вдоль Амура белым...
Расскажу вам одну историю.
Это было в прошлом тысячелетии (как приятно, что это не гипербола), но в памяти моей всё до сих пор свежо, если часто проветривать.
Я не особо помню, сколько мне тогда было лет. Думаю достаточно, чтобы принимать взрослые решения и приходить домой до 7 вечера. В то время нас вынуждали быть счастливыми без сотовых телефонов и просить сдачу у незнакомых людей. Свободного времени было целая тонна, и детские гормоны (не знаю, есть ли такие) заставляли меня искать приключения.
Пашка. Он был моим необычным другом. Необычным, потому что у него был автомобиль! А дрУгом - потому что он меня на нем катал. Пашка был выше меня - если вытянуть руку вверх и прыгнуть, то я доставал до его подбородка - и взрослее примерно не знаю на сколько. Жил я тогда на Базе КАФ, а Пашка в Северном. Самым любимым местом катаний и шатаний была «санаторная зона» в районе Уборевича. Там было мало машин и много деревьев. Амур рядом. Что еще надо-то?
Теперь приключения. Когда Пашка видел «скорую помощь» и «пожарную» он тут же газовал и мчался за ними, словно это у него случилось что-то прекрасное. Я не мог понять, что это значит, но генетически проснувшийся дух погони забирался мне на голову и орал что-то непонятное с арабским акцентом. Чаще нам попадались «пожарные». С ними было интересно и страшно. Со временем мы выучили адреса всех пожарных «зАмков» (именно такими мне казались пожарные депо) и, почему то, личные адреса самих пожарных. Бывало, летим мы за машиной, крик, вой, сопли по фюзеляжу, «дюшес» по пузу. Стоп. Приехали. Какой-то деревянный дом. Дяденьки вышли и, судя по запаху на всю местность, пошли обедать.
Но больше всего меня пугала Пашкина тяга не к самим гонкам, а к тому, что нас ожидало по прибытию на места. Он с восхищением смотрел на пожары и аварии. (Никогда не хотел узнать, где он сейчас). Иногда он даже мчался ко мне домой, стучал в окна, кричал, что что-то там случилось и срочно надо ехать смотреть. Я отрывался от своих важных дел, складывал пластилин обратно в кастрюлю и бежал в машину.
Прошло много лет. Я поменял примерно 4 жизни. Я стал взрослым и уважаемым человеком. Я теперь сам могу решать, во сколько мне ложится спать. И где. Я видел полярный день и плавал с курицей наперегонки (обогнал!). Я умею крутить йо-йо против часовой стрелки и знаю, как зовут собаку 44-ого президента США.
Но я со вспотевшей жопой подскакиваю каждую ночь от того, что мне кажется, что примчался Пашка, стучит в моё окно и зовёт меня на набережную Амура, потому что МЫ ДОЛЖНЫ ЭТО ВИДЕТЬ.
Это было в прошлом тысячелетии (как приятно, что это не гипербола), но в памяти моей всё до сих пор свежо, если часто проветривать.
Я не особо помню, сколько мне тогда было лет. Думаю достаточно, чтобы принимать взрослые решения и приходить домой до 7 вечера. В то время нас вынуждали быть счастливыми без сотовых телефонов и просить сдачу у незнакомых людей. Свободного времени было целая тонна, и детские гормоны (не знаю, есть ли такие) заставляли меня искать приключения.
Пашка. Он был моим необычным другом. Необычным, потому что у него был автомобиль! А дрУгом - потому что он меня на нем катал. Пашка был выше меня - если вытянуть руку вверх и прыгнуть, то я доставал до его подбородка - и взрослее примерно не знаю на сколько. Жил я тогда на Базе КАФ, а Пашка в Северном. Самым любимым местом катаний и шатаний была «санаторная зона» в районе Уборевича. Там было мало машин и много деревьев. Амур рядом. Что еще надо-то?
Теперь приключения. Когда Пашка видел «скорую помощь» и «пожарную» он тут же газовал и мчался за ними, словно это у него случилось что-то прекрасное. Я не мог понять, что это значит, но генетически проснувшийся дух погони забирался мне на голову и орал что-то непонятное с арабским акцентом. Чаще нам попадались «пожарные». С ними было интересно и страшно. Со временем мы выучили адреса всех пожарных «зАмков» (именно такими мне казались пожарные депо) и, почему то, личные адреса самих пожарных. Бывало, летим мы за машиной, крик, вой, сопли по фюзеляжу, «дюшес» по пузу. Стоп. Приехали. Какой-то деревянный дом. Дяденьки вышли и, судя по запаху на всю местность, пошли обедать.
Но больше всего меня пугала Пашкина тяга не к самим гонкам, а к тому, что нас ожидало по прибытию на места. Он с восхищением смотрел на пожары и аварии. (Никогда не хотел узнать, где он сейчас). Иногда он даже мчался ко мне домой, стучал в окна, кричал, что что-то там случилось и срочно надо ехать смотреть. Я отрывался от своих важных дел, складывал пластилин обратно в кастрюлю и бежал в машину.
Прошло много лет. Я поменял примерно 4 жизни. Я стал взрослым и уважаемым человеком. Я теперь сам могу решать, во сколько мне ложится спать. И где. Я видел полярный день и плавал с курицей наперегонки (обогнал!). Я умею крутить йо-йо против часовой стрелки и знаю, как зовут собаку 44-ого президента США.
Но я со вспотевшей жопой подскакиваю каждую ночь от того, что мне кажется, что примчался Пашка, стучит в моё окно и зовёт меня на набережную Амура, потому что МЫ ДОЛЖНЫ ЭТО ВИДЕТЬ.