интервью с в. дм. станкевским, архитектором
Архитектура или симулякр?
Тюменское градостроительство заходит в тупик
Досье: Виктор Дмитриевич Станкевский. Заслуженный архитектор РФ. Работает в Тюмени с 1962 года. Автор эмблемных для города сооружений, к примеру, Тюменского театра кукол, соавтор памятника Юрию Эрвье. Профессор Тюменской архитектурно-строительного университета. Член Союза архитекторов, Союза художников, Союза дизайнеров РФ. Художник-пейзажист. Знаток истории архитектуры Тюмени.
Любимое высказывание: «Когда-нибудь современная архитектура станет памятником нынешнему поколению».
Сегодня традиционным стало суждение о Тюмени: «Город стал лучше, город стал красивее. Столько новых построек появляется!». Еще немного, и мы заслужим славу столицы архитектуры?
В том-то и дело, что Тюмень упускает свой шанс стать столицей архитектуры, как, к примеру, Нижний Новгород, где городское зодчество резко возродилось во времена губернатора Бориса Немцова. У нас столько денег в строительстве вращается, а что толку? Здания возводят вторичные, не к месту копирующие то средневековый замок, то парижский «Мулен Руж». Кругом - архитектурные муляжи.
Ну и пусть копии, чем они плохи? - скажет обыватель…
Тогда давайте не будем говорить об искусстве архитектуры. Вокруг нас насаждаются симулякры (слово, взятое из латинских переводов трудов Платона, от лат. simulo - «делать вид, притворяться») - дурные подобия, копии, не имеющие оригинала. Мы наблюдаем дурно спроектированные сооружения, которые тяготеют к гигантизму, никак не вписываются в городскую среду, скорее, «топчут», подавляют ее. К примеру, здание Тюменского драматического театра, второпях построенное на площади. Это достижение или провал? Профессионалы вам скажут однозначно: это провал, ибо театр непропорционален, неудачно ориентирован, внешний вид не соответствует внутреннему содержанию и так далее.
Но народу-то театр нравится…
Народу нравится богатство, купеческий размах, «гламурность» осуществленного проекта.
Как сказала одна моя знакомая, побывав внутри театра: «это - дом богатого узбека». Ну, по сути - это царство дурновкусия. Если бы такое сооружение выставили на честный конкурс - его всерьез и обсуждать-то никто бы не стал.
Конкурс был нечестным?
Мы, архитекторы, постоянно участвуем в конкурсах - это норма нашей профессиональной жизни. Поэтому знаем всю подноготную таких процедур, являющихся ширмой для реальных дел. Конкретно на театр был объявлен тендер - не архитектурный конкурс, но конкурс подрядчиков. Выиграли подрядчики не с внятными проектами, а турецкая фирма, предложившая самый дешевый вариант строительства. Но ее эскиз был за гранью добра и зла, поэтому архитектора стали искать задним числом, какого-нибудь не гордого исполнителя. Если бы процедура конкурса была прозрачна, мог бы выиграть достойный проект - родиться в открытых спорах, на общественных слушаниях. А уже потом администрации стоило бы предлагать фирмам-подрядчикам: кто построит этот проект за самую меньшую стоимость и в самые короткие сроки?
В результате мы имеем «турецкий драматический театр». Это - типичный пример современного зодчества?
Причем вопиющий пример. Здание видоизменялось по мере строительства, к примеру, выросло по объему в два или три раза. Такое у нас на каждом шагу происходит, аппетиты заказчика растут по мере возведения, в нарушение градостроительных норм. Фасад стал имитировать Александринский театр, появились якобы несущие колонны-«пустышки». Архитектура подменяется обманом, «сайдингом», автор - покорным исполнителем прихотей. Директор театра гордится, что у здания, «нет автора», это «результат коллективного творчества». Симптоматично! Ведь архитектура безличной не бывает. Это нонсенс. Настоящий автор отвечает за проект прежде всего перед самим собой, современниками и перед вечностью. Еще недавно, до наступления времени «дикого рынка», архитекторы осуществляли авторский надзор, следили, чтобы идея проекта соответствовала его реализации, ставили подпись наряду с членами приемной комиссии. Однако сегодня об этом предпочитают забыть. Проектирование превратилось в науку угождать заказчикам: «Чего изволите?».
И чего сегодня изволят заказчики?
Конечно, следовать собственным экономическим интересам. Постоянно подправлять архитектурный проект. Запланировано пять этажей - на деле возводят десять-двенадцать. Плевать, что при этом мы обходим градостроительные нормы, искажаем генплан, уродуем историческую часть города. Все это - после распада Союза, когда посчитали, что никаких ограничений нет, когда начался «дикий капитализм».Чего только с тех пор не появилось в центре Тюмени…
Кажется, в прошлом году о нормах вспомнили, проект охранных зон воскресили. Нет ли у вас ощущения, что дикая, точечная застройка остановилась?
Ну как она остановилась, если вот недавно на Царевом городище, на откосе лога, появилась многоэтажка, заслоняющая исторический ландшафт... Пятиэтажный дом на ул. Ленина, возле синагоги - стал на деле 12-этажным. И так далее.
А куда смотрит контролирующий орган, отвечающий за исполнение норм?
У нас его просто не существует, правда, здорово? Градостроительный совет, в который входят архитекторы, имеет лишь полномочия что-то посоветовать или порекомендовать. Принимает решения Координационный совет, председателем которого является губернатор. Профессионалы у нас не имеют права решающего голоса. Тем более если у них есть мнение, идущее вразрез с мнением власти.
Например, запретить строительства отеля «Мариотт» напротив филармонии?
Именно. Процесс согласования документов по этому отелю ушел куда-то в тишину кабинетов. Говорят, что дело двигается, но доказательств не найти. Если бы к строительству готовились открыто, общественность имела бы возможность отреагировать. В форме общественных слушаний или же пикета. А так - молча возведут, и никто слова поперек не скажет.
Значит, у нас главные архитекторы сегодня - это чиновники…
Ну конечно. Все происходит по щучьему веленью. Захотели - построили бульвар. Повелели - и привезли из Екатеринбургского худфонда городскую скульптуру, каких-нибудь "сибирских кошек". Или по велению Центральной управы на улице появляется примитивная копия «Сантехника Васи» - и так далее. Тот же сантехник по своей идее и уровню исполнения страшно далек от скульптуры «Чижика-Пыжика» в Петербурге, хотя тоже вроде бы относится к числу уютных, соразмерных человеку городских скульптур. И на этом китче воспитываются тюменцы. Очень грубый эксперимент по формированию общественного вкуса. А наши талантливые художники сидят без заказов, работают для других городов. Ибо нет пророка в своем отечестве.
А как было раньше? Был ли золотой период для тюменской архитектуры?
Не буду ностальгировать по советскому времени, хотя в отношении городского зодчества оно было не в пример приличнее. Царила излишняя авторитарность, согласование всех проектов шло через Москву. Я лично ездил на защиту объекта - курорта «Тараскуль», будучи еще «зеленым» архитектором. Тюменские чиновники не просчитались, что взяли меня с собой - «на ковер» вызвали именно меня как автора проекта. Примером отношения к специалисту также могу назвать Бориса Щербину. Даже если ему что-то не нравилось в архитектурном решении, он все же принимал сторону профессионального большинства. Помню, так решилась судьба слишком смелого по тем временам плана постройки железнодорожного вокзала Тобольска. Щербина выслушал наше не слишком смелое выступление в защиту проекта, грозно хмурясь, но махнул рукой - «Подписывайте». Сейчас архитектора стремятся превратить в лакея, исполняющего интересы хозяина. Отстоять собственную точку зрения, довести первоначальную идею до конца - на деле становится очень трудно.
И как в этой атмосфере, на фоне деградации авторитета профессии вам удается пестовать молодых архитекторов в университете?
Они, конечно, другие, не такие, какими были мы. Но соотношение таланта и серости остается всегда одним. Как всегда на потоке, есть неординарные, смело мыслящие люди, а есть ремесленники. Я не боюсь за их профессиональную судьбу - те, кто дошли до конца, а их обычно не меньше дюжины ежегодно, становятся крепкими специалистами. Боюсь другого - что ремесленники возомнят себя авторитетами, ибо мы живем в период переоценки идеалов. Архитекторы рождаются во все времена, другое дело, что для расцвета этого искусства нужно золотое, стабильное время, когда люди думают не только о сегодняшнем дне, но и о том, какое наследие они оставят потомкам. У нас на кафедре было уже десять выпусков, они могли бы изменить лицо города. Но их не видно и не слышно. Многие работают в столицах, многие уехали на Север.
А как вы сами нашли свое призвание? Как оказались в Тюмени?
По распределению из Уральского политеха. Из романтических побуждений (в пятидесятые годы прошлого века я мечтал еще и о профессии геолога, первооткрывателя суровых земель) хотел уехать еще дальше, куда-нибудь в Норильск, но тогда крайней точкой из предложенных была Тюмень. Она менялась на моих глазах.
Удобен ли для вас город Тюмень? Ваш ли это город?
Абсолютно не мой. Так и остался купеческим городом, ориентированным на быструю наживу. Интеллигенция, творческие сообщества здесь разобщены и не влияют на градостроительство и архитектуру. Что касается удобства городской среды - то его здесь как не бывало. Не пройти, не проехать - все меньше остается общественных территорий, все больше появляется на пути шлагбаумов. То же самое можно сказать и об эстетике в городе. Везде рекламные щиты, заслоняющие горизонт и собственно здания. Провода от ненужных троллейбусов. Круглогодичная иллюминация, превращающаяся днем в уродливые каркасы. Трубы, ползущие из-под земли. Коробки кондиционеров, вылезающие на исторические памятники и тому подобное. Я критикую этот визуальный мусор не по причине равнодушия - наоборот, именно потому, что мне не безразлично, как выглядит мой город. Архитектура - одежда для поколений, и мне горько, что Тюмень рядится в чрезмерно дорогие пышные одежды, нелепого покроя, быстро теряющие свой парадный вид. Потом наверняка скажут - это был мутный период в истории Тюмени. Ведь архитектура - это индикатор происходящих в обществе процессов. Вот и судите, что с нами сейчас происходит…