9 мая
Я как-то никогда особенно не задумывался о том, что значит День Победы для меня. В школьные времена -- скорее, обязаловка, правда, какая-то особенно торжественная. В последние годы меня немного коробит переигранная, какая-то натужная напыщенность праздника. Но я всегда понимал, что этот день значит что-то особенное для моего деда.
Среди моих бабушек и дедушек воевал только один дед, с маминой стороны. Остальным было по 14-15 лет, когда началась война, они работали на заводах, а этот мой дед, родившийся когда-то в партизанском отряде во время гражданской войны, окончив семилетку, прошел всю войну механиком бомбардировщика в звании старшины.
Чтобы не перевирать, я тут приведу пару сканов с заводской книги (сарапульский ЭГЗ), где он довольно сухо рассказывает о себе.
Он не рассказывал мне, но со слов отца я знаю, что это были за работы по восстановлению боевой техники в тылу врага, за которые дед получил орден Красной звезды. Самолет вынужденно сел где-то в лесу, на поляне. Летчик добрался до своих, а деда отправили чинить самолет. По ночам он самолет чинил, а днем прятался у местного колхозника. Местность была оккупирована, и колхозник выдал деда за своего глухонемого сына. Пришлось деду с немцами как-то за одним столом даже посидеть. Пришлось видеть и как те всех младенцев в деревне убили... Самолет он починил, и благополучно как-то добрался до своих.
Еще дед рассказывал, что собирали они как-то вчетвером с другими механиками ночью запчасти с разбившегося самолета, очень пить хотелось, напились воды из какой-то лужи. Отравились трупным ядом. Выжил только дед, какая-то старушка его несколько недель выхаживала; остальные трое умерли.
Был он и контужен, всю жизнь потом был туг на ухо. После войны дед осел в Сарапуле, охотился, рыбачил, писал картины, до последних дней ходил за грибами. Умер он в 1999-ом, на следующий день после Дня Победы после долгой болезни. Я помню, он говорил: только бы до 9 мая дожить...
Не хотел бы делать из деда икону, но записать все, что знаю, считаю, нужно. Самое главное, что я знаю -- к двадцати четырем годам дед прошел столько и понял про себя столько, сколько мне не понять за всю жизнь. И вот уже за это стоит им гордиться.
Среди моих бабушек и дедушек воевал только один дед, с маминой стороны. Остальным было по 14-15 лет, когда началась война, они работали на заводах, а этот мой дед, родившийся когда-то в партизанском отряде во время гражданской войны, окончив семилетку, прошел всю войну механиком бомбардировщика в звании старшины.
Чтобы не перевирать, я тут приведу пару сканов с заводской книги (сарапульский ЭГЗ), где он довольно сухо рассказывает о себе.
Он не рассказывал мне, но со слов отца я знаю, что это были за работы по восстановлению боевой техники в тылу врага, за которые дед получил орден Красной звезды. Самолет вынужденно сел где-то в лесу, на поляне. Летчик добрался до своих, а деда отправили чинить самолет. По ночам он самолет чинил, а днем прятался у местного колхозника. Местность была оккупирована, и колхозник выдал деда за своего глухонемого сына. Пришлось деду с немцами как-то за одним столом даже посидеть. Пришлось видеть и как те всех младенцев в деревне убили... Самолет он починил, и благополучно как-то добрался до своих.
Еще дед рассказывал, что собирали они как-то вчетвером с другими механиками ночью запчасти с разбившегося самолета, очень пить хотелось, напились воды из какой-то лужи. Отравились трупным ядом. Выжил только дед, какая-то старушка его несколько недель выхаживала; остальные трое умерли.
Был он и контужен, всю жизнь потом был туг на ухо. После войны дед осел в Сарапуле, охотился, рыбачил, писал картины, до последних дней ходил за грибами. Умер он в 1999-ом, на следующий день после Дня Победы после долгой болезни. Я помню, он говорил: только бы до 9 мая дожить...
Не хотел бы делать из деда икону, но записать все, что знаю, считаю, нужно. Самое главное, что я знаю -- к двадцати четырем годам дед прошел столько и понял про себя столько, сколько мне не понять за всю жизнь. И вот уже за это стоит им гордиться.