Михаил Айзенберг
Слава мальчику-герою и царю своей горы.
Но не выманить игрою ставших правилом игры.
Ухожу от разговора, ведь сегодня на кону
вся избыточная фора. Это значит никому.
Перестеленная койка. Паспорт, полис, простыня.
Из-за малости какой-то здесь поставили меня
перед тем, что жизнь не диво с окончанием плохим,
а слюна да паутина, да беззвучное dahin.
Как обидно экономен план судьбы, её канвы.
И трамвай 10-й номер не заблудится, увы.
***
Жвачка катается на языке,
тянется сладко.
Малым зверьком затаилась в руке
липкая лапка.
Правда, в России гниёшь, как зерно.
Шуба, ушанка.
В Азии грязно. В Европе темно.
В Африке жарко.
Но обещанье - какое ни будь -
светится где-то.
Мёдом намазана самая суть
Нового Света.
Только и дел, что собрать поживей
вещи в охапку
да отлепить от ладони моей
липкую лапку.
Чёрт заиграет, назад не отдаст
ропот и щебет.
Не угадаешь, ну как там без нас
Бог её лепит.
Но не выманить игрою ставших правилом игры.
Ухожу от разговора, ведь сегодня на кону
вся избыточная фора. Это значит никому.
Перестеленная койка. Паспорт, полис, простыня.
Из-за малости какой-то здесь поставили меня
перед тем, что жизнь не диво с окончанием плохим,
а слюна да паутина, да беззвучное dahin.
Как обидно экономен план судьбы, её канвы.
И трамвай 10-й номер не заблудится, увы.
***
Жвачка катается на языке,
тянется сладко.
Малым зверьком затаилась в руке
липкая лапка.
Правда, в России гниёшь, как зерно.
Шуба, ушанка.
В Азии грязно. В Европе темно.
В Африке жарко.
Но обещанье - какое ни будь -
светится где-то.
Мёдом намазана самая суть
Нового Света.
Только и дел, что собрать поживей
вещи в охапку
да отлепить от ладони моей
липкую лапку.
Чёрт заиграет, назад не отдаст
ропот и щебет.
Не угадаешь, ну как там без нас
Бог её лепит.