давний стишок
ОСВОБОЖДЕНИЕ
Любой человек, будь он трижды велик,
Когда говорит - непременно пиздит.
Врёт он, может и не со зла,
И лишь оттого, что речь - подруга вранья.
И столько книг - столько много-много книг,
Одна краше другой, каждая краше других:
- Прочти меня, прочти, и люби, и возноси,
Поклоняйся, рекламируй, моим адептом становись.
И разрывает тебя, и разрывает меня,
На части разрывают книжек этих семена.
И не жизнь - какая ж тут жизнь бля,
Но - виртуальность, жопа, пизда.
Книгам пёстрым в геенне гореть,
Пылать, истлевать, как ненужной соломе;
Неизречённому никогда не сгореть,
Ибо не быть ему никогда изречённым.
Пламя омоет глаза, пламя расчистит просторы,
Воскресение твоё, узри радость родной природы,
Тело, сердце, ум - всё сольётся в одно,
Во полях широких радуги сияние цветами разлилось.
Пистолеро 326
Любой человек, будь он трижды велик,
Когда говорит - непременно пиздит.
Врёт он, может и не со зла,
И лишь оттого, что речь - подруга вранья.
И столько книг - столько много-много книг,
Одна краше другой, каждая краше других:
- Прочти меня, прочти, и люби, и возноси,
Поклоняйся, рекламируй, моим адептом становись.
И разрывает тебя, и разрывает меня,
На части разрывают книжек этих семена.
И не жизнь - какая ж тут жизнь бля,
Но - виртуальность, жопа, пизда.
Книгам пёстрым в геенне гореть,
Пылать, истлевать, как ненужной соломе;
Неизречённому никогда не сгореть,
Ибо не быть ему никогда изречённым.
Пламя омоет глаза, пламя расчистит просторы,
Воскресение твоё, узри радость родной природы,
Тело, сердце, ум - всё сольётся в одно,
Во полях широких радуги сияние цветами разлилось.
Пистолеро 326