Почему я не люблю похвалы старым версиям своих романов. Крик души
В последнее время на попытку сказать что-то хорошее о старых версиях некоторых своих произведениях я вскидываюсь и начинаю ругаться. Это выглядит немного странно (или даже очень странно) для людей, которые искренне пришли меня похвалить, и со временем я почувствовала, что с моей стороны честно будет как-то обосновать свои эмоции.
Ну, сначала скажу примитивное: когда выкладываешь что-то только что написанное, хочется в ответ услышать именно об этом, а не о чём-то другом. Но данное объяснение не может быть признано достаточным, хотя в нём есть зерно истины.
Попробую объяснить через метафору.
Каждый писатель имеет свои сильные и слабые стороны. Как и каждый человек, впрочем. У кого-то безупречный язык, у кого-то - чувство стиля. Я лично горжусь своим умением создавать целое и чувствовать сюжет.
Как это часто бывает чувство сюжета, его закономерностей и правил, у меня опережает моё реальное развитие как автора, мои способности создать цельное произведение с грамотно выстроенным сюжетом. Смею надеяться, что со временем я изживу этот недостаток.
Но.
Я к чему?
Представьте себе музыканта с абсолютным слухом, который ещё только учится играть. Или, скажем, играет на плохо настроенном инструменте. Он будет испытывать настоящие страдания, взяв неверную ноту.
На абсолютный слух я, положим, не претендую.
Но фальшь, нарушение закономерности, необоснованность и провисание я при чтении чувствую.
Способности же написать так, чтобы не было фальшивых нот, мне пока не хватает. Сейчас я пишу лучше, чем когда только начинала, и тем яснее вижу свои ошибки.
То, что читатели в своём великодушии не замечают (странно, пока я писала, мне попадались намного менее великодушные читатели, и они тыкали меня носом в каждую ошибку, которую я тогда не могла исправить), мучительно режет мой внутренний слух.
Именно мучительно. Невыносимо это читать, и ещё страшнее осознание, что текст, который так сильно нарушает столь ясные мне правила построения сюжета - что он мой собственный, он вышел из-под моей руки, и на нём навсегда стоит моя подпись.
Вам может показаться, что я употребляю слишком сильные выражения. Поверьте, по сравнении с моими чувствами они слишком слабые.
Вы можете говорить о том, что у каждого человека свой вкус и своё мнение. Это так, но точно также я раньше слушала песни, где голос певца не совпадал по ритму с музыкой, и просто не чувствовала, что не так в этом исполнении.
Я к тому, что причиной моего охлаждения к раннему своему творчеству является не вкусовщина, а более ясный вкус, слух, зрение, нюх и другие пробудившиеся рецепторы.
Потому-то мне нестерпимо малейшее напоминание о первых версиях моих ранних романов, потому-то я и сержусь на напоминания о том, что для меня является большим творческим позором.
Ещё я добавлю о том, что ранние мои творческие работы содержали популярные тогда среди писательниц плюс-минус моего возраста идеи о том, что близкие отношения очень круто строить на основе взаимного подавления, а мистические связи, обеты и клятвы вполне заменят доверие и уважение.
Эта тенденция естественна для начинающего писателя, который в своём творчестве только ещё отвечает себе на вопрос, что есть человеческие чувства. Но из подобных заблуждений людям свойственно вырастать, а моя основная специальность особенно заставляет меня переосмысливать детские представления.
Я, увы, не достигла той степени зрелости, когда человеку плевать на ошибки юности, и откровенная психологическая незрелость моих ранних работ меня больно ранит. Если бы я могла бы оставить это в прошлом, я была бы очень довольна, но нет, Интернет и человеческая память навеки приковали к моему имени мои детские ошибки. (прошу прощения за допущенный пафос, но, в общем, он отражает мои реальные чувства)
Словом, мне больно вспоминать о ранних своих работах, и мне было бы очень приятно, если бы моё желание о них ничего больше не слышать, уважалось хотя бы теми, кто меня за что-то ценит и хочет сказать мне приятное.
П.С. вы очень меня обяжете, если, захотев вступить в полемику, воздержитесь от высказываний про разные вкусы и право читателя. Уважая вкусы и право, я оставила старые версии висеть на СамИздате, просить о бОльшем после всего вышесказанного - это жестоко.
Ну, сначала скажу примитивное: когда выкладываешь что-то только что написанное, хочется в ответ услышать именно об этом, а не о чём-то другом. Но данное объяснение не может быть признано достаточным, хотя в нём есть зерно истины.
Попробую объяснить через метафору.
Каждый писатель имеет свои сильные и слабые стороны. Как и каждый человек, впрочем. У кого-то безупречный язык, у кого-то - чувство стиля. Я лично горжусь своим умением создавать целое и чувствовать сюжет.
Как это часто бывает чувство сюжета, его закономерностей и правил, у меня опережает моё реальное развитие как автора, мои способности создать цельное произведение с грамотно выстроенным сюжетом. Смею надеяться, что со временем я изживу этот недостаток.
Но.
Я к чему?
Представьте себе музыканта с абсолютным слухом, который ещё только учится играть. Или, скажем, играет на плохо настроенном инструменте. Он будет испытывать настоящие страдания, взяв неверную ноту.
На абсолютный слух я, положим, не претендую.
Но фальшь, нарушение закономерности, необоснованность и провисание я при чтении чувствую.
Способности же написать так, чтобы не было фальшивых нот, мне пока не хватает. Сейчас я пишу лучше, чем когда только начинала, и тем яснее вижу свои ошибки.
То, что читатели в своём великодушии не замечают (странно, пока я писала, мне попадались намного менее великодушные читатели, и они тыкали меня носом в каждую ошибку, которую я тогда не могла исправить), мучительно режет мой внутренний слух.
Именно мучительно. Невыносимо это читать, и ещё страшнее осознание, что текст, который так сильно нарушает столь ясные мне правила построения сюжета - что он мой собственный, он вышел из-под моей руки, и на нём навсегда стоит моя подпись.
Вам может показаться, что я употребляю слишком сильные выражения. Поверьте, по сравнении с моими чувствами они слишком слабые.
Вы можете говорить о том, что у каждого человека свой вкус и своё мнение. Это так, но точно также я раньше слушала песни, где голос певца не совпадал по ритму с музыкой, и просто не чувствовала, что не так в этом исполнении.
Я к тому, что причиной моего охлаждения к раннему своему творчеству является не вкусовщина, а более ясный вкус, слух, зрение, нюх и другие пробудившиеся рецепторы.
Потому-то мне нестерпимо малейшее напоминание о первых версиях моих ранних романов, потому-то я и сержусь на напоминания о том, что для меня является большим творческим позором.
Ещё я добавлю о том, что ранние мои творческие работы содержали популярные тогда среди писательниц плюс-минус моего возраста идеи о том, что близкие отношения очень круто строить на основе взаимного подавления, а мистические связи, обеты и клятвы вполне заменят доверие и уважение.
Эта тенденция естественна для начинающего писателя, который в своём творчестве только ещё отвечает себе на вопрос, что есть человеческие чувства. Но из подобных заблуждений людям свойственно вырастать, а моя основная специальность особенно заставляет меня переосмысливать детские представления.
Я, увы, не достигла той степени зрелости, когда человеку плевать на ошибки юности, и откровенная психологическая незрелость моих ранних работ меня больно ранит. Если бы я могла бы оставить это в прошлом, я была бы очень довольна, но нет, Интернет и человеческая память навеки приковали к моему имени мои детские ошибки. (прошу прощения за допущенный пафос, но, в общем, он отражает мои реальные чувства)
Словом, мне больно вспоминать о ранних своих работах, и мне было бы очень приятно, если бы моё желание о них ничего больше не слышать, уважалось хотя бы теми, кто меня за что-то ценит и хочет сказать мне приятное.
П.С. вы очень меня обяжете, если, захотев вступить в полемику, воздержитесь от высказываний про разные вкусы и право читателя. Уважая вкусы и право, я оставила старые версии висеть на СамИздате, просить о бОльшем после всего вышесказанного - это жестоко.