(no subject)
как всегда поучительная история от Олеся Бузины - тут и борьба с православием и с "московией" и ненависть к Ивану Грозному заиграли для меня новыми красками.
Подъ юбкой исторіи: Кем считал себя «украинец» Константин Острожский?
29.03.2017 | Максим Равреба
Имя-отчество князя - Константин Константинович. Именно на его деньги издал свою первопечатную русскую книгу московский первопечатник Иван Федоров. Именно его образ запечатлен (в числе самых выдающихся деятелей) на памятнике «Тысячелетие России», воздвигнутого в Великом Новгороде в 1862 году на основании предполагаемой даты начала русской государственности, которую тогда исчисляли от призвания варягов. То есть Константин Константинович Острожский, в официальных «святцах» императорской России относился к российской истории и назывался русским.
[Spoiler (click to open)]
С другой стороны, украинские националисты относили старосту Владимир-Волынского и маршалка Волынской земли, которые сейчас относятся к государству Украина, как и прочие поместья рода Острожских к «выдатным» украинцам.
Сегодня Украина - не Россия. И сегодня происходят драматические события, расколовшие эти братские страны. Поэтому сегодня в РФ мало вспоминают Константина Острожского. Не до жиру. Поэтому никто не препятствует украинским националистам записывать князя в «украинцы».
Но и русские и украинцы забывают еще одну сторону этого спора за право собственности на Константина Острожского. И эта сторона (третья) по большому счету имеет еще больше прав на бренд. Это свядомыя литвины. Белорусские националисты. У которых свой собственный взгляд на историю. В нем нет Беларуси и белорусов, зато есть Литва и литвины. Причем не имеющие отношения к литовцам и современной Литве.
Это другая история, но свядомыя литвины имеют претензии на князя Острожского. Которого они называют литвином (что кстати исторически обосновано) и «высокородным сарматом» княжества Литовского и Речи Посполитой. И это тоже гораздо ближе к документальной истине, чем глобальная российская трактовка и полностью вымышленная, украинская. Потому что князь Константин никогда не называл себя украинцем. Это понятие появилось только в конце XIX века. Он относился к княжеству Литовскому, а там, как и в Польше, господствовала официальная идеология «сарматизма». Элиты не относили себя к простонародному «быдлу» и «хлопам». Считали себя отдельным народом, ведущим род от воинственных сарматов.
Но все же слово «литвин» и словосочетание «княжество Литовское» в происхождении князя присутствует. Так что литовцы, современная Литва, которая считает княжество Литовское частью своей национальной истории, тоже претендует на князя Константина. Несмотря на то, что государственным языком в ВКЛ был русский, а вера была православной. И сам князь Константин был тоже православным. Но это у литовских националистов не считается чем-то неправильным. Просто принимается за историческую коллизию. И литовские националисты стали таким образом четвертой стороной спора о национальности князя.
Но есть и пятые претенденты на Острожского. Это те, чья собственно была в те далекие времена власть. Поляки. Князь был подданным Речи Посполитой. Был высокородным сарматом. И служил польскому королю. Вся шляхта была «сарматской», и вся шляхта считала Польшу своей страной. Так что польские националисты тоже имеют свои права на Острожского.
Но вот все дело в том, что в этом споре никто ничего не спрашивает у самого князя. Да, он жил в XVI веке. Он давно умер. Но он жил и был просвещенным человеком у которого было самосознание. Он был меценатом, который поддерживал культуру, образование, веру и в частности профинансировал издание «Апостола» московитом, Иваном Федоровым, в то время, когда вся литература была на латыни или польском. Кем же он был?
Начну с того, что Константин Константинович был богачом-олигархом. Он был из рода князей Острожских. И на XVI век пришелся расцвет сего дома. Им принадлежало в Литве 24 города, 10 местечек и множество сёл. Превосходил Острожских своими владениями только род Вишневецких. Но Вишневецким принадлежало «Дикое поле». Гигантские и малозаселенные пространства левобережной Украины. Все они были потеряны после революции 1648 года. А вот Острожским принадлежала густозаселенная Волынь. Нынешние территории Украины и Беларуси. Были и поместья в Малопольше, которая есть собственно Польша теперь. Лично Константину Константиновичу принадлежало 300 местечек и несколько тысяч сел. А всяких мельниц, паромов, перевозов, винокурен и иных коммерческих точек, никто даже не считал это.
Давайте разберем детство князя. Несомненно, он литвин! Острожские - это литовский род. И мама тоже была из Литвы. Мама - отдельный разговор. Папа Кости был очень знаменитым сарматом. Князь Константин Иванович. Читайте о нем и не пожалеете. Но маму князя Константина он взял уже старым, и сын его почти не знал. Поэтому воспитание взяла на себя мама, которую звали София Тарновская. О, его мама! Это была такая мама, при виде которой паны-бояре русские, литовские и польские, не говоря о валашских и даже татарских, получали травмы в поединках. А кое-кто не собрал костей. Из-за нее дядя матери Ивана Грозного, Михаил Глинский взбунтовался против своего короля и чуть не уничтожил с братом все Великое княжество Литовское. И была бы у нас другая история. Эта самая мама была из чисто литовского рода Гедиминовичей.
То есть можно считать ее литовкой? Да. Но она относилась не к католической «новосарматской» Литве. А к старолитовской, обрусевшей знати. Которая говорила по «руски» и ходила в православную церковь. Именно вот она и сделала своего сына, о котором я веду речь, ревнителем православия. Он видел окатоличивание и ополячивание той Литвы, которую он знал. И противился этому со всей силой своего пафоса. Именно поэтому он и дал немалые деньги на проект Ивана Федорова. Русского первопечатника. И первый «руский» университет (Острожская академия) - это его проект. Он дал на него деньги. И Львовское православное братство - его проект. Но. Князь видел не только то, что старая, православная Литва умирает, уступая «латинской ереси». Он видел и то, почему это происходит. И вот этот вопрос «почему» и делает те времена так похожими на наш сегодняшний день. Князь видел, что быть православным в Речи Посполитой становилось неудобно, невыгодно и опасно.
Причиной всему стала Ливонская война, которую начал московский Великий князь и новоявленный кесарь. Царь. Как Римский, только на Москве и православный. Венчание на царство православного полудикого князя земли, которую относили не к Европе, а к «Великой Татарии» потрясло всю тогдашнюю «Ойкумену» от Варшавы до Мадрита. Это событие было бы скандальным и привело бы к крестовому походу против Москвы. Но Европа была занята другим. В Европе, центральную часть которой занимала Священная Римская Империя, у которой был легитимный царь-кесарь, бушевала Реформация.
Католики отстаивали свою веру против «еретиков-реформатов». Поэтому нападение «схизматической» Москвы с ордами бурятских татарских (недавно подчиненных) всадников на католическую Ливонскую Конфедерацию хоть и было расценено как «агрессия неверных», но организовать крестовый поход Рим не мог. Своих, более близких «неверных» хватало в самом центре Имперских владений. Так что католическая «Терра Мариана», Ливонская Конфедерация быстро проиграла войну.
Конфедераты были буквально сметены Ордой нового, татарского вассала царя московского, Шах Али хана. Ужасы этого нашествия живописали пропагандистские гравюры, издававшиеся в имперских городах. И которые призывали «западных партнеров» помочь «жертвам московской агрессии» против добрых католиков. Впрочем, в будущем католические земли Конфедерации были распилены с реформатами, частью стали лютеранскими, частью просто отжаты, а по части - проданы. Все, как сегодня.
Но тогда католики-конфедераты обратилась за помощью к православной Литве. Литва помогла, но тоже не выстояла. И тогда этот фронт был отдан католической Польше. Которая поставила условием окатоличивание Литвы и присоединение ее к единому с Польшей государству. Так и случилось. И эта война расколола Литву на пророссийских и проукраинских православных и католиков. И быть православным в Литве для «высокородных сарматов» стало невыгодно, непопулярно и опасно.
К тому же Московский кесарь войну не выиграл. Хотя и не проиграл. А образ Ивана-царя из-за войны был настолько демонизирован, что сравниться с этим сегодня может только Президент РФ. Тот образ царя-мучителя, царя-кромешника был сформирован именно тогда и господствует в умах и теперь. Иван Грозный совсем не был таким, но это другая история. Победи он в войне все было бы иначе. Но он не победил. А проигравших не очень-то любят.
И православные русские в государстве, которое появилось как реакция на «кремлевскую агрессию» и страну-врага Речи Посполитой, стали чувствовать себя как «ватники» на Украине. Их прессовали и чмырили. Делали им «декоммунизацию», разоблачали князя Владимира, который крестил Русь, греческою интригою обманутый, «огнем и мечом». Простому народу эти пропаганды были «до печки».
Но православие стало непопулярным в среде «высокородных сарматов». И «сарматы» стали от него отпадать, переходя в католичество. Но и православные клирики были больны той же болезнью. Не говоря о их моральном облике. Как и сегодня, процветало морально-бытовое разложение. Попы вели светский образ жизни, имали жон и детей. Блудили с отроковицами и (чего греха таить) - отроками. Торговали саном, развели кумовство и катались на бронированных мерседесах имели роскошный быт. И полное равнодушие к мнению паствы, которую рассматривали лишь как источник вечной выпивки и закуски.
Знаете, как звали митрополита Киевского при князе Острожском? Онисифор Девочка... Я не шучу - его так звали! Такие вот дела. И этот «Девочка» был земляк князя Константина и его ставленник. Но тут случилось еще более важное событие. Сын врага Речи Посполитой, «лжецарь» (царями, московских князей еще долго отказывались признавать), решил учредить на Москве Патриарха, выведя владения Москвы из подчинения Константинопольскому Патриарху. Это был проект Бориса Годунова. Тогдашняя разновидность геополитики. И это легитимно совершил Патриарх Константинопольский, Иеремия. Событие было скандальным, возбудило антимосковские настроения и вызвало в Литве, которая уже была Речью Посполитой, фейковые вбросы о том, что Патриарх получил взятку.
За фейками стояли окатоличевшиеся «сарматы». Их целью было взять все православные приходы под Римскую курию. А митрополит Киевский, Онисифор «Девочка» был тоже среди тех «сарматов», кто был не прочь сменить веру. И он был земляком и ставленником князя Константина. С этим надо было что-то делать. И
Патриарх Константинопольский, по пути из Москвы, «огнем и мечом» прошелся по всем литовским приходам киевского митрополита. А самого «Девочку» низложил, как двоеженца, симонита и разложенца.
Князь Константин, как представитель «пророссийских» олигархов, должен был поставить на митрополита непременно снова своего человека. Он поставил еще одного земляка - Михаила Рогозу. И попал в засаду, недооценив масштабы разложения «благородных сармат» русского происхождения и православной веры. Рогоза был таким же «разложенцем», как и «Девочка». Состоял в заговоре клириков, желавших заключить унию с Римом по примеру своих светских владык. Он обманул князя Константина, собрав в Бресте церковный Собор, одобрив на нем Унию. Князь Константин прибыл в Брест с пушками. Но было поздно. И всю оставшуюся жизнь князь Острожский, этот белорус литовского рода и «благородный сармат посполитый» потратил на то, чтобы отбиваться от проекта, который он сам того не желая и породил. Даже финансировал «сепаров» казака-ополченца Наливайко с тем, чтобы он воевал за «русский мир». Напрасно.
А Москва помочь не могла. Там нарождалась Смута. Впрочем, князь был великий прожектер. И он поучаствовал конечно в проекте «Лжедмитрий». Не мог не поучаствовать. Такова природа русских олигархов - мутить проекты. И была эта встреча князя с Гришкой Отрепьевым. На память о ней князь подарил самозванцу фолиант «Книги о постничестве» за авторством Василия Великого. На издании, отпечатанном в финансируемой Константином Константиновичем русской типографии (тоже проект князь-олигарха) и была эта надпись на русском языке: «Григорию - царевичу Московскому».
Знал ли, не знал ли князь, что Лжедмитрий тоже был проектом? Но не его. А другого князя. Шуйского из Москвы со товарищи. Это другая история. Взаимосвязанная, как и вся история Руси, России, Украины и Беларуси.
Так кем же был князь Константин? Русским, украинцем, белорусом, литовцем или поляком? Или сарматом? Я бы дал слово самому князю. Он имеет право на самоидентификацию. Слишком много он сделал в нашей истории. Украинца, белоруса, литовца и поляка я бы сразу отбросил. Он так не подписывался. Сармата тоже. «Сармат» все же было идеологическое обоснование благородных и высокородных людей, которые стоят неизмеримо выше «быдла» и не имеют с ним ничего общего. Вроде как «ваше благородие» или «благородный дон». Князь не подписывался «сарматом». А как он подписывался? Он своею рукою подписывался, что произошел от«первопредка всех русов - князя Руса». Руским он подписывался. Лично. Ставил под званием руский дату, подпись и хххх - тьфу - печать.
Подъ юбкой исторіи: Кем считал себя «украинец» Константин Острожский?
29.03.2017 | Максим Равреба
Имя-отчество князя - Константин Константинович. Именно на его деньги издал свою первопечатную русскую книгу московский первопечатник Иван Федоров. Именно его образ запечатлен (в числе самых выдающихся деятелей) на памятнике «Тысячелетие России», воздвигнутого в Великом Новгороде в 1862 году на основании предполагаемой даты начала русской государственности, которую тогда исчисляли от призвания варягов. То есть Константин Константинович Острожский, в официальных «святцах» императорской России относился к российской истории и назывался русским.
[Spoiler (click to open)]
С другой стороны, украинские националисты относили старосту Владимир-Волынского и маршалка Волынской земли, которые сейчас относятся к государству Украина, как и прочие поместья рода Острожских к «выдатным» украинцам.
Сегодня Украина - не Россия. И сегодня происходят драматические события, расколовшие эти братские страны. Поэтому сегодня в РФ мало вспоминают Константина Острожского. Не до жиру. Поэтому никто не препятствует украинским националистам записывать князя в «украинцы».
Но и русские и украинцы забывают еще одну сторону этого спора за право собственности на Константина Острожского. И эта сторона (третья) по большому счету имеет еще больше прав на бренд. Это свядомыя литвины. Белорусские националисты. У которых свой собственный взгляд на историю. В нем нет Беларуси и белорусов, зато есть Литва и литвины. Причем не имеющие отношения к литовцам и современной Литве.
Это другая история, но свядомыя литвины имеют претензии на князя Острожского. Которого они называют литвином (что кстати исторически обосновано) и «высокородным сарматом» княжества Литовского и Речи Посполитой. И это тоже гораздо ближе к документальной истине, чем глобальная российская трактовка и полностью вымышленная, украинская. Потому что князь Константин никогда не называл себя украинцем. Это понятие появилось только в конце XIX века. Он относился к княжеству Литовскому, а там, как и в Польше, господствовала официальная идеология «сарматизма». Элиты не относили себя к простонародному «быдлу» и «хлопам». Считали себя отдельным народом, ведущим род от воинственных сарматов.
Но все же слово «литвин» и словосочетание «княжество Литовское» в происхождении князя присутствует. Так что литовцы, современная Литва, которая считает княжество Литовское частью своей национальной истории, тоже претендует на князя Константина. Несмотря на то, что государственным языком в ВКЛ был русский, а вера была православной. И сам князь Константин был тоже православным. Но это у литовских националистов не считается чем-то неправильным. Просто принимается за историческую коллизию. И литовские националисты стали таким образом четвертой стороной спора о национальности князя.
Но есть и пятые претенденты на Острожского. Это те, чья собственно была в те далекие времена власть. Поляки. Князь был подданным Речи Посполитой. Был высокородным сарматом. И служил польскому королю. Вся шляхта была «сарматской», и вся шляхта считала Польшу своей страной. Так что польские националисты тоже имеют свои права на Острожского.
Но вот все дело в том, что в этом споре никто ничего не спрашивает у самого князя. Да, он жил в XVI веке. Он давно умер. Но он жил и был просвещенным человеком у которого было самосознание. Он был меценатом, который поддерживал культуру, образование, веру и в частности профинансировал издание «Апостола» московитом, Иваном Федоровым, в то время, когда вся литература была на латыни или польском. Кем же он был?
Начну с того, что Константин Константинович был богачом-олигархом. Он был из рода князей Острожских. И на XVI век пришелся расцвет сего дома. Им принадлежало в Литве 24 города, 10 местечек и множество сёл. Превосходил Острожских своими владениями только род Вишневецких. Но Вишневецким принадлежало «Дикое поле». Гигантские и малозаселенные пространства левобережной Украины. Все они были потеряны после революции 1648 года. А вот Острожским принадлежала густозаселенная Волынь. Нынешние территории Украины и Беларуси. Были и поместья в Малопольше, которая есть собственно Польша теперь. Лично Константину Константиновичу принадлежало 300 местечек и несколько тысяч сел. А всяких мельниц, паромов, перевозов, винокурен и иных коммерческих точек, никто даже не считал это.
Давайте разберем детство князя. Несомненно, он литвин! Острожские - это литовский род. И мама тоже была из Литвы. Мама - отдельный разговор. Папа Кости был очень знаменитым сарматом. Князь Константин Иванович. Читайте о нем и не пожалеете. Но маму князя Константина он взял уже старым, и сын его почти не знал. Поэтому воспитание взяла на себя мама, которую звали София Тарновская. О, его мама! Это была такая мама, при виде которой паны-бояре русские, литовские и польские, не говоря о валашских и даже татарских, получали травмы в поединках. А кое-кто не собрал костей. Из-за нее дядя матери Ивана Грозного, Михаил Глинский взбунтовался против своего короля и чуть не уничтожил с братом все Великое княжество Литовское. И была бы у нас другая история. Эта самая мама была из чисто литовского рода Гедиминовичей.
То есть можно считать ее литовкой? Да. Но она относилась не к католической «новосарматской» Литве. А к старолитовской, обрусевшей знати. Которая говорила по «руски» и ходила в православную церковь. Именно вот она и сделала своего сына, о котором я веду речь, ревнителем православия. Он видел окатоличивание и ополячивание той Литвы, которую он знал. И противился этому со всей силой своего пафоса. Именно поэтому он и дал немалые деньги на проект Ивана Федорова. Русского первопечатника. И первый «руский» университет (Острожская академия) - это его проект. Он дал на него деньги. И Львовское православное братство - его проект. Но. Князь видел не только то, что старая, православная Литва умирает, уступая «латинской ереси». Он видел и то, почему это происходит. И вот этот вопрос «почему» и делает те времена так похожими на наш сегодняшний день. Князь видел, что быть православным в Речи Посполитой становилось неудобно, невыгодно и опасно.
Причиной всему стала Ливонская война, которую начал московский Великий князь и новоявленный кесарь. Царь. Как Римский, только на Москве и православный. Венчание на царство православного полудикого князя земли, которую относили не к Европе, а к «Великой Татарии» потрясло всю тогдашнюю «Ойкумену» от Варшавы до Мадрита. Это событие было бы скандальным и привело бы к крестовому походу против Москвы. Но Европа была занята другим. В Европе, центральную часть которой занимала Священная Римская Империя, у которой был легитимный царь-кесарь, бушевала Реформация.
Католики отстаивали свою веру против «еретиков-реформатов». Поэтому нападение «схизматической» Москвы с ордами бурятских татарских (недавно подчиненных) всадников на католическую Ливонскую Конфедерацию хоть и было расценено как «агрессия неверных», но организовать крестовый поход Рим не мог. Своих, более близких «неверных» хватало в самом центре Имперских владений. Так что католическая «Терра Мариана», Ливонская Конфедерация быстро проиграла войну.
Конфедераты были буквально сметены Ордой нового, татарского вассала царя московского, Шах Али хана. Ужасы этого нашествия живописали пропагандистские гравюры, издававшиеся в имперских городах. И которые призывали «западных партнеров» помочь «жертвам московской агрессии» против добрых католиков. Впрочем, в будущем католические земли Конфедерации были распилены с реформатами, частью стали лютеранскими, частью просто отжаты, а по части - проданы. Все, как сегодня.
Но тогда католики-конфедераты обратилась за помощью к православной Литве. Литва помогла, но тоже не выстояла. И тогда этот фронт был отдан католической Польше. Которая поставила условием окатоличивание Литвы и присоединение ее к единому с Польшей государству. Так и случилось. И эта война расколола Литву на пророссийских и проукраинских православных и католиков. И быть православным в Литве для «высокородных сарматов» стало невыгодно, непопулярно и опасно.
К тому же Московский кесарь войну не выиграл. Хотя и не проиграл. А образ Ивана-царя из-за войны был настолько демонизирован, что сравниться с этим сегодня может только Президент РФ. Тот образ царя-мучителя, царя-кромешника был сформирован именно тогда и господствует в умах и теперь. Иван Грозный совсем не был таким, но это другая история. Победи он в войне все было бы иначе. Но он не победил. А проигравших не очень-то любят.
И православные русские в государстве, которое появилось как реакция на «кремлевскую агрессию» и страну-врага Речи Посполитой, стали чувствовать себя как «ватники» на Украине. Их прессовали и чмырили. Делали им «декоммунизацию», разоблачали князя Владимира, который крестил Русь, греческою интригою обманутый, «огнем и мечом». Простому народу эти пропаганды были «до печки».
Но православие стало непопулярным в среде «высокородных сарматов». И «сарматы» стали от него отпадать, переходя в католичество. Но и православные клирики были больны той же болезнью. Не говоря о их моральном облике. Как и сегодня, процветало морально-бытовое разложение. Попы вели светский образ жизни, имали жон и детей. Блудили с отроковицами и (чего греха таить) - отроками. Торговали саном, развели кумовство и катались на бронированных мерседесах имели роскошный быт. И полное равнодушие к мнению паствы, которую рассматривали лишь как источник вечной выпивки и закуски.
Знаете, как звали митрополита Киевского при князе Острожском? Онисифор Девочка... Я не шучу - его так звали! Такие вот дела. И этот «Девочка» был земляк князя Константина и его ставленник. Но тут случилось еще более важное событие. Сын врага Речи Посполитой, «лжецарь» (царями, московских князей еще долго отказывались признавать), решил учредить на Москве Патриарха, выведя владения Москвы из подчинения Константинопольскому Патриарху. Это был проект Бориса Годунова. Тогдашняя разновидность геополитики. И это легитимно совершил Патриарх Константинопольский, Иеремия. Событие было скандальным, возбудило антимосковские настроения и вызвало в Литве, которая уже была Речью Посполитой, фейковые вбросы о том, что Патриарх получил взятку.
За фейками стояли окатоличевшиеся «сарматы». Их целью было взять все православные приходы под Римскую курию. А митрополит Киевский, Онисифор «Девочка» был тоже среди тех «сарматов», кто был не прочь сменить веру. И он был земляком и ставленником князя Константина. С этим надо было что-то делать. И
Патриарх Константинопольский, по пути из Москвы, «огнем и мечом» прошелся по всем литовским приходам киевского митрополита. А самого «Девочку» низложил, как двоеженца, симонита и разложенца.
Князь Константин, как представитель «пророссийских» олигархов, должен был поставить на митрополита непременно снова своего человека. Он поставил еще одного земляка - Михаила Рогозу. И попал в засаду, недооценив масштабы разложения «благородных сармат» русского происхождения и православной веры. Рогоза был таким же «разложенцем», как и «Девочка». Состоял в заговоре клириков, желавших заключить унию с Римом по примеру своих светских владык. Он обманул князя Константина, собрав в Бресте церковный Собор, одобрив на нем Унию. Князь Константин прибыл в Брест с пушками. Но было поздно. И всю оставшуюся жизнь князь Острожский, этот белорус литовского рода и «благородный сармат посполитый» потратил на то, чтобы отбиваться от проекта, который он сам того не желая и породил. Даже финансировал «сепаров» казака-ополченца Наливайко с тем, чтобы он воевал за «русский мир». Напрасно.
А Москва помочь не могла. Там нарождалась Смута. Впрочем, князь был великий прожектер. И он поучаствовал конечно в проекте «Лжедмитрий». Не мог не поучаствовать. Такова природа русских олигархов - мутить проекты. И была эта встреча князя с Гришкой Отрепьевым. На память о ней князь подарил самозванцу фолиант «Книги о постничестве» за авторством Василия Великого. На издании, отпечатанном в финансируемой Константином Константиновичем русской типографии (тоже проект князь-олигарха) и была эта надпись на русском языке: «Григорию - царевичу Московскому».
Знал ли, не знал ли князь, что Лжедмитрий тоже был проектом? Но не его. А другого князя. Шуйского из Москвы со товарищи. Это другая история. Взаимосвязанная, как и вся история Руси, России, Украины и Беларуси.
Так кем же был князь Константин? Русским, украинцем, белорусом, литовцем или поляком? Или сарматом? Я бы дал слово самому князю. Он имеет право на самоидентификацию. Слишком много он сделал в нашей истории. Украинца, белоруса, литовца и поляка я бы сразу отбросил. Он так не подписывался. Сармата тоже. «Сармат» все же было идеологическое обоснование благородных и высокородных людей, которые стоят неизмеримо выше «быдла» и не имеют с ним ничего общего. Вроде как «ваше благородие» или «благородный дон». Князь не подписывался «сарматом». А как он подписывался? Он своею рукою подписывался, что произошел от«первопредка всех русов - князя Руса». Руским он подписывался. Лично. Ставил под званием руский дату, подпись и хххх - тьфу - печать.