Евгений Урбанский / 28.2.1932 - 5.11.1965
С Алисией дель Лаго и Ниной Дробышевой. Куба, 1964
Играть смерть актёры считают дурной приметой. Урбанский умирал
в кино не раз, начиная с дебютной роли в фильме «Коммунист», где
его Василия Губанова зверски убивают кулаки. Потом в кинокартине
«Неотправленное письмо» его героя рушит горящее дерево, и с этой
гибели начинается вереница трагических смертей других участников
геологической партии. Наконец, в «Большой руде» водитель падает
в грузовике с крутизны угольного карьера, и та роль для Урбанского
стала пророческой - в фильме «Директор» на кинопленку оказалась
снята реальная гибель актёра...
Евгению Урбанскому было всего 33 года, а сейчас исполнилось бы 80.
Социальный герой с такой феноменальной фактурой в советском кино
больше не появился. Шварценеггер еще бриться не начал, а у нас уже
был свой "терминатор". Он без пропуска вламывался в Кремль, и Ленин
лично доставал ему гвозди. Он с такой яростью валил вековые деревья,
приближая призрачное завтра, что зритель готов был работать так же,
как он - беззаветно и бесплатно. В него всаживали пулю за пулей - а он
вставал и вставал; разбивался в самолёте - и оставался живым, снова
взмывал в чистое небо...
Н А Ч А Л О
Годы детства и юности Евгения Урбанского - череда переездов, нужда
и едва ли не голод. Мальчику было пять, когда отец Яков Самойлович -
второй секретарь ЦК Компартии Казахстана - оказался репрессирован
и сослан в Воркуту, жену с двумя малыми детьми выселили из квартиры
в землянку на краю Алма-Аты. Лишь в 1946-м семье дали соединиться
в ссылке, в Заполярной Инте, где отец стал работать рядовым шахтером.
Такая же перспектива ждала и Евгения - после девятого класса пошел в
забой, но школу все же окончил, поступил в московский Горный институт.
Очень взрослым, в шахтерском кителе, с заплечным мешком запомнили
его друзья по школе-студии МХАТ, куда он неожиданно для самого себя
поступил через год. На вступительные экзамены опоздал, однако повезло -
в дверях поймал старого мхатовца Василия Осиповича Топоркова, как раз
набиравшего курс, на ходу прочитал мэтру стихотворение Маяковского
и сразу был принят: поразил внешним сходством с пролетарским поэтом.
По оценке Топоркова, курс оказался очень сильным (кроме Урбанского, его
закончили еще две звезды театра и кино - Олег Табаков и Валентин Гафт).
Но талант Урбанского открывался медленно, только к третьему курсу он
показал свои актерские возможности. В дипломном спектакле - постановке
"Вишневого сада" - Урбанский получил ключевую роль Лопахина. Ту работу
отметили не только на студийном уровне: Урбанский и Табаков обрели
первые награды - именные часы от ВТО.
Урбанский - Лопахин. Школа-студия МХАТ. 1957
(Все фотографии кликабельны)
Т Е А Т Р
Одаренному студенту все прочили мхатовскую сцену, однако Евгений
распределился в театр им.К.С.Станиславского. В то время им руководил
Михаил Яншин, в труппе работало много ярких актеров: Евгений Леонов,
Петр Глебов, Евгений Шутов, позже "человек-амфибия" Алексей Коренев.
В 57-м Урбанский начинал в театре, как принято, с вводов в текущий
репертуар, но вскоре его занятость стала максимальной. Играл Ричарда
в "Ученике дьявола" Шоу, отечественную драматургию. Одной из лучших
театральных ролей Урбанского стал Пичем в "Трехгрошевой опере" - без
репетиций заменил заболевшего Евгения Леонова, и потом они играли
спектакли попеременно. Кто бы из них ни выступал, билетов не достать -
театральная Москва с удовольствием сравнивала работу разноплановых
актеров. К чему Урбанский относился весьма ревниво - говорил Леонову:
"На твоих спектаклях больше смеются, зато я пою лучше". С этим никто
не спорил: пел Урбанский и впрямь великолепно. Театральной сцене он
был благодарен и за то, что на ней мог комедийные роли, ведь в кино -
по причине "серьезности" амплуа Урбанского - они заведомо исключались.
Не скрывая, завидовал актерам, наделенным комедийным даром: "И как
это тебе удается? - приставал к Леонову: - Скажешь одну фразу, а зал уже
со смеху покатывается?.."
Особый момент в его театральной судьбе - спектакль "Сейлемские ведьмы",
где Урбанский играл с новой женой Дзидрой Риттенбергс. А самый яркий
из откликов - приход за кулисы Ива Монтана и Симоны Синьоре, которые
исполняли эти роли во французской экранизации пьесы Артура Миллера
и восторженно отнеслись к работе советских коллег.
С Дзидрой Риттенбергс в спектакле «Сейлемские ведьмы»
К И Н О
«КОММУНИСТ» (1957)
Василий Губанов валит лес. Кадр из фильма
Шансов сыграть в таком фильме главную роль у студента театрального вуза
было немного: опыта никакого, и по сценарию герой должен быть гораздо
старше. Юлий Райзман рискнул и обогатил советский кинематограф - своей
игрой дебютант Урбанский "сделал" всю картину. Эмоциональный заряд
фильма и теперь велик, а по выходу на экраны успех был оглушительный.
Легендарная история: на Кубе - в момент, когда кулаки убивают Губанова, -
горячие барбудос с криком: "Не умирай!.. Мы тебя спасем!" - изрешетили
экран из автоматов. И русский актер, вскочив с места, закричал кубинским
зрителям: "Не умираю! Не сдаюсь!.."
В этой роли 24-летний артист выглядит человеком без возраста
В одночасье Урбанский сделался неимоверно знаменит, и к навалившейся
славе относился сообразно возрасту и характеру. Евгений Леонов вспоминал:
"Когда мы ехали в метро или шли по улице, Женя непременно говорил: "А
меня-то узнают чаще, чем тебя!"
Михаил Рощин рассказывал, как они собрались купить бутылку, а магазины
уже закрылись, и когда на стук по стеклу продавщица отмахнулась - Женя
обиженно крикнул: "Кино, дорогуша, смотреть нужно!"
«НЕОТПРАВЛЕННОЕ ПИСЬМО» (1959)
С Татьяной Самойловой. Кадр из фильма
Воспоминания об Урбанском - свидетельства его человеческой штучности.
Иннокентий Смоктуновский написал: "Во время съемок "Неотправленного
письма" он вскормил двух соколов, и они, выучившись летать, улетели, но
возвращались, находили его, доверчиво садились на плечи и голову. Даже
когда Женя, отснявшись, уехал, соколы долго прилетали к нам, но все наши
старания заменить его оканчивались неудачей... Им нужен был он. И они
улетали..."
Фильм Михаила Калатозова занял место на полке отечественной классики,
но сегодня тоже забыт нашим прокатом.
С Василием Ливановым и Иннокентием Смоктуновским
на съемках фильма «Неотправленное письмо»
«БАЛЛАДА О СОЛДАТЕ» (1959)
В роли инвалида, с Владимиром Ивашовым. Кадр из фильма
Своим участием в этом фильме Григория Чухрая Урбанский ярко доказал:
в кино маленьких ролей не бывает. Пятиминутный эпизод, драматическая
сцена: потерявший ногу фронтовик страшится вернуться домой, увидеться
с женой. Катарсис - инвалид и жена уже встретились на вокзале взглядами,
но у них нет сил подойти друг к другу. В эту бесконечную "мхатовскую"
паузу на показе фильма в Риме великая Джульетта Мазина не выдержала -
крикнула Урбанскому: "Чего ты ждешь? Иди к ней, она же любит тебя!"
Такие мгновения актерам куда дороже званий и наград.
С Эльзой Леждей. Кадр из фильма
«ЧИСТОЕ НЕБО» (1961)
С Ниной Дробышевой. Кадр из фильма
В следующей кинокартине Чухрая Урбанский наконец получил главную
роль - летчика Астахова, чья судьба - одна из сотен тысяч, перемолотых
в эпоху «культа личности». Если в известной мере фильм и можно считать
социальным заказом, сделанным в струе очередной партийной линии, то
для актера он был проекцией на собственную жизнь. Сегодня киноязык
давней ленты сильно устарел, но ключевые эпизоды фильма по-прежнему
смотрятся на одном дыхании: фарсовое партсобрание на фоне гротесково
подпирающего потолок гипсового истукана, надвигающийся на лишенного
надежды Астахова паровоз, Звезда Героя в сведенном болью кулаке...
В том же 1961-м Урбанский стал коммунистом. Шаг абсолютно искренний -
для него, сына репрессированного партработника, это был символ торжества
справедливости. Тогда получил и звание Заслуженного артиста, возможность
часто ездить за рубеж, чего многие собратья по цеху были напрочь лишены.
На премьере "Чистого неба" в Париже. 1962
«БОЛЬШАЯ РУДА» (1963)
Кадр из фильма
Экранизация известной повести Георгия Владимова считается неудачной:
кинокритика однозначно оценила фильм как провальный, кассовым он тоже
не стал. Урбанский сильно переживал неудачу, хотя в его адрес рецензенты
колкостей не метали, - говорил: брошу всё, пойду опять в шахтеры...
Фильм "Большая руда" оказался пророческим: после гибели артиста тождество
трагической экранной и жизненной ситуаций отметили все.
«ДИРЕКТОР» (1965)
Кадр из рабочего материала фильма
Роль директора Зворыкина (за этим образом стояла конкретная жизнь первого
руководителя автозавода Лихачева) стала для Урбанского последней. Тогда же
он пробовался на главную роль в фильме "Председатель", но после кинопроб
ее отдали Михаилу Ульянову. Обе кинокартины снимались по сценариям Юрия
Нагибина, и писатель ревностно посещал две съемочные площадки. Как он
рассказывал, Урбанский быстро схватил напористый характер персонажа, но
роль долго "не шла". Привыкший работать в полную силу, Урбанский старался
играть каждый эпизод сам, хотя у него было несколько опытных дублеров -
автогонки занимали основную часть фильма. Съемки проходили в Каракумах,
в тяжелых погодных и бытовых условиях. Ранним утром 5-го ноября 1965 года
Урбанский не должен был сниматься, но убедил режиссера: нужен крупный план,
и он готов отказаться от каскадера. По замыслу автомобиль "прыгал" с бархана,
для чего соорудили деревянный трамплин. Первый дубль отсняли нормально -
машина съехала удачно, но песчаная пелена застила изображение, решили
делать повтор. Притом угол крутизны трамплина увеличили, а разгонный путь
оставили прежним. В результате газик ударился капотом оземь и перевернулся,
раздробив актеру грудь и шейные позвонки. Урбанский жил еще час, но врача
на месте съемок не оказалось, да и сорокакилометровый перелет до Бухары
с такими травмами был невозможен...
ЗА КАДРОМ
Прощальная церемония с Урбанским прошла скомканно - страна отмечала
ноябрьские праздники, омрачать которые "частным трауром" не полагалось.
Тем не менее, гибель Актёра обрела масштаб национальной потери: Роберт
Рождественский и Евг.Евтушенко напечатали стихи памяти друга, появилось
множество воспоминаний, которые через два года вышли отдельной книгой
в издательстве "Искусство", его имя присвоили школе в Инте. Степень утраты
для кино и театра была огромной - актер столь яркой социальной фактуры
остался незаменим. По свидетельству Михаила Рощина, тогда в долгий запой
ушел Олег Ефремов - несколько лет пытался переманить Урбанского в свой
"Современник", с переходом во МХАТ рассчитывал с его талантом полностью
обновить репертуар, и эта надежда умерла...
По возвращении из Мексики (1964)
( Сохранилась редкая домашняя запись - аккомпанируя себе на гитаре,
Урбанский поёт старую лагерную песню "Речечка" )
Существуй в те советские времена светская хроника, Урбанский наверняка
был бы любимым персонажем: имел многочисленные романы, размашисто
и разгульно жил. Однако его личная жизнь долго была неустроенной - как
большинство провинциалов, долго не имел своего жилья: актерскую общагу
на задворках Рижского вокзала сменила каморка за складом декораций
в театре Станиславского. Там и поселился с женой Дзидрой Риттенбергс -
блистательной латышской актрисой, на Венецианском фестивале отмеченной
премией за лучшую женскую роль в фильме "Мальва". Только за три года до
смерти Урбанского Яншин выхлопотал супругам 16-метровую квартирку на
Флотской улице, удобную лишь тем, что от метро "Сокол" до театра прямиком
три остановки без пересадки.
Евгений и Дзидра были поразительно похожи
Спустя три месяца после гибели Урбанского у него родилась дочь, которую
в память отца назвали Евгенией. Вскоре Дзидра Риттенбергс оставила театр
и переехала в Латвию, где до конца жизни прожила, воспитывая внуков.
П А М Я Т Ь
Фотооткрытка из серии «Актеры советского кино». 1965
Евг. Евтушенко
Баллада о совершенстве
(Памяти Урбанского)
...Да, были мы несовершенны,
но в нас кричала оглашенно
по совершенству маята.
Мы баб любили, водку дули, -
но яро делали мы дубли,
сгорая так, что дым из рта.
. . . . . . . . . . . . . . . .
Пусть незаметна будет дурням
грань между каждым новым дублем,
пусть нам захватывает дух,
пусть мы у пропасти, у края,
но, на последнем погибая,
мы побеждаем первый дубль!
Так ты упал в пустыне, Женька,
как победитель, а не жертва,
и так же вдаль - наискосок -
тянулись руки к совершенству -
к недостижимому блаженству,
хватая пальцами песок...
Памятник Евгению Урбанскому на Ново-Девичьем кладбище
В Москве память великого артиста не увековечена ни названием улицы,
ни мемориальной доской на доме, где он жил. Но в старом некрополе
Ново-Девичьего монастыря есть еще один памятник Урбанскому - на
на могиле Бориса Ливанова. Однажды скульптор Эрнст Неизвестный,
попросив Женю показать, как он представляет себе Орфея, играющего
на струнах собственного сердца, слепил с его обнаженного торса эскиз
скульптуры. С этой работы Неизвестный по просьбе Василия Ливанова
сделал памятник на могилу его отца. Позднее "Орфей" стал и моделью
для статуэтки телевизионной премии "Тефи", где портретное сходство
с Урбанским столь же очевидно.
