***
Смерть, спой свою тихую песнь
Надо мной,
Над моей могилой,
Над этими бескрайними
Лесами, озёрами, полями,
В которых я растворён,
Растворён и рассеян
Как пепел по ветру,
Как прах.
Я ходил, я бродил, я пел
Пел о том, что видел
Пел о том, что слышал,
И слушал ответы великого Духа
Этих мест;
Они приходили из глубин без дна
Из далёкой древности
Из прошлого без начала.
И лес, этот лес, эти травы,
Эта земля, это небо
И это странное солнце,
Они обнимали меня
Всё крепче и крепче,
Окутывали меня своей
Бархатной чистотой,
Делали частью неведомой тайны,
Делали частью себя.
И шел ли то я?
И был ли то я?
Танцевал пляску огня,
Очищенный светом искрящегося пламени,
Оживлённый,
Обращался в того, кем был всегда
Чем был всегда
Чем не был всегда
Чем не был.
Лесной зверь карабкается вверх по стволу
Исполинского древа;
Рыба плывёт в водах
Призрачного сияющего озера;
Птица летит высоко
В небесной синеве под полуденным солнцем;
Солнце светит,
О, это странное солнце..!
Блекнут всё сильнее
Фиолетовые цветы, зелёные травы
Растапливаемые светом высокого полуденного
Солнца.
И ничего.
Беззвучный белый шум
Тихо шумит, колышется
Будто верхушка
Неизвестного древа.
Будто несдвижимая твердь
Земли, на которой
Будто бы держится всё.
Всё растворилось, исчезло.
Я растворился, исчез.
И увидел чудищ лесных,
И озёрных, и полевых.
Они говорили, но не так,
Как можно было бы говорить,
Но как рыбы,
Но как рыбы…
И стало известно,
Что всё появилось из
Сгустков, скоплений
Беззвучного, белого шума,
Белого дыма из трубки пустоты,
Белого как сияние призрачного озера
В высокий полдень.
В высокий полдень..!
И кто сказал, что
Что-либо есть, что
Что-либо было, что
Что-либо будет?
Изогнувшись надо мной, над моей могилой,
Над лесами, озёрами, полями, над этим солнцем,
Смерть, спой свою тихую песнь,
Свою последнюю песнь.
Последнюю свою песнь спой надо мной, о смерть..!
Пистолеро 326
Надо мной,
Над моей могилой,
Над этими бескрайними
Лесами, озёрами, полями,
В которых я растворён,
Растворён и рассеян
Как пепел по ветру,
Как прах.
Я ходил, я бродил, я пел
Пел о том, что видел
Пел о том, что слышал,
И слушал ответы великого Духа
Этих мест;
Они приходили из глубин без дна
Из далёкой древности
Из прошлого без начала.
И лес, этот лес, эти травы,
Эта земля, это небо
И это странное солнце,
Они обнимали меня
Всё крепче и крепче,
Окутывали меня своей
Бархатной чистотой,
Делали частью неведомой тайны,
Делали частью себя.
И шел ли то я?
И был ли то я?
Танцевал пляску огня,
Очищенный светом искрящегося пламени,
Оживлённый,
Обращался в того, кем был всегда
Чем был всегда
Чем не был всегда
Чем не был.
Лесной зверь карабкается вверх по стволу
Исполинского древа;
Рыба плывёт в водах
Призрачного сияющего озера;
Птица летит высоко
В небесной синеве под полуденным солнцем;
Солнце светит,
О, это странное солнце..!
Блекнут всё сильнее
Фиолетовые цветы, зелёные травы
Растапливаемые светом высокого полуденного
Солнца.
И ничего.
Беззвучный белый шум
Тихо шумит, колышется
Будто верхушка
Неизвестного древа.
Будто несдвижимая твердь
Земли, на которой
Будто бы держится всё.
Всё растворилось, исчезло.
Я растворился, исчез.
И увидел чудищ лесных,
И озёрных, и полевых.
Они говорили, но не так,
Как можно было бы говорить,
Но как рыбы,
Но как рыбы…
И стало известно,
Что всё появилось из
Сгустков, скоплений
Беззвучного, белого шума,
Белого дыма из трубки пустоты,
Белого как сияние призрачного озера
В высокий полдень.
В высокий полдень..!
И кто сказал, что
Что-либо есть, что
Что-либо было, что
Что-либо будет?
Изогнувшись надо мной, над моей могилой,
Над лесами, озёрами, полями, над этим солнцем,
Смерть, спой свою тихую песнь,
Свою последнюю песнь.
Последнюю свою песнь спой надо мной, о смерть..!
Пистолеро 326