольствием отмечал появление израильских флагов в толпе на киевском евромайдане и в колоннах одесских сторонников федерализации (при том, что последним я безусловно сочувствую и требования их считаю элементарными). По той же причине я полагал себя лично обязанным проявлять известную сдержанность в отношении набиравшего силу конфликта на Украине и, пристально наблюдая за ним с помощью информационных ресурсов [...], я не выражал в газете даже и малой доли своих эмоций и мыслей в связи с украинским кризисом. Позицию строгого нейтралитета в отношении событий в Крыму и на Украине, которой придерживается правительноство Израиля, несмотря на сильнейшее давление, оказываемое на него Вашингтоном в связи с данным вопросом, я считал и считаю единственно правильной.
При этом мне кажется бесполезным и неуместным сетовать по поводу индивидуальных еврейских волеизъявлений применительно к украинскому кризису, даже если таковые носят во многих случах откровенно абсурдный, с моей точки зрения, характер. Как отмечалось выше, евреи не являются консолидированным субъектом, и ни одна из представляющих их групп и организаций не может всерьез претендовать на то, что именно ей принадлежит право озвучить "еврейскую позицию" по поводу происходящего на Украине. Всякие заявления и действия такого рода носят частный характер, и можно лишь сожалеть в связи с тем, что это не всегда осознается силами, непосредственно вовлеченными в украинский конфликт.
Но, полагая определенно бессмысленным предъявлять претензии тем, кто что-то высказывает или выкрикивает в связи с событиями на Украине, вольно или невольно подчеркивая при этом свою принадлежность к еврейству, следует указать на заметное исключение из этого правила. Таким исключением является крайне неблаговидная роль, которую согласились играть еврейские олигархи на Украине, назначенные со свержением президента Виктора Януковича на губернаторские посты в самых проблемных областях украинского юго-востока, где от них не двусмысленным образом ожидалось брутальное подавление местных протестов.
Самой заметной и одиозной фигурой в этом ряду является Игорь Коломойский, ставший в марте главой Днепропетровской областной администрации. Коломойский не просто еврей по происхождению, но также и глава целого ряда более или менее реальных еврейских организаций: президент "Объединенной еврейской общины Украины" с 2008 года, президент "Европейского совета еврейских общин" (ECJC) с 2010 года, президент "Европейского еврейского союза" (EJU) с 2011 года. Это буквально обрекало его на то, что каждое предпринятое им действие будет восприниматься как "еврейское" а действий от Коломойского ждали таких, что они не могли не вызвать гнева и возмущения миллионов жителей Украины.
Коломойский в максимальной степени оправдал надежды, возлагавшиеся на него самозванной киевской властью. Он сумел подавить акции протеста в Днепропетровске с помощью жестоких уличных расправ над сторонниками федерализации, и теперь любому доступны в сети сцены этих расправ, включая сбрасывание с мосте через Днепр парня с георгиевской ленточкой, пойманного и избитого бандитами "Правого сектора". Коломойский предоставил в Днепропетровске базу Дмитрию Ярошу и его головорезам, устроил циничную рекламную акцию "10000$ за москаля" и финансировал создание Ударных батальонов "Национальной гвардии", проявивших себя затем в Запорожье, Славянске, Луганске и, наконец, в Одессе, где ими и другими боевиками-унитаристами было заживо сожжено 46 актививстов движения за федерализацию Украины. Эту чудовищную расправу "узаконил" пост-фактум другой еврейский бизнесмен Владимир Немировский, назначенный в марте губернатором Одесской области.
Этих людей заслужено проклинают теперь миллионы, и Коломойский уже столкнулся со свидетельствами обращенной против него ненависти в ходе массовой социальной акции по ребрендингу принадлежащего ему банка: "Приват-банк. Наши деньги пахнут кровью". Личная защищенность, видимо, позволяет ему игнорировать это чувство, равно как и императив добровольной еврейской ответственности, которым он легкомысленно пренебрег, взяв на себя омерзительнейшую роль на стадии перехода украинской гражданской войны в страшную, кровавую фазу. Всякая расширительная трактовка личной роли подобных людей, с переносом их личной войны на евреев в целом, ни при каких обстоятельствах не может быть легитимной, но нельзя не признать, что самым выразительным статусом и не менее выразительным поведением Коломойский буквально провоцирует такую трактовку.
Дов Конторер. Ultima thule. Газета "Вести-2" от 8 мая 2014
Подобное суждение о жертвах, так часто приносившихся евреями в чужих войнах, я считаю вполне легитимным и преимущественно верным, если оно подразумевает ясное осознание того факта, что Вторая мировая война не была для евреев чужой. Но в данном случае моя убежденность в нежелательности еврейского участия в украинском конфликте имела другую причину: я считал и считаю чужое вмешательство в этот конфликт крайней бестактностью, определяя "чужое" и "нечужое" там по простейшим признакам общей крови и общей судьбы.
Было время, когда Украина была для евреев своей: не из-за того, что она была ласкова к нам, а просто потому, что там жили миллионы евреев, не имевших иного выбора и вынужденно принимавших ту или иную сторону в раздиравших Украину конфликтах. Так было, например, в 1919 году, когда за несколько месяцев петлюровцами и самостийными украинскими атаманами было зверски убито не менее 150 тысяч евреев (лишь последующая Катастрофа европейского еврейства с ее небывалими масштабами и немыслимыми прежде способами массового уничтожения людей позволила нам подзабыть эту трагедию). В результате начиная с августа 1919 года еврейская молодежь массами устремилась в Красную армию - уже не в силу абстрактной идеологии, которую разделяли еврейские революционеры, составлявшие сравнительно малую долю народной массы, а в силу простого осознания того факта, что еще одно такое жовто-блакитное лето пережить невозможно.
Целые отряды еврейской самообороны преобразовывались тогда в регулярные части Красной армиии, и это было объективно оправданно характером гражданской войны на Украине, не оставлялвшим евреям надежды на выживание иначе как в случае однозначной победы дружественной им силы (или, по крайней мере, такой силы, которая была в наименьшей степени инфицирована грубым безжалостным антисемитизмом). Но сегодняшняя ситуация на Украине далека от той, что сложилась там в результате распада Российской империи, и она не располагает к активному еврейскому самоизъявлению в контексте раздирающей Украину гражданской войны.
Позволю себе повториться: "В такие часы посторонним приличествует сдержанность и деликатность. Евреи не являются консолидированным субъектом в той степени, чтобы об их отношении к украинскому призису можно было говорить, как о коллективной позиции и тем более нельзя корректировать эту несуществующую позицию. Можно лишь утверждать, что вне рамок легитимной и необходимой заботы о безопасности еврейского населения в зоне конфликта и о равных для евреев правах при любых политических изменениях, которые могут стать результатом данного кризиса, всякое еврейское участие в этом братоубийственном столкновении окажется лишним - и тем более такое участие, которое акцентирует свой еврейский характер... Если бы наши внутренние противоречия обострились до трагического состояния братоубийственной войны, мы бы не захотели, чтобы кто-то чужой вмешивался в эту войну со своими амбицияи, поучениями, интересам.
Не след и нам вести себя так" (из статьи "Чужой семейный спор".)
По указанной причине я с одинаковым неудовольствием отмечал появление израильских флагов в толпе на киевском евромайдане и в колоннах одесских сторонников федерализации (при том, что последним я безусловно сочувствую и требования их считаю элементарными). По той же причине я полагал себя лично обязанным проявлять известную сдержанность в отношении набиравшего силу конфликта на Украине и, пристально наблюдая за ним с помощью информационных ресурсов [...], я не выражал в газете даже и малой доли своих эмоций и мыслей в связи с украинским кризисом. Позицию строгого нейтралитета в отношении событий в Крыму и на Украине, которой придерживается правительноство Израиля, несмотря на сильнейшее давление, оказываемое на него Вашингтоном в связи с данным вопросом, я считал и считаю единственно правильной.
При этом мне кажется бесполезным и неуместным сетовать по поводу индивидуальных еврейских волеизъявлений применительно к украинскому кризису, даже если таковые носят во многих случах откровенно абсурдный, с моей точки зрения, характер. Как отмечалось выше, евреи не являются консолидированным субъектом, и ни одна из представляющих их групп и организаций не может всерьез претендовать на то, что именно ей принадлежит право озвучить "еврейскую позицию" по поводу происходящего на Украине. Всякие заявления и действия такого рода носят частный характер, и можно лишь сожалеть в связи с тем, что это не всегда осознается силами, непосредственно вовлеченными в украинский конфликт.
Но, полагая определенно бессмысленным предъявлять претензии тем, кто что-то высказывает или выкрикивает в связи с событиями на Украине, вольно или невольно подчеркивая при этом свою принадлежность к еврейству, следует указать на заметное исключение из этого правила. Таким исключением является крайне неблаговидная роль, которую согласились играть еврейские олигархи на Украине, назначенные со свержением президента Виктора Януковича на губернаторские посты в самых проблемных областях украинского юго-востока, где от них не двусмысленным образом ожидалось брутальное подавление местных протестов.
Самой заметной и одиозной фигурой в этом ряду является Игорь Коломойский, ставший в марте главой Днепропетровской областной администрации. Коломойский не просто еврей по происхождению, но также и глава целого ряда более или менее реальных еврейских организаций: президент "Объединенной еврейской общины Украины" с 2008 года, президент "Европейского совета еврейских общин" (ECJC) с 2010 года, президент "Европейского еврейского союза" (EJU) с 2011 года. Это буквально обрекало его на то, что каждое предпринятое им действие будет восприниматься как "еврейское" а действий от Коломойского ждали таких, что они не могли не вызвать гнева и возмущения миллионов жителей Украины.
Коломойский в максимальной степени оправдал надежды, возлагавшиеся на него самозванной киевской властью. Он сумел подавить акции протеста в Днепропетровске с помощью жестоких уличных расправ над сторонниками федерализации, и теперь любому доступны в сети сцены этих расправ, включая сбрасывание с мосте через Днепр парня с георгиевской ленточкой, пойманного и избитого бандитами "Правого сектора". Коломойский предоставил в Днепропетровске базу Дмитрию Ярошу и его головорезам, устроил циничную рекламную акцию "10000$ за москаля" и финансировал создание Ударных батальонов "Национальной гвардии", проявивших себя затем в Запорожье, Славянске, Луганске и, наконец, в Одессе, где ими и другими боевиками-унитаристами было заживо сожжено 46 актививстов движения за федерализацию Украины. Эту чудовищную расправу "узаконил" пост-фактум другой еврейский бизнесмен Владимир Немировский, назначенный в марте губернатором Одесской области.
Этих людей заслужено проклинают теперь миллионы, и Коломойский уже столкнулся со свидетельствами обращенной против него ненависти в ходе массовой социальной акции по ребрендингу принадлежащего ему банка: "Приват-банк. Наши деньги пахнут кровью". Личная защищенность, видимо, позволяет ему игнорировать это чувство, равно как и императив добровольной еврейской ответственности, которым он легкомысленно пренебрег, взяв на себя омерзительнейшую роль на стадии перехода украинской гражданской войны в страшную, кровавую фазу. Всякая расширительная трактовка личной роли подобных людей, с переносом их личной войны на евреев в целом, ни при каких обстоятельствах не может быть легитимной, но нельзя не признать, что самым выразительным статусом и не менее выразительным поведением Коломойский буквально провоцирует такую трактовку.
Дов Конторер. Ultima thule. Газета "Вести-2" от 8 мая 2014