...когда пришел на поле он
Нынче, повсюду натыкаясь на сияющую физиономию бедолаги
Батурина-братца, всякий раз ищу в нём сходство с Наполеоном.
В чем сам олигарх ничуть не сомневается и, говорят, постоянно
пикируется на эту тему с другим двойником, Германом Грефом.
Насчет физии не скажу, а замашки у него вполне наполеонские.
Да и хобби соответствующее - давно переплюнул бонапартиста-
собирателя Шаленсона, обзаведясь коллекцией - самой большой
в Европе - наполеоновских вещей, включая и письма, в Боровске
"дом Наполеона" прикупил. Не бедный чел, может себе позволить.
А мода на Бонапарта - она непреходящая: и Саркози бонапартист,
и среди нашей элиты, судя по этой картинке, такие типы имеются.
- Где у нас прокурор?
- В той палате, где раньше Наполеон был.
Смешно вспоминать, как я в седьмом классе тоже стал бонапартистом.
Влюбился в Цветаеву, монографии Тарле, Манфреда были настольными
книгами. К восьмому, когда все друзья стриглись "под битлов", - чёлку
бриолином приклеил ко лбу, шествовал, заложив пятерню между второй
и третьей пуговицами школьного сюртука. За что получил свой первый
привод в околоток - сцапали менты на улице, подозревая, что у меня
подмышкой огнестрел (бандитская Марьина роща тогда была оружием
набита, как пером подушка). Только к двадцати годам излечился. Хотя,
если подумать, Бонапарт - не самый смешной образец для подражания.
Батурина-братца, всякий раз ищу в нём сходство с Наполеоном.
В чем сам олигарх ничуть не сомневается и, говорят, постоянно
пикируется на эту тему с другим двойником, Германом Грефом.
Насчет физии не скажу, а замашки у него вполне наполеонские.
Да и хобби соответствующее - давно переплюнул бонапартиста-
собирателя Шаленсона, обзаведясь коллекцией - самой большой
в Европе - наполеоновских вещей, включая и письма, в Боровске
"дом Наполеона" прикупил. Не бедный чел, может себе позволить.
А мода на Бонапарта - она непреходящая: и Саркози бонапартист,
и среди нашей элиты, судя по этой картинке, такие типы имеются.
- Где у нас прокурор?
- В той палате, где раньше Наполеон был.
Смешно вспоминать, как я в седьмом классе тоже стал бонапартистом.
Влюбился в Цветаеву, монографии Тарле, Манфреда были настольными
книгами. К восьмому, когда все друзья стриглись "под битлов", - чёлку
бриолином приклеил ко лбу, шествовал, заложив пятерню между второй
и третьей пуговицами школьного сюртука. За что получил свой первый
привод в околоток - сцапали менты на улице, подозревая, что у меня
подмышкой огнестрел (бандитская Марьина роща тогда была оружием
набита, как пером подушка). Только к двадцати годам излечился. Хотя,
если подумать, Бонапарт - не самый смешной образец для подражания.