древний рассказ. про конец лета.
- Пацан! Эй слышь, проснись.
Я открываю глаза и вижу мужика перед собой. Но не понимаю чего он от меня хочет.
- У тебя кажись телефон украли.
Я тупо смотрю на провод от гарнитуры, на конце которого должен быть телефон. Но его там нет. "Что, мать вашу, произошло?", пролетает у меня в голове бешеная мысль.
- С тобой все в порядке? - спрашивает у меня этот мужик. И тут я понимаю, что
произошла какая-то хуйня, от которой мне теперь будет не сладко. Я
совершенно растерян и не знаю что ответить. А мужик выглядит как настоящее
деревенское быдло.
- Быстро вставай, - говорит мне он, - нам надо поймать этих ублюдков, пока
они не вышли из электрички.
И тут я все осознаю. Как гром среди пустыни ко мне приходит озарение. Блядь, да я проспал свою остановку, и пока я спал, какие-то пробляди спиздили у меня телефон.
Я быстро встаю и иду за мужиком, который как антилопа скачет вдоль рядов сидений вагона. Мы подбегаем к переходу между вагонами и переходим в другой. Там он встречает еще одного мужика и тот говорит, что надо идти дальше в другие вагоны.
"Ты помнишь как они выглядели", - мужики переговаривались между собой, -"Малолетки". "Пиздец, давайте быстрее" Я молча следую за ними, и тут осознаю всю паршивость своего положения: пиздец, сейчас я окажусь в жопе за хуй знает сколько километров от дома, у меня нет телефона, и мне пытаются помочь какие-то деревенские быдла.
- Мужики, - в отчаянии спрашиваю я их, - какая сейчас будет остановка.
- По-моему, тридцать четвертый километр, - отвечает мне тот, которого я
встретил вторым.
Так, так, так. Я сечас, как минимум буду находиться в десяти километрах от дома, думаю я.
Мы проходим в скачках еще три вагона и забегаем в четвертый, который первый во всем составе. Тут я начал постепенно ахуевать. Двое мужиков подбежали к третьему, который стоял в кругу каких-то малолеток приставив одному из них нож к горлу. Меня начала бить легкая паника, перерастающая в панический страх.
"Еб твою мать, вот это залет" - думал я, - "Да что вообще происходит. Матерь божья, что он от них хочет?"
- Слышь ты, - тряс он этого парнишку, выглядевшего отвратительно, да в
добавок и напуганного до смерти. - Ты че, блядь, молчишь. Я тебя спрашиваю,
где телефон, сука. Вы тут все ахуели - вот так просто людей на телефоны
раздевать!
- Да нет у меня никакого телефона... - жалобно простонал он. Все остальные
судорожно и опасливо молчали. Тут я понял, что три мужика-быдла по
настоящему хотят мне помочь. Мне стало не по себе, уже который раз. Какой
корысти им это надо. Нахуй я им сдался вот так посреди ночи в электричке,
спящий, да еще к тому же без телефона. Меня это парило.
- Может это не они? - спросил второй мужик третьего. - Надо пошарить по ним.
- Да я, блядь, уже обыскал их. Ни хуя у них нет.
- Ладно, валим отсюда быстрее в другой вагон, может они там.
Я посмотрел на эту малолетнюю свору непонятных мне людей. Подозрительны ли они были? Или просто обычная гопота, курящая в вагоне и грызущая семечки? Уже неважно.
Я рванулся за тремя мужиками в другие вагоны. Проходя мимо тамбура, я заметил двух девушек странного вида, и как-то странно смотрящих в окно и
старательно курящих. Может, это они спиздили мой телефон, и не хотят сейчас запалиться, в душе моля бога, чтоб их сейчас пронесло. А может это просто адекватная реакция после того, что сейчас произошло в вагоне, я рванулся дальше, уже забыв про них. Мы быстро прошли еще три вагона, в которых никого не было, когда поезд начал замедлять движение. "Станция тридцать четвертый километр" - объявил голос по ревербератору.
- Все, нам на выход. - говорит мужик.
- Подождите мужики. - говорю я, но понимаю, что оставаться одному в этой
ебаной электричке никак нельзя. И если я проеду еще хотя бы одну станцию, я
точно не доберусь домой к утру. Похуй. Надо выходить.
Я выхожу вслед за мужиками из открытых дверей электрички прямо в темноту. На платформе темень такая, что хоть глаз коли. Ничего не видно на расстоянии протянутой руки. Туман. Пиздец, думаю, куда я попал.
- Ну че теперь-то, - спрашивает меня первый мужик.
- Не знаю, - глупо отвечаю я. - Мне бы до дома добраться. Как тут до шоссе
идти?
- Да ты че пацан, ебнулся что ли? Тут до трассы пять километром только
ебошить. А тебе еще хуй знает сколько потом. Деньги на тачку то хоть есть?
- Тридцать рублей, - опять глупо отвечаю я.
- Да, блядь, хуево тебе. Тебе надо тогда электрички дождаться. Она будет тут
через пятнадцать минут.
- Да вы че, - поражаюсь я. - Тут нихрена сейчас не ходит! Вообще!
- Да нет, слушай. Тут через одну, конечная будет. Поезд там не стоит. Он
должен обратно в депо ехать. Я знаю, я тут все лето живу. Вот он и поедет
назад.
Нихера себе, думал я. Где ж, блядь я сейчас, если через одну будет конечная.
Мать твою грешную, да я же в полной жопе!
- А он остановиться то, - скептически спрашиваю я.
- А как же. Ну бывай. Жди электричку, - крикнул он напоследок, и они через
секунду скрылись в тьме.
Я стоял и медленно понимал, что меня только что наебали. Никакой нахуй электрички здесь не должно быть и не будет. Только я, непроглядная тьма, туман и мой страх. И скорее всего мой телефон лежал у них в кармане, а они сейчас шли и глумились надо мной и прикалывались тем, что так удачно развели меня. Секунду я размышлял и пришел к выводу, что тут ловить нечего. Решив осмотреться и что-нибудь прикинуть, я осмотрелся и ни хера не прикинул. Только то, что отсюда никак не выбраться, кроме как по рельсам. Да и мужики тоже как-то по рельсам пошли. Я спрыгнул с платформы на полотно, и пошел туда откуда я приехал.
Сначала меня взяла боль и обида. Мне хотелось чертовски сильно плакать, но я не мог в силу того, что не делал этого уже очень давно, и мой злоебучий цинизм и тяга к жизни не дает мне этого делать. Но я пытался через силу выдавить из себя хоть каплю этой спасительной жидкости, и тогда меня бы прорвало. Прорвало, и я бы там и упал, прямо на полотне. Хуй на все, думал я.
Рельсы, рельсы, рельсы, рельсы, рельсы. Шпалы, шпалы, шпалы, шпалы. Я вспомнил Аню, и у меня опять засосало под ложечкой, а в груди заныло. Я шел и вспоминал, как нам было хорошо когда-то вместе, как мы познакомились с ней, как была любовь почти с первого взгляда. Как я долго пытался спровоцировать ее на поцелуй, и потом как она неожиданно сама первая это сделала. Первая постель, и потом последняя. Она никогда не любила меня. Я - почти три с лишним года. В жопу, я никогда не буду счастлив. И никогда не был по-настоящему. Счастье - это суррогатное дерьмо, которое нужно для человека, чтобы жить. Это как сильнейший наркотик - попробовав его один раз, хочется еще, попробовав два - садишься по самое небалуйся, и когда он кончается, тебя ломает покруче чем самый сильный отходняк. Но для людей счастье это все-таки суррогатное дерьмо, которое они жадно жрут: машина, карьера, жена, дети, квартира. Нахуй. Лучше торчать на наркотиках и алкоголе. Любви не бывает - соответственно счастья. Мне захотелось удавиться нахуй там же. Лечь под рельсину, чтобы меня переехал утренний поезд. Меня остановил только страх перед холодом.
Я шел уже битый час. Пятьдесят белых хуевин, сто белых хуевин, тысяча белых хуевин. Да когда же, мать вашу, они наконец кончатся. Меня захватило отчаяние. Смотришь вперед бесконечные прямые рельсы, назад тоже самое. Я стоял посреди мутной глуши, где-то в самой жопе. Справа высокая глухая стена мощнейших стволов, слева пустынная степь. Но все равно не видно нихрена. У меня нет сигарет, телефона, любви, денег, друзей, которые могли бы мне помочь. Я шел по масляной гальке, сбивая свои ноги. Туман облепил меня всего как навозные мухи свежее говно.
Я долго пытался сопротивляться, но паранойя взяла надо мной вверх. Я начал бояться, что из кустов выскочит ватага собак и загрызет меня. Пристально и быстро я озирался по сторонам. Меня было очково не по-детски, и я пытался почти бежать. Но из-за этих ебучих рельс я все время спотыкался и утыкался рылом в гальку. Собаки прошли, но потом пришло чувство, что я никому не нужен. Что меня никто не любит и никогда не любил. Я снова остался один посреди лесной глуши. Мне холодно, противно и обидно. Всех, кого я знал в тот момент, уже нежились в постели или веселились в городе. У меня нет сигарет, телефона, любви и друзей…
Но вот вдалеке показались огни. Я подумал было, что это станция Антропшино. Но когда я дошел, это оказался обычный светофор для поездов. Ебаный ты в рот, кричал я. Да чтоб вы все сгнили тут!
На меня напала злость. Злость на все меня окружающее, на лес, на рельсы с этими ебучими облеванными шпалами, на тех пидоров, которые спиздили у меня телефон, оставив без надежды на помощь. На всех.
Вдруг справа появился свет и звук электрички. Я чертовски перепугался. Она прошла прямо в метре от меня. Когда она уехала, я заметил рельсы, по которым она ехала. Они сходятся с моими. Значит цивилизация близко, думал я. Я прошел еще часа пол уже более-менее спокойный и отошедший. И через некоторое время, я вышел на мост через шоссе. Я подумал, что идти по шоссе всяко лучше, чем избивать свои ноги и спотыкаться о каждый камень, и спустился на трассу. Ноги были просто в говно. Я не мог стоять на месте. Мне было больно.
Идя по шоссе, я услышал шум машины и поднял руку. Скрежет колес слегка оглушил меня. Не веря в свое счастье, очумевший я подбежал к отрытому окну и быстро протараторил: "Мужик, подбрось меня до Павловска, пожалуйста, а то уже два часа иду." "Заваливайся." - просто сказал он. Уставший, я бросил себя на заднее сиденье и спокойно доехал.
Я достал из кармана, свои последние тридцать рублей и обреченно посмотрел на них.
- Пива, пожалуйста, сказал я продавщице ближайшего магазина.
- Тридцать рублей.
Через десять минут, я был в беседке у своего дома и заливался пивом. Все прошло и отпустило. Уставший, я сидел и думал. Мне уже было ничего не жалко. Я пережил слишком много. Все старое теперь канет. Нового пока нет. Не было больше каких-либо чувств. Теперь лето это еще один пройденный этап. Я допил пиво и зашел домой. Через три часа после электрички я был уже дома. Я разделся и завалился спать. Завтра меня ждал новый семестр...
пысы.
не судите строго. он был использован и написан для одного письма. написан соответственно плохо.
Я открываю глаза и вижу мужика перед собой. Но не понимаю чего он от меня хочет.
- У тебя кажись телефон украли.
Я тупо смотрю на провод от гарнитуры, на конце которого должен быть телефон. Но его там нет. "Что, мать вашу, произошло?", пролетает у меня в голове бешеная мысль.
- С тобой все в порядке? - спрашивает у меня этот мужик. И тут я понимаю, что
произошла какая-то хуйня, от которой мне теперь будет не сладко. Я
совершенно растерян и не знаю что ответить. А мужик выглядит как настоящее
деревенское быдло.
- Быстро вставай, - говорит мне он, - нам надо поймать этих ублюдков, пока
они не вышли из электрички.
И тут я все осознаю. Как гром среди пустыни ко мне приходит озарение. Блядь, да я проспал свою остановку, и пока я спал, какие-то пробляди спиздили у меня телефон.
Я быстро встаю и иду за мужиком, который как антилопа скачет вдоль рядов сидений вагона. Мы подбегаем к переходу между вагонами и переходим в другой. Там он встречает еще одного мужика и тот говорит, что надо идти дальше в другие вагоны.
"Ты помнишь как они выглядели", - мужики переговаривались между собой, -"Малолетки". "Пиздец, давайте быстрее" Я молча следую за ними, и тут осознаю всю паршивость своего положения: пиздец, сейчас я окажусь в жопе за хуй знает сколько километров от дома, у меня нет телефона, и мне пытаются помочь какие-то деревенские быдла.
- Мужики, - в отчаянии спрашиваю я их, - какая сейчас будет остановка.
- По-моему, тридцать четвертый километр, - отвечает мне тот, которого я
встретил вторым.
Так, так, так. Я сечас, как минимум буду находиться в десяти километрах от дома, думаю я.
Мы проходим в скачках еще три вагона и забегаем в четвертый, который первый во всем составе. Тут я начал постепенно ахуевать. Двое мужиков подбежали к третьему, который стоял в кругу каких-то малолеток приставив одному из них нож к горлу. Меня начала бить легкая паника, перерастающая в панический страх.
"Еб твою мать, вот это залет" - думал я, - "Да что вообще происходит. Матерь божья, что он от них хочет?"
- Слышь ты, - тряс он этого парнишку, выглядевшего отвратительно, да в
добавок и напуганного до смерти. - Ты че, блядь, молчишь. Я тебя спрашиваю,
где телефон, сука. Вы тут все ахуели - вот так просто людей на телефоны
раздевать!
- Да нет у меня никакого телефона... - жалобно простонал он. Все остальные
судорожно и опасливо молчали. Тут я понял, что три мужика-быдла по
настоящему хотят мне помочь. Мне стало не по себе, уже который раз. Какой
корысти им это надо. Нахуй я им сдался вот так посреди ночи в электричке,
спящий, да еще к тому же без телефона. Меня это парило.
- Может это не они? - спросил второй мужик третьего. - Надо пошарить по ним.
- Да я, блядь, уже обыскал их. Ни хуя у них нет.
- Ладно, валим отсюда быстрее в другой вагон, может они там.
Я посмотрел на эту малолетнюю свору непонятных мне людей. Подозрительны ли они были? Или просто обычная гопота, курящая в вагоне и грызущая семечки? Уже неважно.
Я рванулся за тремя мужиками в другие вагоны. Проходя мимо тамбура, я заметил двух девушек странного вида, и как-то странно смотрящих в окно и
старательно курящих. Может, это они спиздили мой телефон, и не хотят сейчас запалиться, в душе моля бога, чтоб их сейчас пронесло. А может это просто адекватная реакция после того, что сейчас произошло в вагоне, я рванулся дальше, уже забыв про них. Мы быстро прошли еще три вагона, в которых никого не было, когда поезд начал замедлять движение. "Станция тридцать четвертый километр" - объявил голос по ревербератору.
- Все, нам на выход. - говорит мужик.
- Подождите мужики. - говорю я, но понимаю, что оставаться одному в этой
ебаной электричке никак нельзя. И если я проеду еще хотя бы одну станцию, я
точно не доберусь домой к утру. Похуй. Надо выходить.
Я выхожу вслед за мужиками из открытых дверей электрички прямо в темноту. На платформе темень такая, что хоть глаз коли. Ничего не видно на расстоянии протянутой руки. Туман. Пиздец, думаю, куда я попал.
- Ну че теперь-то, - спрашивает меня первый мужик.
- Не знаю, - глупо отвечаю я. - Мне бы до дома добраться. Как тут до шоссе
идти?
- Да ты че пацан, ебнулся что ли? Тут до трассы пять километром только
ебошить. А тебе еще хуй знает сколько потом. Деньги на тачку то хоть есть?
- Тридцать рублей, - опять глупо отвечаю я.
- Да, блядь, хуево тебе. Тебе надо тогда электрички дождаться. Она будет тут
через пятнадцать минут.
- Да вы че, - поражаюсь я. - Тут нихрена сейчас не ходит! Вообще!
- Да нет, слушай. Тут через одну, конечная будет. Поезд там не стоит. Он
должен обратно в депо ехать. Я знаю, я тут все лето живу. Вот он и поедет
назад.
Нихера себе, думал я. Где ж, блядь я сейчас, если через одну будет конечная.
Мать твою грешную, да я же в полной жопе!
- А он остановиться то, - скептически спрашиваю я.
- А как же. Ну бывай. Жди электричку, - крикнул он напоследок, и они через
секунду скрылись в тьме.
Я стоял и медленно понимал, что меня только что наебали. Никакой нахуй электрички здесь не должно быть и не будет. Только я, непроглядная тьма, туман и мой страх. И скорее всего мой телефон лежал у них в кармане, а они сейчас шли и глумились надо мной и прикалывались тем, что так удачно развели меня. Секунду я размышлял и пришел к выводу, что тут ловить нечего. Решив осмотреться и что-нибудь прикинуть, я осмотрелся и ни хера не прикинул. Только то, что отсюда никак не выбраться, кроме как по рельсам. Да и мужики тоже как-то по рельсам пошли. Я спрыгнул с платформы на полотно, и пошел туда откуда я приехал.
Сначала меня взяла боль и обида. Мне хотелось чертовски сильно плакать, но я не мог в силу того, что не делал этого уже очень давно, и мой злоебучий цинизм и тяга к жизни не дает мне этого делать. Но я пытался через силу выдавить из себя хоть каплю этой спасительной жидкости, и тогда меня бы прорвало. Прорвало, и я бы там и упал, прямо на полотне. Хуй на все, думал я.
Рельсы, рельсы, рельсы, рельсы, рельсы. Шпалы, шпалы, шпалы, шпалы. Я вспомнил Аню, и у меня опять засосало под ложечкой, а в груди заныло. Я шел и вспоминал, как нам было хорошо когда-то вместе, как мы познакомились с ней, как была любовь почти с первого взгляда. Как я долго пытался спровоцировать ее на поцелуй, и потом как она неожиданно сама первая это сделала. Первая постель, и потом последняя. Она никогда не любила меня. Я - почти три с лишним года. В жопу, я никогда не буду счастлив. И никогда не был по-настоящему. Счастье - это суррогатное дерьмо, которое нужно для человека, чтобы жить. Это как сильнейший наркотик - попробовав его один раз, хочется еще, попробовав два - садишься по самое небалуйся, и когда он кончается, тебя ломает покруче чем самый сильный отходняк. Но для людей счастье это все-таки суррогатное дерьмо, которое они жадно жрут: машина, карьера, жена, дети, квартира. Нахуй. Лучше торчать на наркотиках и алкоголе. Любви не бывает - соответственно счастья. Мне захотелось удавиться нахуй там же. Лечь под рельсину, чтобы меня переехал утренний поезд. Меня остановил только страх перед холодом.
Я шел уже битый час. Пятьдесят белых хуевин, сто белых хуевин, тысяча белых хуевин. Да когда же, мать вашу, они наконец кончатся. Меня захватило отчаяние. Смотришь вперед бесконечные прямые рельсы, назад тоже самое. Я стоял посреди мутной глуши, где-то в самой жопе. Справа высокая глухая стена мощнейших стволов, слева пустынная степь. Но все равно не видно нихрена. У меня нет сигарет, телефона, любви, денег, друзей, которые могли бы мне помочь. Я шел по масляной гальке, сбивая свои ноги. Туман облепил меня всего как навозные мухи свежее говно.
Я долго пытался сопротивляться, но паранойя взяла надо мной вверх. Я начал бояться, что из кустов выскочит ватага собак и загрызет меня. Пристально и быстро я озирался по сторонам. Меня было очково не по-детски, и я пытался почти бежать. Но из-за этих ебучих рельс я все время спотыкался и утыкался рылом в гальку. Собаки прошли, но потом пришло чувство, что я никому не нужен. Что меня никто не любит и никогда не любил. Я снова остался один посреди лесной глуши. Мне холодно, противно и обидно. Всех, кого я знал в тот момент, уже нежились в постели или веселились в городе. У меня нет сигарет, телефона, любви и друзей…
Но вот вдалеке показались огни. Я подумал было, что это станция Антропшино. Но когда я дошел, это оказался обычный светофор для поездов. Ебаный ты в рот, кричал я. Да чтоб вы все сгнили тут!
На меня напала злость. Злость на все меня окружающее, на лес, на рельсы с этими ебучими облеванными шпалами, на тех пидоров, которые спиздили у меня телефон, оставив без надежды на помощь. На всех.
Вдруг справа появился свет и звук электрички. Я чертовски перепугался. Она прошла прямо в метре от меня. Когда она уехала, я заметил рельсы, по которым она ехала. Они сходятся с моими. Значит цивилизация близко, думал я. Я прошел еще часа пол уже более-менее спокойный и отошедший. И через некоторое время, я вышел на мост через шоссе. Я подумал, что идти по шоссе всяко лучше, чем избивать свои ноги и спотыкаться о каждый камень, и спустился на трассу. Ноги были просто в говно. Я не мог стоять на месте. Мне было больно.
Идя по шоссе, я услышал шум машины и поднял руку. Скрежет колес слегка оглушил меня. Не веря в свое счастье, очумевший я подбежал к отрытому окну и быстро протараторил: "Мужик, подбрось меня до Павловска, пожалуйста, а то уже два часа иду." "Заваливайся." - просто сказал он. Уставший, я бросил себя на заднее сиденье и спокойно доехал.
Я достал из кармана, свои последние тридцать рублей и обреченно посмотрел на них.
- Пива, пожалуйста, сказал я продавщице ближайшего магазина.
- Тридцать рублей.
Через десять минут, я был в беседке у своего дома и заливался пивом. Все прошло и отпустило. Уставший, я сидел и думал. Мне уже было ничего не жалко. Я пережил слишком много. Все старое теперь канет. Нового пока нет. Не было больше каких-либо чувств. Теперь лето это еще один пройденный этап. Я допил пиво и зашел домой. Через три часа после электрички я был уже дома. Я разделся и завалился спать. Завтра меня ждал новый семестр...
пысы.
не судите строго. он был использован и написан для одного письма. написан соответственно плохо.