(no subject)
Пишу книжку про Окуджава в Калужском крае. Недолго пишу - лет 16. Да и чего там долго возиться - всего шесть лет жизни описать, с 1950 по 1956. Но друзья многие недовольны. Вместо, говорят, того, чтобы про бывшего пролетария писать, ты 16 лет про бывшего учителя пишешь, нанося тем самым непоправимый урон биографии пролетария, о котором точно уже, кроме тебя никто не напишет. Я в оправдание пытаюсь сказать, что и о бывшем учителе никто, кроме меня, не напишет. Во всяком случае так, как я хочу написать.
Ещё оправдываюсь каждый год, что почти уже написал биографию учителя. Осталось самую малость. Максимум 20%. Потом перечитаю, переворошу свой архив и вижу - нет, и там я чего-то недорассказал, и здесь что-то забыл. Нет, оказывается, процентов 30% ещё надо будет дописать.
Опыт моего хорошего знакомого, Юры Норштейна, перед глазами, как он 40 лет делает мультфильм «Шинель». Обожаю Юру, и «Шинель» его обожаю, которую видел в фрагментах шевелящуюся на плёнке на столе, в чёрно-белых, как музыка на рёбрах, тонах.
Но, во-первых, я же не Юра Норштейн - в смысле таланта, а во-вторых, дописать успеть очень хочется.
И вот в последние дни мне стало казаться, что я уже выхожу на финишную прямую. Вот всё уже почти написано, из года в год, из месяца в месяц. Дай, думаю, пробегусь уже напоследок по всему своему архиву, по всем беседам с разными людьми в разные годы, вдруг там ещё какие-то зёрнышки незамеченными остались.
Пробежался.
И понял - написано всего 50% из того, что должно быть. А если точнее, всё надо переписывать.
Это ещё не повод для отчаянья, скажут мне сердобольные друзья. Наверное. Но для запоя достаточно.
Ещё оправдываюсь каждый год, что почти уже написал биографию учителя. Осталось самую малость. Максимум 20%. Потом перечитаю, переворошу свой архив и вижу - нет, и там я чего-то недорассказал, и здесь что-то забыл. Нет, оказывается, процентов 30% ещё надо будет дописать.
Опыт моего хорошего знакомого, Юры Норштейна, перед глазами, как он 40 лет делает мультфильм «Шинель». Обожаю Юру, и «Шинель» его обожаю, которую видел в фрагментах шевелящуюся на плёнке на столе, в чёрно-белых, как музыка на рёбрах, тонах.
Но, во-первых, я же не Юра Норштейн - в смысле таланта, а во-вторых, дописать успеть очень хочется.
И вот в последние дни мне стало казаться, что я уже выхожу на финишную прямую. Вот всё уже почти написано, из года в год, из месяца в месяц. Дай, думаю, пробегусь уже напоследок по всему своему архиву, по всем беседам с разными людьми в разные годы, вдруг там ещё какие-то зёрнышки незамеченными остались.
Пробежался.
И понял - написано всего 50% из того, что должно быть. А если точнее, всё надо переписывать.
Это ещё не повод для отчаянья, скажут мне сердобольные друзья. Наверное. Но для запоя достаточно.