Капитальный Ремонт Системы
Самопожертвование во имя семьи казалось мне такой же естественной частью жизненной философии, как смена времен года, пускание ветров после лобио и побег молока из кастрюли на плите во время телефонной амнезии.
Все женщины, которых я знала вокруг себя, демонстрировали чудеса полисемантичности и аскетизма: пахали круглые сутки, как вьетнамцы на рисовых плантациях, а потом хрипели жалкими голосами, плашмя валясь с варикозными венами, свернутым в дугу позвоночником и мигренью. Это не вызывало ни протеста, ни жалости, ни желания пересмотреть status quo - лошадь предназначена быть здоровой и сильной, а загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?
По законам жанра, я должна была подхватить эстафету семейных традиций и гордо нести факел Жанны Д’Арк, прикрывшей собой изнеженные задницы мужчин, невзирая на истощение сил, падение индекса Доу-Джонса и всемирное обледенение.
Главное в семье - мужчины, долбили мне в голову великие женщины, - они выходят в большой мир, чтобы сражаться за своих жен и детей, чтобы принести домой мамонта, дрова и деньги. И они вправе надеяться, что в родной пещере их неизменно встретит огонь, еда, улыбка и постель.
Шекспир даже мечтать не смел о таком буквальном прочтении монолога Катарины из «Укрощения строптивой».
Никаких жалоб, слез и упреков!
Ты - женщина, ты сильнее, а они - слабые, беззащитные, хрупкие существа.
Я всему безоговорочно верила и наказы старшего поколения в лучших традициях «вечных отличниц» перевыполняла: мужчины, они же и в самом деле хрупкие!
У Дато - гастрит, у Сандро - бронхит, у Мишка - периодический понос и неукротимая рвота.
Ничего, что у меня по утрам зверски болит шея и я хожу, поворачиваясь на оклик словно граф Дракула, ничего, что весь живот в шрамах, как у отставного махновца, не страшно, что эта вездесущая мигрень настигает как смерть в самое неподходящее время, и голова иногда кружится, и даже в обморок разочек упала, согнав толпу любопытствующих - не беременна ли она часом, подумаешь, обморок!
Ничего, что вечерами из ушей валит сизый дым, и чай семье разливает готовенький зомби, при желании принять в ванну оказывается, что всю горячую воду из «Аристона» выцедили домашние метросексуалы, а уж два кесаревых - да Боже мой, ты ведь женщина, твоя судьба - всходить на эшафот как Мария-Антуанетта, это же такая ерунда по сравнению с мужским насморком.
- Никому не нужна больная женщина, - эта суровая, но справедливая истина призвана была внушить мне, что болеть не стоит в принципе, а то окажешься в ночлежке с котомкой рваного белья и школьной виньеткой, на которую будешь любоваться всю оставшуюся жизнь и жалеть, что лучше б сдохла тогда, в светлое время розовых щечек.
Собственно, меня и саму пугали женщины, в любой сезон ползающие по дому враскорячку в байковом халате с капустным листом на лбу и с фонендоскопом на шее на случай гипертонического криза. Даже в последней стадии тифа надо ухитриться бегать по дому вприпрыжку на каблучках, придерживая рукой выпадающую матку, языком - стеклянный глаз и ушами - осыпающиеся косы, и при этом свиристеть иволгиным голоском, что ты полна сил и здоровья, как владимирский тяжеловоз.
Не забудьте про ежевечерний «танец живота» перед прихлебывающей мартини аудиторией - супругом, ибо он после трудов праведных заслужил и право имеет.
Поэтому любая начинающаяся хворь немедленно локализуется горстью таблеток - а уж прикорнуть на диване на пару минут равносильно сдаче стратегических позиций, поэтому:
- Женщина, умри стоя !
Иначе решат, что ты и правда подохла и отволокут за ноги на свалку.
Тем не менее внутренняя дисгармония накапливалась и приобрела критическую массу. Бабочкой, обрушившей пирамиду, стало одно прекрасное утро, когда я в течение двух часов не могла прорваться в туалет, уступая очередь то мужу (он опаздывает на работу - это святое), то Сандро ( ребенок идет в школу, как же), то Мишке (ну он зе маленький!) и как результат стала ходить со сплетенными в косичку ногами.
Теряя сознание, я последним усилием воли ворвалась в заветное убежище, вытолкала всю ораву и дала волю инстинктам: это было божественно!!!
Орава от изумления даже ничего не могла сказать: на их глазах произошла метаморфоза - одна из тех, что двигает цивилизацию вперед. Хотя судя по их реакции, можно было решить, что с ними человечьим языком заговорила тумбочка или запел арию Каварадосси безмолвный доселе вантуз.
Критическая масса стремительно опрокинула всю вековую систему ценностей, и я восстала из пепла с мигающей в голове лампочкой и пошла на баррикаду со слоганом «А не из-за вас ли, подлецов, у меня хронический цистит?!»
В результате мозгового штурма была создана и утверждена принципиально новая система ценностей, в которой моё Я приобрело устрашающие размеры и встало вровень с неприкасаемыми: здоровье единственной женщины в доме было заявлено как Фундаментальная Гуманитарная Ценность Семьи. Идеологическая база звучала просто и максимально доступно:
- Идиоты, вы ж без меня все перемрете!
Далее последовала Декларация по Реконструкции, Укреплению, Поддержанию и Профилактике вновь утвержденной Ценности, а уж выбить под нее статью бюджета было делом техники.
Декларация подробно расписала два ключевых, тесно связанных между собой узла Фундаментальной Ценности:
- Физическое здоровье;
- Психологический комфорт.
Что касается Физического здоровья, то его я милостиво согласилась восстанавливать самостоятельно, но наложила вето на
- вечерний чай (заодно узнаете, где хранится заварка!)
- поднятие тяжестей (милый, смонтируй грузовой лифт)
- выдраивание ванны перед каждой мужской помывкой (вот вам перчатки, губка и «Комет»).
Немаловажный пункт по форс-мажору супруг ввел добровольно и согласился на случай моего внезапного недомогания заниматься кормежкой, мытьем и шлепаньем детей.
Что касается Психологического комфорта, то это был настоящий прорыв в правозащитном деле!
Во-первых, сюда вошли все процедуры по поддержанию красоты - как логичного и закономерного следствия здоровья. Несколько витиеватых софизмов - и муж посрамлен! Отныне все мои красотосодержащие Кати, Лены, Вероники и Норы приобрели официальный статус и из легковесных парикмахерш - маникюрш - массажисток-косметологов перешли в ранг придворных врачей.
Стоит ли говорить, что на позывной «мне-нечего-надеть» отныне должно прозвучать не глухое молчание, а глухое молчание с открытием кошелька.
Тяжкий вздох при этом допускается.
И во-вторых - и в главных.
Я отвоевала право висеть в Интернете сколько мне заблагорассудится без стенаний мужа «опять ты меня игнорируешь, вот выброшу этот чертов ящик с балкона»,
кроме того, телевизионный пульт из безраздельного владения мужской частью семьи перешел на 25 % в мои руки,
и наконец, беспрецедентный в истории момент: исполнение супружеских обязанностей не по графику, а в зависимости от моего настроения!
Вот так под благовидным медицинским предлогом удалось легализовать новое мироустройство.
Мишка тоже получил свою долю: ему было внушено, что когда мама занята (работает, не работает, висит на телефоне, делает педикюр, ковыряется в носу, ругается с папой) - нужно убраться в свою комнату и погонять в боулинг.
И перед сном мама не будет ложиться с ним рядом и бормотать про осточертевшего Спайдермена - потому что ты уже давно не младенец!
Пока что он единственный остался в накладе.
Остальные же с интересом наблюдают маму, которая наконец-то спустя столько лет совместной жизни не ходит по дому с лицом Франкеншейна: у нее всего-навсего перестала зверски болеть шея.
Все женщины, которых я знала вокруг себя, демонстрировали чудеса полисемантичности и аскетизма: пахали круглые сутки, как вьетнамцы на рисовых плантациях, а потом хрипели жалкими голосами, плашмя валясь с варикозными венами, свернутым в дугу позвоночником и мигренью. Это не вызывало ни протеста, ни жалости, ни желания пересмотреть status quo - лошадь предназначена быть здоровой и сильной, а загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?
По законам жанра, я должна была подхватить эстафету семейных традиций и гордо нести факел Жанны Д’Арк, прикрывшей собой изнеженные задницы мужчин, невзирая на истощение сил, падение индекса Доу-Джонса и всемирное обледенение.
Главное в семье - мужчины, долбили мне в голову великие женщины, - они выходят в большой мир, чтобы сражаться за своих жен и детей, чтобы принести домой мамонта, дрова и деньги. И они вправе надеяться, что в родной пещере их неизменно встретит огонь, еда, улыбка и постель.
Шекспир даже мечтать не смел о таком буквальном прочтении монолога Катарины из «Укрощения строптивой».
Никаких жалоб, слез и упреков!
Ты - женщина, ты сильнее, а они - слабые, беззащитные, хрупкие существа.
Я всему безоговорочно верила и наказы старшего поколения в лучших традициях «вечных отличниц» перевыполняла: мужчины, они же и в самом деле хрупкие!
У Дато - гастрит, у Сандро - бронхит, у Мишка - периодический понос и неукротимая рвота.
Ничего, что у меня по утрам зверски болит шея и я хожу, поворачиваясь на оклик словно граф Дракула, ничего, что весь живот в шрамах, как у отставного махновца, не страшно, что эта вездесущая мигрень настигает как смерть в самое неподходящее время, и голова иногда кружится, и даже в обморок разочек упала, согнав толпу любопытствующих - не беременна ли она часом, подумаешь, обморок!
Ничего, что вечерами из ушей валит сизый дым, и чай семье разливает готовенький зомби, при желании принять в ванну оказывается, что всю горячую воду из «Аристона» выцедили домашние метросексуалы, а уж два кесаревых - да Боже мой, ты ведь женщина, твоя судьба - всходить на эшафот как Мария-Антуанетта, это же такая ерунда по сравнению с мужским насморком.
- Никому не нужна больная женщина, - эта суровая, но справедливая истина призвана была внушить мне, что болеть не стоит в принципе, а то окажешься в ночлежке с котомкой рваного белья и школьной виньеткой, на которую будешь любоваться всю оставшуюся жизнь и жалеть, что лучше б сдохла тогда, в светлое время розовых щечек.
Собственно, меня и саму пугали женщины, в любой сезон ползающие по дому враскорячку в байковом халате с капустным листом на лбу и с фонендоскопом на шее на случай гипертонического криза. Даже в последней стадии тифа надо ухитриться бегать по дому вприпрыжку на каблучках, придерживая рукой выпадающую матку, языком - стеклянный глаз и ушами - осыпающиеся косы, и при этом свиристеть иволгиным голоском, что ты полна сил и здоровья, как владимирский тяжеловоз.
Не забудьте про ежевечерний «танец живота» перед прихлебывающей мартини аудиторией - супругом, ибо он после трудов праведных заслужил и право имеет.
Поэтому любая начинающаяся хворь немедленно локализуется горстью таблеток - а уж прикорнуть на диване на пару минут равносильно сдаче стратегических позиций, поэтому:
- Женщина, умри стоя !
Иначе решат, что ты и правда подохла и отволокут за ноги на свалку.
Тем не менее внутренняя дисгармония накапливалась и приобрела критическую массу. Бабочкой, обрушившей пирамиду, стало одно прекрасное утро, когда я в течение двух часов не могла прорваться в туалет, уступая очередь то мужу (он опаздывает на работу - это святое), то Сандро ( ребенок идет в школу, как же), то Мишке (ну он зе маленький!) и как результат стала ходить со сплетенными в косичку ногами.
Теряя сознание, я последним усилием воли ворвалась в заветное убежище, вытолкала всю ораву и дала волю инстинктам: это было божественно!!!
Орава от изумления даже ничего не могла сказать: на их глазах произошла метаморфоза - одна из тех, что двигает цивилизацию вперед. Хотя судя по их реакции, можно было решить, что с ними человечьим языком заговорила тумбочка или запел арию Каварадосси безмолвный доселе вантуз.
Критическая масса стремительно опрокинула всю вековую систему ценностей, и я восстала из пепла с мигающей в голове лампочкой и пошла на баррикаду со слоганом «А не из-за вас ли, подлецов, у меня хронический цистит?!»
В результате мозгового штурма была создана и утверждена принципиально новая система ценностей, в которой моё Я приобрело устрашающие размеры и встало вровень с неприкасаемыми: здоровье единственной женщины в доме было заявлено как Фундаментальная Гуманитарная Ценность Семьи. Идеологическая база звучала просто и максимально доступно:
- Идиоты, вы ж без меня все перемрете!
Далее последовала Декларация по Реконструкции, Укреплению, Поддержанию и Профилактике вновь утвержденной Ценности, а уж выбить под нее статью бюджета было делом техники.
Декларация подробно расписала два ключевых, тесно связанных между собой узла Фундаментальной Ценности:
- Физическое здоровье;
- Психологический комфорт.
Что касается Физического здоровья, то его я милостиво согласилась восстанавливать самостоятельно, но наложила вето на
- вечерний чай (заодно узнаете, где хранится заварка!)
- поднятие тяжестей (милый, смонтируй грузовой лифт)
- выдраивание ванны перед каждой мужской помывкой (вот вам перчатки, губка и «Комет»).
Немаловажный пункт по форс-мажору супруг ввел добровольно и согласился на случай моего внезапного недомогания заниматься кормежкой, мытьем и шлепаньем детей.
Что касается Психологического комфорта, то это был настоящий прорыв в правозащитном деле!
Во-первых, сюда вошли все процедуры по поддержанию красоты - как логичного и закономерного следствия здоровья. Несколько витиеватых софизмов - и муж посрамлен! Отныне все мои красотосодержащие Кати, Лены, Вероники и Норы приобрели официальный статус и из легковесных парикмахерш - маникюрш - массажисток-косметологов перешли в ранг придворных врачей.
Стоит ли говорить, что на позывной «мне-нечего-надеть» отныне должно прозвучать не глухое молчание, а глухое молчание с открытием кошелька.
Тяжкий вздох при этом допускается.
И во-вторых - и в главных.
Я отвоевала право висеть в Интернете сколько мне заблагорассудится без стенаний мужа «опять ты меня игнорируешь, вот выброшу этот чертов ящик с балкона»,
кроме того, телевизионный пульт из безраздельного владения мужской частью семьи перешел на 25 % в мои руки,
и наконец, беспрецедентный в истории момент: исполнение супружеских обязанностей не по графику, а в зависимости от моего настроения!
Вот так под благовидным медицинским предлогом удалось легализовать новое мироустройство.
Мишка тоже получил свою долю: ему было внушено, что когда мама занята (работает, не работает, висит на телефоне, делает педикюр, ковыряется в носу, ругается с папой) - нужно убраться в свою комнату и погонять в боулинг.
И перед сном мама не будет ложиться с ним рядом и бормотать про осточертевшего Спайдермена - потому что ты уже давно не младенец!
Пока что он единственный остался в накладе.
Остальные же с интересом наблюдают маму, которая наконец-то спустя столько лет совместной жизни не ходит по дому с лицом Франкеншейна: у нее всего-навсего перестала зверски болеть шея.