Языковая культура в Японии
Лингвист Владимир Алпатов о японской письменности, изучении японского языка и культурной глобализации
Япония ― соседняя с Россией страна, отделенная, правда, от нас морем. В прошлом отношения с Японией у нас были разные. Одно время Японию рассматривали сначала как вероятного противника, затем как просто противника, потом это еще сохранялось ― во многом по инерции. Далее, наоборот, начался период, когда на Японию стали смотреть как на страну будущего: в годы перестройки как на образец для нас, а потом, после перестройки, как недосягаемый образец ― все равно мы никогда до Японии не дотянемся. Сейчас произошел очень сильный спад интереса к этой стране. Играет роль многолетняя стагнация в Японии, ее начал перегонять Китай.
Тем не менее, безусловно, эта страна очень интересна, но мы очень плохо ее знаем, значительно хуже, чем США или Западную Европу, а часто подверстываем Японию к тому, что делается в этих странах. Например, мы очень плохо знаем про настоящую японскую культуру. Не вклад Японии в культурную глобализацию, который довольно велик. Скажем, когда мы говорим «суши» и «сашими» ― это довольно типичный показатель, но в японско-русском словаре мы этих слов не найдем, а найдем «суси» и «сасими», поскольку русская транскрипция «суши» и «сашими» - это запись русскими буквами англоязычных транскрипций. Так что всякие там суши, сашими, карате и так далее, даже дзен-буддизм, ― это все часть мировой культуры глобализации, которая к нам приходит не столько из Японии, сколько из Соединенных Штатов и Европы. И совсем мало мы знаем о японской лингвистике и японской языковой культуре.
Япония имеет большие особенности в этой области. Они обусловлены исторически двумя причинами. Одна из них, наверное, понятна всем: Япония находится на островах, то есть как бы отделена от остального мира. Япония всегда была очень обособленной страной, а в течение двух с лишним веков, с XVII по XIX век, она вообще была закрытым государством. А вторая причина, которую знают в основном лингвисты, но она тоже очень существенна, состоит в том, что у японского языка нет близких родственников. У русского языка это множество славянских языков, романские и германские языки - все они исконно родственные. Кроме того, культурные факторы тоже довольно близкие. А у японского языка нет близких родственников. В настоящее время установлены родственные связи японского языка, но не все ученые с этим соглашаются. Даже те языки, которые произошли от японского, скажем корейский или монгольский, отделились от него где-то тысяч восемь лет назад, и у них осталось мало общего, кроме грамматического строя. Фонетика и лексика изменились. Так что японский язык всегда был обособлен.
Важная особенность еще состоит в том, что до XIX века (а если еще точнее, до середины XX века) Япония никогда не подвергалась серьезным внешним завоеваниям. Единственный раз, когда Японию завоевали и оккупировали, был в середине XX века - это сделали Соединенные Штаты. И поэтому японская языковая культура обособлена и самодостаточна. С другой стороны, их язык занимает очень большое место в жизни японца. Некоторые проявления этого нам даже трудно себе представить. Например, одно время был популярен газетный жанр передовой статьи. И вот передовая статья ведущей японской газеты вполне может быть посвящена вопросам орфографии. Или, скажем, телешоу, причем в прайм-тайм, будет посвящено, например, вопросам иероглифики: какой-нибудь профессор рассказывает байки про иероглифику. И даже бывают лингвистические сериалы. И у нас такое, конечно, трудно представить. Это вообще несвойственно европейско-американской культуре. Один американец писал, что у нас слишком мало времени, чтобы думать о языке, и только два народа ― японцы и французы ― об этом задумываются.
Там это действительно очень важно, вопросам языка уделяется очень большое внимание. Всеобщая грамотность у японцев, казалось бы, при очень сложной иероглифической системе письменности была достигнута значительно раньше, чем в нашей стране. Понадобилась Октябрьская революция, чтобы все стали грамотными. В Японии это было осуществлено тоже после своей революции, но другого характера, еще в конце XIX века. И японцы очень любят считать, что язык ― это их уникальное достояние. И после Второй мировой войны, когда они были разбиты, когда многие традиции и мифы были там уничтожены (например, миф о божественном происхождении императора), что им помогало пережить это? Помогал язык. Здесь вспоминается Набоков: «Все, что есть у меня, ― мой язык». Но у Набокова это было на индивидуальном уровне, а там это было на уровне общества, тем более что американцы не проявляли склонности учить этот язык.
Итак, у нас есть некоторое достояние, которое для японцев очень важно. И скажем, обычно какому-то народу, причем скорее малому, чем большому, всегда нравится, если кто-то там знает их язык. Ясно, что венгр или голландец будет всегда очень рад, если иностранец знает их язык. А американец вообще считает человека, не знающего английский язык, неполноценным. А вот японцы совсем не любят, когда говорят на их языке, особенно когда говорят хорошо: это как бы посягательство на чужую территорию. С гостем будут говорить по-английски. При этом английский язык все японцы учат, но сильной мотивации для его изучения там нет. Согласно тестам, по знанию английского языка Япония находится на одном из последних мест в мире. Спрашивается: а как общаться с иностранцами, если не по-японски и не по-английски? Никак. Тем не менее японцы очень восприимчивы к чужим новинкам. Они очень активно осваивают зарубежную технику, зарубежную науку, включая, кстати, и лингвистику. Но общение с иностранцами все-таки для японцев не очень важно, особенно с иностранцами, которые отличаются от них внешне. В Токио этого уже нет, а вот в провинции, скажем, лет тридцать назад, когда дети видели иностранца, белого человека, они начинали за ним бежать и кричать «гайдзин», то есть «это иностранец».
Остановлюсь на еще одной черте японской языковой культуры - иероглифике, потому что для нас система японского письма выглядит исключительно сложно. Кроме того, в отличие от китайского, где только иероглифы, в японском кроме иероглифов есть еще две азбуки и используется латинский алфавит, хотя он и не играет господствующей роли. И все это вроде бы перемешано. Тем не менее, как я уже сказал, грамотность там была достигнута очень быстро. За счет чего? По-видимому, японцы здесь задействовали оба полушария мозга, потому что разные полушария мозга, как показывают исследования (правда, некоторые их ставят под сомнение), играют разную роль, имеют разные функции: левое полушарие - логическое, отвечает за перекодировку смыслов текста, а правое - эмоциональное. Ясно, что перекодировка смыслов текста, в том числе письменная, осуществляется, как мы привыкли, левым полушарием, что для алфавитов действительно так. А правое полушарие у нас вроде бы при этом не задействовано. А иероглиф ― это, с одной стороны, некоторая картинка: у человека в голове создается некоторый образ, ― конечно, не для всякого иероглифа. С другой стороны, иероглиф имеет сложную структуру, он делится на части. Если иероглиф непонятен, то можно его разделить на части и догадаться о его значении или посмотреть в словаре. И чередование алфавита и иероглифов оказывает здесь очень существенное влияние.
Наш выдающийся японист Николай Иосифович Конрад писал переводчику своей книги на японский язык: «Какое у вас замечательное письмо». А в молодости он когда-то, как и все у нас в СССР, был сторонником отмены иероглифов, а потом изменил точку зрения. И уже писал, что «я беру ваш текст, я вижу иероглифы, еще в него не вчитался, а уже понял, о чем идет речь, а дальше уже начинаю в него вчитываться, уже читаю и алфавитное письмо и начинаю текст понимать полностью». То есть сначала включается правое полушарие, потом левое. На этом основана японская реклама, где роль алфавита минимальна (кроме европейских заимствований, которые не используют иероглифы), а ударные иероглифы действуют в рекламе. Даже в предвыборных плакатах все данные о кандидате сократят до нескольких ударных иероглифов, и человеку этого достаточно.
Надо учитывать, что в японской начальной школе учатся дольше ― шесть лет вместо привычных нам четырех. Зато иероглифами они овладевают в совершенстве. Но были, конечно, и технические трудности. Скажем, иероглифика так и не оказалась удобной для пишущих машинок. А когда они сменились компьютерами, то проблема решилась при помощи определенных способов ввода иероглифов. Человек даже может какой-то сложный иероглиф не очень хорошо помнить, но по общему абрису компьютер даст ему нужный. И поэтому система японского письма предназначена для людей, которые ею хорошо овладели. Для иностранца тут сложностей много, но в итоге она оказывается очень удобной. Японцы, с одной стороны, очень активно заимствуют все из английского языка: фактически любое английское слово они могут вставить в японский текст, даже не зная английского языка. А с другой стороны, у них там есть определенное «гетто» ― высокие технологии и сфера потребления. А во все остальное японцы английские заимствования почти не пускают, они дорожат своим богатством.
https://www.youtube.com/watch?v=aKdRnuPf0dc
https://postnauka.ru/video/76481
Владимир Алпатов
доктор филологических наук, профессор, член-корреспондент РАН, Институт языкознания РАН
Япония ― соседняя с Россией страна, отделенная, правда, от нас морем. В прошлом отношения с Японией у нас были разные. Одно время Японию рассматривали сначала как вероятного противника, затем как просто противника, потом это еще сохранялось ― во многом по инерции. Далее, наоборот, начался период, когда на Японию стали смотреть как на страну будущего: в годы перестройки как на образец для нас, а потом, после перестройки, как недосягаемый образец ― все равно мы никогда до Японии не дотянемся. Сейчас произошел очень сильный спад интереса к этой стране. Играет роль многолетняя стагнация в Японии, ее начал перегонять Китай.
Тем не менее, безусловно, эта страна очень интересна, но мы очень плохо ее знаем, значительно хуже, чем США или Западную Европу, а часто подверстываем Японию к тому, что делается в этих странах. Например, мы очень плохо знаем про настоящую японскую культуру. Не вклад Японии в культурную глобализацию, который довольно велик. Скажем, когда мы говорим «суши» и «сашими» ― это довольно типичный показатель, но в японско-русском словаре мы этих слов не найдем, а найдем «суси» и «сасими», поскольку русская транскрипция «суши» и «сашими» - это запись русскими буквами англоязычных транскрипций. Так что всякие там суши, сашими, карате и так далее, даже дзен-буддизм, ― это все часть мировой культуры глобализации, которая к нам приходит не столько из Японии, сколько из Соединенных Штатов и Европы. И совсем мало мы знаем о японской лингвистике и японской языковой культуре.
Япония имеет большие особенности в этой области. Они обусловлены исторически двумя причинами. Одна из них, наверное, понятна всем: Япония находится на островах, то есть как бы отделена от остального мира. Япония всегда была очень обособленной страной, а в течение двух с лишним веков, с XVII по XIX век, она вообще была закрытым государством. А вторая причина, которую знают в основном лингвисты, но она тоже очень существенна, состоит в том, что у японского языка нет близких родственников. У русского языка это множество славянских языков, романские и германские языки - все они исконно родственные. Кроме того, культурные факторы тоже довольно близкие. А у японского языка нет близких родственников. В настоящее время установлены родственные связи японского языка, но не все ученые с этим соглашаются. Даже те языки, которые произошли от японского, скажем корейский или монгольский, отделились от него где-то тысяч восемь лет назад, и у них осталось мало общего, кроме грамматического строя. Фонетика и лексика изменились. Так что японский язык всегда был обособлен.
Важная особенность еще состоит в том, что до XIX века (а если еще точнее, до середины XX века) Япония никогда не подвергалась серьезным внешним завоеваниям. Единственный раз, когда Японию завоевали и оккупировали, был в середине XX века - это сделали Соединенные Штаты. И поэтому японская языковая культура обособлена и самодостаточна. С другой стороны, их язык занимает очень большое место в жизни японца. Некоторые проявления этого нам даже трудно себе представить. Например, одно время был популярен газетный жанр передовой статьи. И вот передовая статья ведущей японской газеты вполне может быть посвящена вопросам орфографии. Или, скажем, телешоу, причем в прайм-тайм, будет посвящено, например, вопросам иероглифики: какой-нибудь профессор рассказывает байки про иероглифику. И даже бывают лингвистические сериалы. И у нас такое, конечно, трудно представить. Это вообще несвойственно европейско-американской культуре. Один американец писал, что у нас слишком мало времени, чтобы думать о языке, и только два народа ― японцы и французы ― об этом задумываются.
Там это действительно очень важно, вопросам языка уделяется очень большое внимание. Всеобщая грамотность у японцев, казалось бы, при очень сложной иероглифической системе письменности была достигнута значительно раньше, чем в нашей стране. Понадобилась Октябрьская революция, чтобы все стали грамотными. В Японии это было осуществлено тоже после своей революции, но другого характера, еще в конце XIX века. И японцы очень любят считать, что язык ― это их уникальное достояние. И после Второй мировой войны, когда они были разбиты, когда многие традиции и мифы были там уничтожены (например, миф о божественном происхождении императора), что им помогало пережить это? Помогал язык. Здесь вспоминается Набоков: «Все, что есть у меня, ― мой язык». Но у Набокова это было на индивидуальном уровне, а там это было на уровне общества, тем более что американцы не проявляли склонности учить этот язык.
Итак, у нас есть некоторое достояние, которое для японцев очень важно. И скажем, обычно какому-то народу, причем скорее малому, чем большому, всегда нравится, если кто-то там знает их язык. Ясно, что венгр или голландец будет всегда очень рад, если иностранец знает их язык. А американец вообще считает человека, не знающего английский язык, неполноценным. А вот японцы совсем не любят, когда говорят на их языке, особенно когда говорят хорошо: это как бы посягательство на чужую территорию. С гостем будут говорить по-английски. При этом английский язык все японцы учат, но сильной мотивации для его изучения там нет. Согласно тестам, по знанию английского языка Япония находится на одном из последних мест в мире. Спрашивается: а как общаться с иностранцами, если не по-японски и не по-английски? Никак. Тем не менее японцы очень восприимчивы к чужим новинкам. Они очень активно осваивают зарубежную технику, зарубежную науку, включая, кстати, и лингвистику. Но общение с иностранцами все-таки для японцев не очень важно, особенно с иностранцами, которые отличаются от них внешне. В Токио этого уже нет, а вот в провинции, скажем, лет тридцать назад, когда дети видели иностранца, белого человека, они начинали за ним бежать и кричать «гайдзин», то есть «это иностранец».
Остановлюсь на еще одной черте японской языковой культуры - иероглифике, потому что для нас система японского письма выглядит исключительно сложно. Кроме того, в отличие от китайского, где только иероглифы, в японском кроме иероглифов есть еще две азбуки и используется латинский алфавит, хотя он и не играет господствующей роли. И все это вроде бы перемешано. Тем не менее, как я уже сказал, грамотность там была достигнута очень быстро. За счет чего? По-видимому, японцы здесь задействовали оба полушария мозга, потому что разные полушария мозга, как показывают исследования (правда, некоторые их ставят под сомнение), играют разную роль, имеют разные функции: левое полушарие - логическое, отвечает за перекодировку смыслов текста, а правое - эмоциональное. Ясно, что перекодировка смыслов текста, в том числе письменная, осуществляется, как мы привыкли, левым полушарием, что для алфавитов действительно так. А правое полушарие у нас вроде бы при этом не задействовано. А иероглиф ― это, с одной стороны, некоторая картинка: у человека в голове создается некоторый образ, ― конечно, не для всякого иероглифа. С другой стороны, иероглиф имеет сложную структуру, он делится на части. Если иероглиф непонятен, то можно его разделить на части и догадаться о его значении или посмотреть в словаре. И чередование алфавита и иероглифов оказывает здесь очень существенное влияние.
Наш выдающийся японист Николай Иосифович Конрад писал переводчику своей книги на японский язык: «Какое у вас замечательное письмо». А в молодости он когда-то, как и все у нас в СССР, был сторонником отмены иероглифов, а потом изменил точку зрения. И уже писал, что «я беру ваш текст, я вижу иероглифы, еще в него не вчитался, а уже понял, о чем идет речь, а дальше уже начинаю в него вчитываться, уже читаю и алфавитное письмо и начинаю текст понимать полностью». То есть сначала включается правое полушарие, потом левое. На этом основана японская реклама, где роль алфавита минимальна (кроме европейских заимствований, которые не используют иероглифы), а ударные иероглифы действуют в рекламе. Даже в предвыборных плакатах все данные о кандидате сократят до нескольких ударных иероглифов, и человеку этого достаточно.
Надо учитывать, что в японской начальной школе учатся дольше ― шесть лет вместо привычных нам четырех. Зато иероглифами они овладевают в совершенстве. Но были, конечно, и технические трудности. Скажем, иероглифика так и не оказалась удобной для пишущих машинок. А когда они сменились компьютерами, то проблема решилась при помощи определенных способов ввода иероглифов. Человек даже может какой-то сложный иероглиф не очень хорошо помнить, но по общему абрису компьютер даст ему нужный. И поэтому система японского письма предназначена для людей, которые ею хорошо овладели. Для иностранца тут сложностей много, но в итоге она оказывается очень удобной. Японцы, с одной стороны, очень активно заимствуют все из английского языка: фактически любое английское слово они могут вставить в японский текст, даже не зная английского языка. А с другой стороны, у них там есть определенное «гетто» ― высокие технологии и сфера потребления. А во все остальное японцы английские заимствования почти не пускают, они дорожат своим богатством.
Click to viewhttps://www.youtube.com/watch?v=aKdRnuPf0dc
https://postnauka.ru/video/76481
Владимир Алпатов
доктор филологических наук, профессор, член-корреспондент РАН, Институт языкознания РАН