Слова, слова...
Ещё обучаясь в средних классах школы я полюбил словари. Всякие. Но особенно любил двуязычные и толковые. Магию англо-русского словаря я не понимаю до сих пор, но листать его, перебирая непонятные сочетания букв и наблюдая за тем, как они мистически переходят в понятные тебе слова, можно было бесконечно. В десятом классе от учительницы по техническому переводу я узнал, что подобной мании подвержен не я один.
Толковые же русскоязычные словари восхищали своей удивительной способностью кратко и ёмко определять слова, которые тебе уже знакомы и понятны. Своеобразная гимнастика ума. Словарь Ожегова на протяжении нескольких последних классов был для меня чуть ли не настольной книгой. Даль появился позже, открывался реже, но если уж открывался, то его чтение могло занять целый вечер...
Осенью 2002 года мой словарный арсенал пополнился ещё одной чудо-книгой - Новым полным иллюстрированным словарём эсперанто (про него есть статья в википедии). Более шаманского словаря я с тех пор не видел (немудрено, что в Контакте он у меня упомянут среди любимых книг): он представляет собой гремучую смесь толкового словаря с "популярной энциклопедией". При этом его толковая часть в среднем более интересна, чем у "обычных словарей" - как правило даётся больше примеров, всякого рода поговорок и фразеологических оборотов. А энциклопедическая часть нередко озадачивает своей непредсказуемостью - например, иногда встречаются слова, смысл которых из определения вполне понятен, однако использование подобного термина сложно себе представить даже на русском языке (уж не говоря об эсперанто). Ещё у NPIV'а чумовые иллюстрации: можно внезапно найти периодическую таблицу Менделеева, схему фортепианной механики, кладограмму представителей царства растений, рисунок автомобильной панели управления, изображения разного рода кораблей с обозначениями, где у них грот, а где бизань... В общем, словарь страшной убойной силы.
Кроме словаря как такового, NPIV особо интересен ещё и именно как эсперанто-словарь. Всё-таки и язык сам по себе необычный, и многие реалии нужно представлять в нём "не так, как мы привыкли", а так, как будет "более международно". Разумеется, не всегда это получается хорошо (ибо, как известно, "нет в мире совершенства" и "словарным трудам нет конца"): от ранних изданий NPIV унаследовал море галлицизмов либо вообще "деликатного французского подхода" ко многим вопросам (в 1910-1930-ых годах точка зрения "всё, что работает во французском, сработает/должно заработать и в эсперанто" была чуть ли не основной установкой в отношении развития и обогащения эсперанто; потом лягушатники немного подуспокоились) и всякого рода прочих недостатков/косяков. Но, тем не менее, книга интересна и информативна - это ж словарь! :)
Вот сегодня получилось напороться на два интересных момента, в связи с которыми можно рассказать и пару умностей. Имеется два паронима, очевидно, восходящие к одной и той же праформе: kareno и karino. Первый обозначает кучу вещей ("днище", "выпуклость", "обтекатель" и даже "лодочка" - так называются два сросшихся нижних лепестка в цветках у бобовых). При этом, если проследить употребление этого слова в различных выражениях и языках, то можно обнаружить, что нередко это слово смешивается или, по крайней мере, сближается с понятием "киль" (хотя, строго говоря, киль - это другое). А вот уже слово karino обозначает именно "киль", хотя и не в морском его значении: килем называют вырост на грудине у большинства птиц и некоторых других животных (например, кротов, летучих мышей), служащий для прикрепления мышц. Ну и, плюс к этому, в анатомии килем называют некоторые небольшие выросты аналогичной формы (например, киль трахеи находится в месте её раздвоения на два главных бронха). А "нормальный", морской киль на эсперанто будет просто "kilo" :). Всего-то навсего три слова вместо одного русского.
Но намного более интересно другое. В статье kareno словарь приводит медицинское слово "karenforma", которое на русский иначе как "килевидный" не переведёшь. Однако, настораживает пример: karenforma frunto en heredosifiliso (килевидный лоб при врождённом сифилисе). Килевидный лоб? Что-то такого не доводилось слышать. Вот килевидная грудная клетка (на латыни, между прочим, обозначаемая pectus carinatum) у всех на слуху. Так в чём же дело? У детей с врождённым сифилисом действительно сильно увеличены в размерах лобные и теменные бугры, да вот только называется подобный лоб на русском языке... олимпийским! Такие вот вам трудности перевода...
Вторая найденная в NPIV'е интересность может служить занимательной иллюстрацией к его заслуженной истории. В статье demenco (деменция) приводится словосочетание frua demenco (ранняя деменция), которое толкуется как finstadia skizofrenio (шизофрения последней стадии). Имеется, правда, помета (ark.), намекающая на то, что данное выражение устарело, но среднестатистического читателя такой поворот событий всё равно легко может озадачить: каким именно образом ранняя деменция (несколько упрощая, "деменция" - это слабоумие) может быть связана с поздней стадии шизофрении (да и само выражение "ранняя деменция" в словаре не найти)? Разгадка, как всегда, не там, где кажется - дело вовсе не в патогенетических тонкостях, а в истории термина. Так что обратимся к истории.
Дело в том, что термин "ранняя деменция" (по латыни: Dementia praecox) - это лишь предшественник более современного и точного термина "шизофрения". О том, насколько всё серьёзно, можно судить по словам известного швейцарского психиатра Адольфа Мейера: "История деменции прекокс - это на самом деле история всей психиатрии". Впервые данный термин употребил французский психиатр Бенедикт Огюстен Морель, дело было в 1852 году. Морель использовал этот термин довольно описательно и широко: он применялся в отношении молодых людей, "страдающих от ступора" (апатия, малоподвижность, расслабленность, расстройство воли). Термин, несмотря на всю свою неопределённость, оказался довольно "ярким", и психиатры второй половины 19-го века стали использовать его, чтобы отличать "ненормальную", раннюю деменцию, от "более-менее нормальной" и естественной, приходящей с почтенными годами (таким образом, термин стал означать более-менее "преждевременное слабоумие", "слабоумие, вызванное болезнью, а не естественным старением"). Благодаря работам Эмиля Крепелина (считающегося "отцом" всей современной психиатрии) к началу 20-го века в психиатрии сложилась парадигма, согласно которой все психические расстройства делились на две основные группы: деменция прекокс (сюда входили все состояния, проявляющиеся в первую очередь расстройствами интеллекта; как тогда считалось, подобные заболевания имеют чисто дегенеративную природу) и маниакально-депрессивные расстройства (для этой группы в первую очередь были характерны расстройства настроения). Для такого деления были и прогностические предпосылки: психиатрия тех времён практических ничего не могла поделать с заболеваниями первой группы, тогда как заболевания второй группы уже тогда вполне неплохо лечились - у многих больных развивались стойкие и длительные ремиссии, а некоторые даже полностью выздоравливали.
Однако, уже в 1908 году Эйген Блейлер благодаря своим исследованиям пришёл к выводу, что далеко не всегда заболевания первой группы являются необратимыми. Кроме того - главное! - при заболеваниях этой группы страдают в первую очередь не интеллектуальные способности как таковые, а "нормальное взаимоотношение" между личностью, мышлением, памятью и восприятием: при подобных расстройствах они как бы отделяются друг от друга и перестают работать вместе. Разум, рассудок как бы расщепляется на отдельные свои составляющие. Немудрено, что предложенный им термин "шизофрения" был образован из греческих элементов σχίζω - "раскалываю" (кстати, этот же корень звучит в эсперантском skismo - "раскол" и русском "схизматик") и φρήν - "рассудок".
К слову, эта этимология сыграла с самим термином злую шутку. Обыватели нередко понимают под "шизофренией" расщепление сознания в буквальном смысле - то, что называется раздвоением личности и то, чем шизофрения не является (хотя отдельные симптомы и проявления этих состояний могут и быть схожими). Ну, тут уж, как говорится, горе от ума - народ у нас шибко грамотный пошёл, палец в рот не клади, знает, что значит "схизо" по-гречески... Но Блейлер тоже хорош - думай семь раз, прежде чем новый термин вводить! :)
Разумеется, концепция о шизофрении ещё долго разрабатывалась и обогащалась. Разумеется, психиатры и рядовые граждане далеко не сразу перешли от старого термина к новому - в связи с чем термин "ранняя деменция" ещё какое-то время использовался наряду с термином "шизофрения" и вместо него. А NPIV всё это помнит! :) И устаревшее понятие "деменция прекокс" он вполне правильно толкует как "шизофрения".
Такие вот у нас пироги словари!