Глазами зрителя
1-го апреля, кроме всего прочего, еще и юбилей одного из самых
знаменитых артистов советского театра - Геннадия Леонидовича
Бортникова.
В 70-80-е годы вся Москва ломилась в театр им.Моссовета на его
спектакли: “Глазами клоуна” (сам инсценировал роман Бёлля, сам
оформил, поставил и двадцать лет играл главную роль - Ганса Шнира),
“Петербургские сновидения” (Раскольников - в последней постановке
великого Завадского), “Братья Карамазовы” (самый жуткий Смердяков,
которого только можно вообразить), “Дон Карлос” Шиллера, “Гедда
Габлер” Ибсена... Его называли “Актёром не от мира сего”, критики
всегда отмечали феноменальную пластику, уникальный инструментарий
и удивительные по выразительности руки, во что нынче придётся верить
на слово, поскольку телеверсии тех спектаклей не сохранились.
С кино Геннадию Бортникову не повезло - десятка небольших ролей,
пусть и памятных (как переигравший студент-пианист в кинокартине
“Наш дом” - в ансамбле с Папановым, Лапиковым, Сазоновой и Бероевым),
хватило ровно на столько, чтобы молодой артист запомнился и полюбился,
однако ни одного сколь-нибудь выдающегося фильма с ним в истории
кинематографа не осталось.
Накануне юбилея я подумал сделать где-нибудь публикацию о Бортникове,
надеялся заинтересовать хоть какую редакцию - и всё мимо: вспоминать
“вчерашний снег” нигде не захотели. Да и неизвестного любопытного
материала, прямо скажу, найти не удалось. Что отыскал, годится разве
только на поминальный пост в ЖЖ -
( внимание! - несколько штук тяжелых фотографий! )
Курс в Школе-студии при МХАТе, где Геннадий Бортников учился у М.Кедрова
и Аллы Тарасовой, оказался на удивление неприметным - кроме ГБ, широкой
известности никто из выпускников не получил. Многие из его сокурсников
уже ушли, а воспоминания еще здравствующих друзей непритязательны.
Актриса Нина Дандре, четыре года учившаяся в одной группе с Бортниковым,
рассказывает:
- Прихожу утром на занятия, открываю дверь в наш класс, а в углу у окна
нагромождена пирамида, задрапированная занавесом, и на ней, под потолком,
полулёжа расположился Гена. Я ему: “И зачем ты туда залез?” А он: “Интересно
посмотреть, как входящие будут реагировать”. Еще вспоминает, что на последнем
курсе в училище он почти не появлялся (играл в кино), и на вручение дипломов,
к чему весь курс торжественно готовился, Гена прибежал в последнюю минуту -
ненадолго притулился у дверей (на коллективном фото - крайний справа),
получил заветную “корочку” и сразу же исчез.
Выпуск - в июле 1962-го, а уже через год Бортников - в труппе театра Юрия
Завадского, где ему в полной мере удалось реализоваться, сыграть свои лучшие
роли. Увы, не смог найти фотографий Бортникова с Генрихом Бёллем - известно,
что писатель видел спектакль “Глазами клоуна”, заходил в гримёрную к актеру,
говорил ему хорошие слова. Фотографий Бортникова вообще осталось мало,
даже в музее театра, где он работал большую часть жизни. Несколько выцветших
снимков нашлись у фотографа-любителя Нинель Елагиной: на первом - 5 августа
1985 года - в Шахматове Бортников читает Блока.
На цветной фотографии - тоже читает стихи, на своём юбилейном вечере
в Бахрушинском музее (апрель 1999). Если приглядеться, справа на сцене
виден автопортрет Бортникова: живописью он увлёкся еще в школе, потом
поступил в художественное училище. И став актёром, не бросил рисовать.
Конечно, это было дилетантство, но весьма талантливое - на портрете Фаины
Раневской есть и характер известного персонажа, и манера автора видна:
У самого Бортникова “красиво стареть” не получилось. Оттого театральных
ролей в 90-х у него совсем мало (на сценах театра им. Пушкина, “Сфера”),
а в кино он давным-давно был невостребован. В 1992-м, к 30-летию
творческой деятельности ("за выслугу") получил звание Народного артиста РФ.
С начала нового века Геннадий Бортников редко появлялся на людях, одна
из последних его фотографий - на встрече "тарасовского" театрального курса
в Доме актёра в 2006-м.
Семьи у Бортникова (как у всякого человека “нетрадиционной ориентации”)
не осталось, и после его смерти 23 марта 2007 мне не удалось найти никакой
информации о судьбе богатого актёрского архива: куда подевались фотографии,
множество картин, рукопись автобиографической книги, над которой Геннадий
Леонидович работал последние годы...
Вот, собственно, и всё.
Сегодня - вспомним его таким.
знаменитых артистов советского театра - Геннадия Леонидовича
Бортникова.
В 70-80-е годы вся Москва ломилась в театр им.Моссовета на его
спектакли: “Глазами клоуна” (сам инсценировал роман Бёлля, сам
оформил, поставил и двадцать лет играл главную роль - Ганса Шнира),
“Петербургские сновидения” (Раскольников - в последней постановке
великого Завадского), “Братья Карамазовы” (самый жуткий Смердяков,
которого только можно вообразить), “Дон Карлос” Шиллера, “Гедда
Габлер” Ибсена... Его называли “Актёром не от мира сего”, критики
всегда отмечали феноменальную пластику, уникальный инструментарий
и удивительные по выразительности руки, во что нынче придётся верить
на слово, поскольку телеверсии тех спектаклей не сохранились.
С кино Геннадию Бортникову не повезло - десятка небольших ролей,
пусть и памятных (как переигравший студент-пианист в кинокартине
“Наш дом” - в ансамбле с Папановым, Лапиковым, Сазоновой и Бероевым),
хватило ровно на столько, чтобы молодой артист запомнился и полюбился,
однако ни одного сколь-нибудь выдающегося фильма с ним в истории
кинематографа не осталось.
Накануне юбилея я подумал сделать где-нибудь публикацию о Бортникове,
надеялся заинтересовать хоть какую редакцию - и всё мимо: вспоминать
“вчерашний снег” нигде не захотели. Да и неизвестного любопытного
материала, прямо скажу, найти не удалось. Что отыскал, годится разве
только на поминальный пост в ЖЖ -
( внимание! - несколько штук тяжелых фотографий! )
Курс в Школе-студии при МХАТе, где Геннадий Бортников учился у М.Кедрова
и Аллы Тарасовой, оказался на удивление неприметным - кроме ГБ, широкой
известности никто из выпускников не получил. Многие из его сокурсников
уже ушли, а воспоминания еще здравствующих друзей непритязательны.
Актриса Нина Дандре, четыре года учившаяся в одной группе с Бортниковым,
рассказывает:
- Прихожу утром на занятия, открываю дверь в наш класс, а в углу у окна
нагромождена пирамида, задрапированная занавесом, и на ней, под потолком,
полулёжа расположился Гена. Я ему: “И зачем ты туда залез?” А он: “Интересно
посмотреть, как входящие будут реагировать”. Еще вспоминает, что на последнем
курсе в училище он почти не появлялся (играл в кино), и на вручение дипломов,
к чему весь курс торжественно готовился, Гена прибежал в последнюю минуту -
ненадолго притулился у дверей (на коллективном фото - крайний справа),
получил заветную “корочку” и сразу же исчез.
Выпуск - в июле 1962-го, а уже через год Бортников - в труппе театра Юрия
Завадского, где ему в полной мере удалось реализоваться, сыграть свои лучшие
роли. Увы, не смог найти фотографий Бортникова с Генрихом Бёллем - известно,
что писатель видел спектакль “Глазами клоуна”, заходил в гримёрную к актеру,
говорил ему хорошие слова. Фотографий Бортникова вообще осталось мало,
даже в музее театра, где он работал большую часть жизни. Несколько выцветших
снимков нашлись у фотографа-любителя Нинель Елагиной: на первом - 5 августа
1985 года - в Шахматове Бортников читает Блока.
На цветной фотографии - тоже читает стихи, на своём юбилейном вечере
в Бахрушинском музее (апрель 1999). Если приглядеться, справа на сцене
виден автопортрет Бортникова: живописью он увлёкся еще в школе, потом
поступил в художественное училище. И став актёром, не бросил рисовать.
Конечно, это было дилетантство, но весьма талантливое - на портрете Фаины
Раневской есть и характер известного персонажа, и манера автора видна:
У самого Бортникова “красиво стареть” не получилось. Оттого театральных
ролей в 90-х у него совсем мало (на сценах театра им. Пушкина, “Сфера”),
а в кино он давным-давно был невостребован. В 1992-м, к 30-летию
творческой деятельности ("за выслугу") получил звание Народного артиста РФ.
С начала нового века Геннадий Бортников редко появлялся на людях, одна
из последних его фотографий - на встрече "тарасовского" театрального курса
в Доме актёра в 2006-м.
Семьи у Бортникова (как у всякого человека “нетрадиционной ориентации”)
не осталось, и после его смерти 23 марта 2007 мне не удалось найти никакой
информации о судьбе богатого актёрского архива: куда подевались фотографии,
множество картин, рукопись автобиографической книги, над которой Геннадий
Леонидович работал последние годы...
Вот, собственно, и всё.
Сегодня - вспомним его таким.