Интеллектуальный экстремизм и основания новой политэкономии.
Интеллектуальный экстремизм как отрицание реальности человеческой деятельности. Основания новой политэкономии.
Отличительной чертой экстремизма является претензия на тотальное знание и понимание. Если вы встречаете человека, знающего ответы на все вопросы, будьте осторожны. В новой реальности никто не знает ответов на все вопросы.
Современные интеллектуалы склонны к экстремизму. Особенно в условиях среды, которая кажется агрессивной. Любой может стать экстремистом незаметно для себя и независимо от происхождения, образования и принадлежности к социальной группе.
Интеллектуальные экстремисты подобны религиозным фанатикам. Их картина мира основана на догме бытия, данной нам в божественном откровении единственно верного учения. Многие «прогрессивные» и всесторонне продвинутые личности даже не подозревают, что на самом деле они глубоко религиозны. Знание может незаметно превратиться в догму, а догма - в веру. Веру непогрешимости собственных взглядов и представлений о конкретных вещах. Я говорю не о вере в Бога. Можно быть верующим человеком, но не быть религиозным догматиком. Я говорю о специфическом способе формирования собственных взглядов и представлений.
Проблематика истины никогда не была в повестке религиозной картины мира. На первый план эту проблему выдвинула наука. В течение позднего средневековья наука оснастилась продвинутым аппаратом исследования и верификации, что позволило ей внедрить в общественное сознание собственную естественно-научную картину мира, заложить основания для развития инженерии, индустриальной революции и капитализма. Праведная жизнь и стяжание благодати стали уступать место критическому мышлению, научному поиску, конструированию и проектированию. Установление истины стало делом методологии науки, а не предметом спора толкователей священного писания.
Сейчас мы живём в мире, созданном нами самими, то есть в мире нашей собственной деятельности. Наука заняла в нем свое почетное место, но на первый план выходит не критерий истинности, а критерий действенности. Мы живем в мире созданных нами же больших социальных, экономических и политических «машин». Истинно то, что работает. Добро пожаловать в мир технологий. Биотехнологии, информационные технологии, коммуникационные и управленческие технологии и куча всяких других делают изменяемым то, что казалось вечным и неизменным. Многие даже осознали, что можно поменять внешность или поменять пол, или вообще создать какой-то третий пол, а не мучиться рамками природного и божественного предопределения.
Думаю, что в этих условиях мы столкнулись с предсказуемым страхом и отрицанием. Профессии рождаются и умирают в течение жизни поколения. Роботы постепенно заменяют людей. На что опереться в этом постоянно меняющемся мире? Очень страшно, когда знания и занятия стареют быстрее людей. Наши с трудом и упорством полученные знания и навыки, наш опыт в любой момент могут оказать кучей никому не нужного хлама. Сегодня роботы заменяют рабочих, таксистов и строителей, а завтра заменят юристов и учителей. Кстати говоря, логично допустить, что капитализм недостаточно адекватен новой реальности, начинает пожирать сам себя и неизбежно помрёт, перестав быть эффективным и переродившись во что-то новое. В новом мире обществу понадобятся новые формы организации деятельности. Капитализм ставил задачу увеличения производительности труда, и он её решил. Не стоит ждать от него ничего другого.
Люди в силу интеллектуальной лени всегда были склонны к догматизму и экстремизму, но сегодня к традиционному догматизму добавляется новый - экстремизм отрицания новой реальности. Люди хотят простых и ясных определений. Люди хотят понятных ориентиров и сохранения привычных представлений. И в этом отрицании превращаются в экстремистов. В новой реальности - реальности мышления и деятельности - мыслительная работа, которую раньше достаточно было делать раз в столетие, нужно делать уже каждый год, а то и чаще. То, что работало ещё вчера, может перестать работать сегодня. Реальность деятельности требует постоянного объективного переописания и построения новых понятий. И уже на этой базе можно делать относительно годные программы, проекты и планы.
Очевидно, что развитое современное общество находится в состоянии глубокой проблематизации. А в таком состоянии мы склонны откатываться к устойчивым, простым, «проверенным» старым представлениям. И нам кажется, что все проблемы от того, что мы недостаточно хорошо защищаем свои взгляды. Но это не так. Мы недостаточно хорошо знаем другие.
А если мы начнем разбираться досконально, то обнаружим, к примеру, что политэкономия Маркса не опровергает, а развивает политэкономию Смита, опираясь на знание современной Марксу исторической реальности, которая была недоступна Смиту. Маркс также берет за основу трудовую теорию стоимости, но спорит в части пропорционального роста национального благосостояния, указывая на противоречие между общественным характером производства и частной формой присвоения продуктов труда. Но при этом оба они ограничиваются сферой материального производства и опираются на не проработанную уже тогда, и явно устаревшую сегодня, категорию труда.
Между тем марксисту незачем провозглашать врагом адепта свободного рынка и конкуренции и наоборот. И то и другое верно. И то и другое работает в некоторых пределах. И то и другое работает плохо в качестве актуальной теории. Мы не знаем ни одной успешной попытки реализовать идеи либерализма или коммунизма в чистом виде. Призрак коммунизма по-прежнему бродит, но явно чувствует себя неуютно, потому что куда-то подевались орды фабричных рабочих. Зато с обеих сторон мы видим орды интеллектуальных экстремистов. Такая ситуация продлится недолго, мы на пороге больших перемен.
05.10.18
Отличительной чертой экстремизма является претензия на тотальное знание и понимание. Если вы встречаете человека, знающего ответы на все вопросы, будьте осторожны. В новой реальности никто не знает ответов на все вопросы.
Современные интеллектуалы склонны к экстремизму. Особенно в условиях среды, которая кажется агрессивной. Любой может стать экстремистом незаметно для себя и независимо от происхождения, образования и принадлежности к социальной группе.
Интеллектуальные экстремисты подобны религиозным фанатикам. Их картина мира основана на догме бытия, данной нам в божественном откровении единственно верного учения. Многие «прогрессивные» и всесторонне продвинутые личности даже не подозревают, что на самом деле они глубоко религиозны. Знание может незаметно превратиться в догму, а догма - в веру. Веру непогрешимости собственных взглядов и представлений о конкретных вещах. Я говорю не о вере в Бога. Можно быть верующим человеком, но не быть религиозным догматиком. Я говорю о специфическом способе формирования собственных взглядов и представлений.
Проблематика истины никогда не была в повестке религиозной картины мира. На первый план эту проблему выдвинула наука. В течение позднего средневековья наука оснастилась продвинутым аппаратом исследования и верификации, что позволило ей внедрить в общественное сознание собственную естественно-научную картину мира, заложить основания для развития инженерии, индустриальной революции и капитализма. Праведная жизнь и стяжание благодати стали уступать место критическому мышлению, научному поиску, конструированию и проектированию. Установление истины стало делом методологии науки, а не предметом спора толкователей священного писания.
Сейчас мы живём в мире, созданном нами самими, то есть в мире нашей собственной деятельности. Наука заняла в нем свое почетное место, но на первый план выходит не критерий истинности, а критерий действенности. Мы живем в мире созданных нами же больших социальных, экономических и политических «машин». Истинно то, что работает. Добро пожаловать в мир технологий. Биотехнологии, информационные технологии, коммуникационные и управленческие технологии и куча всяких других делают изменяемым то, что казалось вечным и неизменным. Многие даже осознали, что можно поменять внешность или поменять пол, или вообще создать какой-то третий пол, а не мучиться рамками природного и божественного предопределения.
Думаю, что в этих условиях мы столкнулись с предсказуемым страхом и отрицанием. Профессии рождаются и умирают в течение жизни поколения. Роботы постепенно заменяют людей. На что опереться в этом постоянно меняющемся мире? Очень страшно, когда знания и занятия стареют быстрее людей. Наши с трудом и упорством полученные знания и навыки, наш опыт в любой момент могут оказать кучей никому не нужного хлама. Сегодня роботы заменяют рабочих, таксистов и строителей, а завтра заменят юристов и учителей. Кстати говоря, логично допустить, что капитализм недостаточно адекватен новой реальности, начинает пожирать сам себя и неизбежно помрёт, перестав быть эффективным и переродившись во что-то новое. В новом мире обществу понадобятся новые формы организации деятельности. Капитализм ставил задачу увеличения производительности труда, и он её решил. Не стоит ждать от него ничего другого.
Люди в силу интеллектуальной лени всегда были склонны к догматизму и экстремизму, но сегодня к традиционному догматизму добавляется новый - экстремизм отрицания новой реальности. Люди хотят простых и ясных определений. Люди хотят понятных ориентиров и сохранения привычных представлений. И в этом отрицании превращаются в экстремистов. В новой реальности - реальности мышления и деятельности - мыслительная работа, которую раньше достаточно было делать раз в столетие, нужно делать уже каждый год, а то и чаще. То, что работало ещё вчера, может перестать работать сегодня. Реальность деятельности требует постоянного объективного переописания и построения новых понятий. И уже на этой базе можно делать относительно годные программы, проекты и планы.
Очевидно, что развитое современное общество находится в состоянии глубокой проблематизации. А в таком состоянии мы склонны откатываться к устойчивым, простым, «проверенным» старым представлениям. И нам кажется, что все проблемы от того, что мы недостаточно хорошо защищаем свои взгляды. Но это не так. Мы недостаточно хорошо знаем другие.
А если мы начнем разбираться досконально, то обнаружим, к примеру, что политэкономия Маркса не опровергает, а развивает политэкономию Смита, опираясь на знание современной Марксу исторической реальности, которая была недоступна Смиту. Маркс также берет за основу трудовую теорию стоимости, но спорит в части пропорционального роста национального благосостояния, указывая на противоречие между общественным характером производства и частной формой присвоения продуктов труда. Но при этом оба они ограничиваются сферой материального производства и опираются на не проработанную уже тогда, и явно устаревшую сегодня, категорию труда.
Между тем марксисту незачем провозглашать врагом адепта свободного рынка и конкуренции и наоборот. И то и другое верно. И то и другое работает в некоторых пределах. И то и другое работает плохо в качестве актуальной теории. Мы не знаем ни одной успешной попытки реализовать идеи либерализма или коммунизма в чистом виде. Призрак коммунизма по-прежнему бродит, но явно чувствует себя неуютно, потому что куда-то подевались орды фабричных рабочих. Зато с обеих сторон мы видим орды интеллектуальных экстремистов. Такая ситуация продлится недолго, мы на пороге больших перемен.
05.10.18