Из песни слов не выкинешь
Меня как историка учили критически относиться к мемуарам. Но иногда хочется верить людям на сто процентов. Пусть даже это и не совсем патриотично.
К 22 июня главный редактор сыктывкарской газеты «Вера» подготовил захватывающий материал об удачливом и смелом солдате Тимофее Дегтяреве, который не стесняется рассказывать горькую правду о Великой Отечественной войне.
- Немцы хорошо к нам поначалу относились, и если б не эти мародеры… Так мы все дружелюбное отношение к себе на войне и растеряли. Как-то присутствовал я на одном ветеранском выступлении. Рассказывает разведчик: мы, говорит, убитых считали по часам. То есть - по снятым с убитых часам. Всю эту мразь я видел. Я войну закончил с кировскими танковыми часами, даже немецких не было. Я за время войны пуговицы не взял трофейной. Ничего абсолютно. Мне это было не нужно.
Тимофей Павлович говорит об этом с болью в голосе, и по ходу разговора затрагивал эту тему еще несколько раз - видно, что до сих пор, через столько лет, свербит:
- Да разве только к мирным жителям это относилось! На моих глазах наш замполит-майор увидел у лейтенанта золотые часы, взял их и засунул себе в карман. Сказал: «Чего добру пропадать, все равно сгорят с тобой». И когда до лейтенанта дошло пожелание замполита, он погнался за ним с пистолетом. Потом, уже в нашей компании, я обмолвился, дескать, по нашему замполиту-мародеру не промахнулся бы. Кто-то доложил. Ох, как он мне мстил!
В Германии после окончания войны я пробыл четыре с половиной года. И в конце концов в город меня уже стали одного отправлять, потому что знали, что ничего не случится. А так поедет кто - или напьется, или смародерничает, или изнасилует кого. Вы же нигде не встретите в литературе объяснения, почему в 45-м году было так много пропавших без вести. На самом деле это расстрелянные мародеры. А чтоб не писать в похоронке, что погиб как мародер-насильник, сообщали: пропал без вести.
- Значит, строгости были?
- Если б не было, не знаю, что бы там творилось. В июне 45-го года я принял роту, которая штурмовала Рейхстаг. Есть такой известный снимок, где на фоне Бранденбургских ворот танкисты кидают шлемы - это они. Полностью разложившиеся, спившиеся, никакой дисциплины - победители, творящие безобразия. Пришлось наводить порядок. Как раз тогда Жуков всех офицеров в казармы поселил, чтоб смотрели за дисциплиной и за ними самими смотреть можно было. Только таким путем можно было что-то сделать. Ни один командующий потом не хвалился в воспоминаниях, что дубиной лупил офицеров. На моих глазах командир корпуса Попов моего командира полка подполковника Ионина в палатке гонял палкой. Другой раз командующий Второй танковой армией маршал Богданов лупил того самого капитана, который от меня в разведке удрал. За дело... Летом 46-го года меня лишили должности ротного: двоих боевых офицеров потерял. Два комвзвода поехали на спиртзавод, напились и под дизель влетели…
- Но ведь это русские люди, воспитывавшиеся еще в царской России, верующими родителями…
- Нет, стариков-то с нами воевало в конце войны не много. В основном были молодые, как я, выросшие уже при советской безбожной власти.
- Наверное, с врага пример брали - вон сколько фашисты пограбили!..
- Один раз перед Варшавой в прорыве догнали мы обоз, повозок 40-50. Пушка их охраняла. Я сразу по кустам объехал и раздавил эту пушку, расстрелял охрану. Смотрю: обоз-то с посылками немцам, с польскими вещами. У них по 50 килограммов официально разрешалось отправлять. Но мы-то ведь не захватывали Польшу, а освобождали, у нас разрешения на такие «посылки» не было. А вывозили больше немцев.
К 22 июня главный редактор сыктывкарской газеты «Вера» подготовил захватывающий материал об удачливом и смелом солдате Тимофее Дегтяреве, который не стесняется рассказывать горькую правду о Великой Отечественной войне.
- Немцы хорошо к нам поначалу относились, и если б не эти мародеры… Так мы все дружелюбное отношение к себе на войне и растеряли. Как-то присутствовал я на одном ветеранском выступлении. Рассказывает разведчик: мы, говорит, убитых считали по часам. То есть - по снятым с убитых часам. Всю эту мразь я видел. Я войну закончил с кировскими танковыми часами, даже немецких не было. Я за время войны пуговицы не взял трофейной. Ничего абсолютно. Мне это было не нужно.
Тимофей Павлович говорит об этом с болью в голосе, и по ходу разговора затрагивал эту тему еще несколько раз - видно, что до сих пор, через столько лет, свербит:
- Да разве только к мирным жителям это относилось! На моих глазах наш замполит-майор увидел у лейтенанта золотые часы, взял их и засунул себе в карман. Сказал: «Чего добру пропадать, все равно сгорят с тобой». И когда до лейтенанта дошло пожелание замполита, он погнался за ним с пистолетом. Потом, уже в нашей компании, я обмолвился, дескать, по нашему замполиту-мародеру не промахнулся бы. Кто-то доложил. Ох, как он мне мстил!
В Германии после окончания войны я пробыл четыре с половиной года. И в конце концов в город меня уже стали одного отправлять, потому что знали, что ничего не случится. А так поедет кто - или напьется, или смародерничает, или изнасилует кого. Вы же нигде не встретите в литературе объяснения, почему в 45-м году было так много пропавших без вести. На самом деле это расстрелянные мародеры. А чтоб не писать в похоронке, что погиб как мародер-насильник, сообщали: пропал без вести.
- Значит, строгости были?
- Если б не было, не знаю, что бы там творилось. В июне 45-го года я принял роту, которая штурмовала Рейхстаг. Есть такой известный снимок, где на фоне Бранденбургских ворот танкисты кидают шлемы - это они. Полностью разложившиеся, спившиеся, никакой дисциплины - победители, творящие безобразия. Пришлось наводить порядок. Как раз тогда Жуков всех офицеров в казармы поселил, чтоб смотрели за дисциплиной и за ними самими смотреть можно было. Только таким путем можно было что-то сделать. Ни один командующий потом не хвалился в воспоминаниях, что дубиной лупил офицеров. На моих глазах командир корпуса Попов моего командира полка подполковника Ионина в палатке гонял палкой. Другой раз командующий Второй танковой армией маршал Богданов лупил того самого капитана, который от меня в разведке удрал. За дело... Летом 46-го года меня лишили должности ротного: двоих боевых офицеров потерял. Два комвзвода поехали на спиртзавод, напились и под дизель влетели…
- Но ведь это русские люди, воспитывавшиеся еще в царской России, верующими родителями…
- Нет, стариков-то с нами воевало в конце войны не много. В основном были молодые, как я, выросшие уже при советской безбожной власти.
- Наверное, с врага пример брали - вон сколько фашисты пограбили!..
- Один раз перед Варшавой в прорыве догнали мы обоз, повозок 40-50. Пушка их охраняла. Я сразу по кустам объехал и раздавил эту пушку, расстрелял охрану. Смотрю: обоз-то с посылками немцам, с польскими вещами. У них по 50 килограммов официально разрешалось отправлять. Но мы-то ведь не захватывали Польшу, а освобождали, у нас разрешения на такие «посылки» не было. А вывозили больше немцев.