Век перевода до Века перевода
Продолжаю записывать то, что вспоминается. Мои Интернет-приключения обеспечил Шерп. Не будь его - не было бы ни бардз.ру, ни ВП, ни ЖЖ и всего остального. На сей раз - немного про то, как я оказалась на Веке перевода. Это не история сайта и не история проекта. Я там почти с самого начала, но делали-то его другие, за что я по гроб жизни им всем благодарна. Это моя история, а то, что в ней оказались другие люди - так как иначе-то?
"ВЕК ПЕРЕВОДА" ДО "ВЕКА ПЕРЕВОДА"
«Ирка, ну почему ты вечно защищаешь плохих людей, а страдают из-за этого хорошие?» - спрашивает меня Шерп, когда я пытаюсь разгрести очередной скандал на «Веке перевода». Я там одно время была чем-то вроде омбудсмена и пыталась сгладить страсти, пока саму не накрыло. Их, страстей, там хватало, в том числе и со мной, по причинам, о которых я уже вкратце писала. Под хорошим человеком в этом диалоге подразумевался ЕВ, под плохими - некоторые постоянные или временные особо скандальные участники форума, нашей удивительной творческой мастерской. А народу там перебывало немало.
Наш великолепный, фантастический чудесный форум довольно долго (да какое долго - почти всё время!) напоминал мне мою прошлую жизнь, когда я работала в детском саду. Мы, взрослые дяди и тёти, вели себя не лучше трёхлеток из серии «Марьванна, а Вовочка моего спайдермена в унитаз бросил! - Марьванна, а она говорит, что я плохой!» и далее всё в том же плане. В роли вечной Марьванны был Евгений Владимирович - основатель, идейный вдохновитель и вообще двигатель прогресса в этом далеко не простом деле. Вытирать окровавленные носы (а то и чего похуже), прикладывать лед к шишке на лбу, ставить в угол, а то и выгонять из класса было его постоянным занятием. И всем хотелось его внимания. За это взрослые люди, внезапно впавшие в детство, готовы были на что угодно.
Почему мы вели себя, как дети? А от неуверенности. Она и вообще-то свойственна творческому человеку, всегда склонному к перфекционизму, а в таком деле, как поэтический перевод, в особенности. Когда человек в себе не уверен (и неважно, есть на то основания или нет), ему всегда нужно обратить на свою персону внимание профессионала. И ругается он, пытаясь отстоять своё второе, оно же главное, «я» - чаще всего именно с профессионалом. И в его премудрую голову, даже отягощённую изрядным жизненным опытом, не влетает, что именно настоящий профи видит, какую хню ты сотворил. Сам сотворил, никто не помогал. И видит, почему у тебя получился не шедевр, а чёрт знает что. Он потому и профи, что сам прошёл все эти этапы - долго ли, коротко ли, сам или под чьим-то бдительным присмотром, но прошёл. При этом возникло второе наблюдение - чем неувереннее в себе человек, тем настойчивей он тычет носом в лужу других. «Только никому не говорите, что я танцевала в кордебалете!» - говорила герцогиня у Пратчета. Очень страшно показать, что ты чего-то не знаешь и не умеешь - и тебе в башку не влетает, что остальные чувствуют то же самое. Едрён батон, мне б понять это тогда! Нервов было бы меньше, ей-Богу.
Дело в том, что среди тех, кого ЕВ выискивал в этом мире всеми возможными способами, были не только профессиональные переводчики, которых этому делу учили. И даже более того, среди людей с дипломами и опытом общения с издательствами отнюдь не каждый умеет переводить именно стихи. И что самое кардинальное - люди, зарабатывающие этим ремеслом на жизнь, не всегда имеют возможность глазеть по сторонам и искать то, чего до них никто не видел. В общем, как и в любом деле.
Возникает вопрос, как я сама в это ввязалась. При том, что некоторое знание языков у меня присутствует давно, а диплом об окончании филфака, наоборот, отсутствует и даже особо не планировался - только как один из многочисленных вариантов жизненного пути. Читать не по-нашему я любила всегда, схватывала быстро всё, кроме английского. Ну и планировались некоторые перемены в жизни, для которых иностранные языки были нужны. Планы похерились, языки остались. Так тоже бывает.
В какой момент и почему стандартного стихоплёта пробивает именно на поэтический перевод, я не знаю. Но в один прекрасный момент это несчастье со мной стряслось, и стала я пробовать.
Поначалу следовало понять, как это вообще делается. Для этого существовали разные поэтические сборники - казалось, что иностранных поэтов издают у нас много, сейчас выясняется, что не было почти ничего. Очень узкий круг. Предельно узкий. И куча народа, талантливого и не очень, топчется на одном месте, даже не пытаясь вылезти за эти пределы. Поэтому у того же ЕВ очередной перевод сонетов Шекспира вызывал хохот. К Лорко-пробам он тоже относился весьма… как бы это выразиться… Ну да ладно, замнём. На Век перевода шекспирологи и лоркоперепеватели разной масти пёрли просто свиньёй, но долго обычно не задерживались, потому что остальным это было неинтересно. ЕВ же говорил - ищите свой оригинал. И мы искали. Ой, как мы искали! До такой степени, что я теперь твёрдо верю а) в бессмертие души; б) что в мире ничего не пропадает. Сколько мы сами вытащили на свет Божий - и это всего за двадцать лет. Какой-нибудь слагающий песни молочник восемнадцатого, а то и пятнадцатого столетия в кошмарном сне не мог увидеть, что в веке двадцать первом то, что он считал чем-то само собой разумеющимся, станет вдруг интересно чьим-то другим потомкам, о существовании языка которых он даже не подозревал. Если б видел такое - его б на костре сожгли!
Но вернёмся к доинтернетским баранам. Переводы иностранных поэтов в советских сборниках были, мягко скажем, разные. Были прекрасные и настоящие, были не очень, были откровенно халтурные - как потом выяснилось, довольно часто это была именно халтура в смысле дополнительного заработка для многих известных поэтов, которые как-то перекладывали подстрочник в рифму. При том, что в количестве имелись действительно хорошие переводчики - это я и сейчас вижу. Да, но. Поскольку издавалось то и другое, человеку после первых самостоятельных попыток разобраться во всем этом казалось, что так и надо, что можно всё - «да, в оригинале так, но это - мой перевод, поэтому будет так», писал как-то уже на форуме один… сундук в костюме, если можно так выразиться. Для которого чужое стихотворение было всего лишь толчком к своему ( в результате получился толчок не в смысле стимул, а в смысле сортир).
С оригиналами в Ленинграде и раньше-то особых проблем не было. Любители польской литературы постоянно толклись у Эльжбеты в магазине «Мир», где продавались книги на языках народных демократов. Эльжбету помнят все, кто покупал тогда сборники Шимборской, Норвида, Тувима, Галчинского и многих других. В соседнем отделе - куча хорошей испанской литературы, спасибо товарищу Федьке Кострову, на Кубе издавали много - не очень красиво, но довольно полно, добротно и к тому же дёшево. Ну и так далее.
А дальше начинались чудеса. Сравнения. И вот, читая перевод, который не перевод, а толчок во втором смысле, думаешь, что и ты тоже на это имеешь право. Это же издают! Я художник, я так вижу. Плюс - добавляются свои собственные ошибки, а от них даже очень хороший переводчик не застрахован. К примеру, как-то, уже довольно долго просуществовав на Веке перевода, я нашла стихотворение выдающегося мексиканского поэта в переводе очень известного (и очень к тому же неплохого, словом, заслуженно известного) переводчика. А я как раз собралась стихотворением этим заняться - для одной антологии. И обнаружила в переводе выражение, скажем так, разрушающее весь контекст. Порылась везде, нашла словарь регионализмов и жаргонизмов, где и обнаружилось второе значение этого выражения, которое абсолютно логично вписывалось во всё остальное. Просто когда заслуженный переводчик это делал, у него таких возможностей не было, какие есть сейчас у меня, ему приходилось всё это выяснять, что называется, в ручном режиме, нудно и долго, и можно до нужного клада и не докопаться.
Ну и вот. То, что я натворила до Века перевода, было именно таким - великому можно, значит, и мне тоже. Стихи получались довольно приличные, однако ж не всегда имевшие прямое отношение к оригиналу. Тем более что писалось-то без всяких планов на публикацию. Мой стол - что хочу, то и складываю, и не лезьте. И всё бы оно так и продолжалось, но…
Шерп предложил подключить Интернет. Идея целиком и полностью была его, я даже сопротивлялась - мол, жили без вашего Интернета и дальше проживём, при том, что уже была фидошка и даже городская локалка. Но я всё-таки уговорилась. И полезла я смотреть, где и что там происходит. И вынесло меня на Стихиру.
Дело в том, что я - человек не особенно тусовочный. Свою литошку любила, правда, КСП тоже. К питерской литературной околожурнальной тусовке я отношение порой имела, но мне, в отличие от бардовской непечатной, она не нравилась. Причём очень. Это была битва неудовлетворённых самолюбий. Шерпу, как выяснилось, не нравилось тоже. И уж чего бы мы не стали делать - так это шляться со своими виршами по редакциям и «обивать пороги», а потом всю жизнь сетовать, что гениев не поняли, как это сейчас делают, увы, некоторые непризнанные в те годы таланты. Я пару раз это попробовала - в школе ещё. Потом поняла, что интересно мне само по себе словоблудие, а дальше как получится.
Нас периодически куда-нибудь заносило, конечно. Но мы всегда успешно выбирались. Меня и сейчас так называемый «литературный процесс», где совершенно неважно, что и как ты пишешь, лишь бы мог раскрутить, не интересует абсолютно. Так что…
Самиздат фореве. А тут… Свободная публикация! Что хочешь - то и ставь! Можно высказываться! Не нравится - удаляешь и посылаешь комментатора на определённый адрес (просто пишешь в комментарии ссылку, а юзера самого выносит на страницу… ну туда, куда в России обычно посылают).
Чтение чужих обнародованных стихов придало мне уверенности. Были очень хорошие, были просто хорошие, были… Снова вспоминается фраза из романа «Петр Первый» про то, что в Европе и не то вешают, чего мучаешься, перфекционистка хренова? Кажется, что уже у кого-то было? Сравнение кажется неточным? Угомонись, никто в литературном мире больше не говорит о том, что цель творца - создание предмета искусства, что нужны идеальная гармония и безупречное владение ремеслом. Целью стало самовыражение, даже если выражать нечего и к тому же нечем. Но я отвлеклась, эта тема найдёт своё место в книжке про брата, которую я непременно продолжу.
В общем, вывесила я в том числе и переводы. Уж какие есть, мне они казались вполне на уровне. Проставила рубрику. Полезла смотреть, что в той рубрике есть ещё. Посмотрела. В числе прочего наткнулась на перевод Витковского из Киплинга. Впала в прелесть. Посмотрела другие его стихи. С тем же результатам. Собственно, это и было начало истории - написала комплимент. Охренела, когда он мне написал хорошее про мои переводы - как стихи-то они и правда были очень ничего, но вот сейчас так делать я бы точно не стала - одно из тех стихотворений Мачадо потом раз пять переделывала, чтобы добиться приемлемого результата.
Да, но вместе с общением на сайтах началась и периодическая ругань. Особенно усердствовали люди средних лет и старше. Им казалось, что в Интернете - одна молодёжь, которую надо учить уму-разуму. И вели себя соответственно. И очень сильно удивлялись, напоровшись на пользователей с некоторым жизненным опытом. И даже обижались. И вылетали с форумов под ударами безжалостных админов, неспособных проявить сострадание. Была и вторая категория - неоцененные гении. Ну мы все в какой-то степени они и есть, иначе просто не стоит ни за что браться. Берёмся. Но потом важно всё-таки оценить, что у тебя получилось. И выкинуть, если не нравится. Не жалеть. Или переделать, что порой бывает гораздо труднее. А эти люди - вылизывали себя, более всего на свете любимых, и сдували пылинки с каждой своей… не знаю, как сказать прилично. И хотели, чтобы это же делали и остальные. А остальные почему-то этого не хотели.
Я, не чувствуя себя человеком достаточно опытным, поначалу относилась к подобным проявлениям весьма трепетно, старалась всех примирить и боялась задеть чьи-то чувства. Особенно когда приходил кто-то из новичков. Самоуверенных до спеси. Порой очень известных в узких кругах - постоянные герои разнообразных окололитературных тусовок, чаще всего заокеанских, но не только. Самолюбование зашкаливало, но толку было немного. На них ЕВ тратил массу нервов, между прочим. На нас тоже - и бывали серьезные поводы. Очень серьезные. Но вот мне это принесло пользу - во всех смыслах.
Это было в те времена, когда мы все притирались друг к другу и учились пользоваться новыми технологиями. Потом-то перезнакомились, книги стали издавать - да и вообще. А поначалу-то учились общаться, это же тоже наука еще та. А вот Шерп как-то сразу просёк, что к чему. И фраза, с которой начался этот пост, относилась именно к таким ситуациям. Соломка не подстелилась. Но было то, что было. О чём искренне жалею - так о том, что Шерп с ЕВ не познакомились. Хотя в младые годы, может, и сталкивались - компания-то одна.
Продолжение следует.
"ВЕК ПЕРЕВОДА" ДО "ВЕКА ПЕРЕВОДА"
«Ирка, ну почему ты вечно защищаешь плохих людей, а страдают из-за этого хорошие?» - спрашивает меня Шерп, когда я пытаюсь разгрести очередной скандал на «Веке перевода». Я там одно время была чем-то вроде омбудсмена и пыталась сгладить страсти, пока саму не накрыло. Их, страстей, там хватало, в том числе и со мной, по причинам, о которых я уже вкратце писала. Под хорошим человеком в этом диалоге подразумевался ЕВ, под плохими - некоторые постоянные или временные особо скандальные участники форума, нашей удивительной творческой мастерской. А народу там перебывало немало.
Наш великолепный, фантастический чудесный форум довольно долго (да какое долго - почти всё время!) напоминал мне мою прошлую жизнь, когда я работала в детском саду. Мы, взрослые дяди и тёти, вели себя не лучше трёхлеток из серии «Марьванна, а Вовочка моего спайдермена в унитаз бросил! - Марьванна, а она говорит, что я плохой!» и далее всё в том же плане. В роли вечной Марьванны был Евгений Владимирович - основатель, идейный вдохновитель и вообще двигатель прогресса в этом далеко не простом деле. Вытирать окровавленные носы (а то и чего похуже), прикладывать лед к шишке на лбу, ставить в угол, а то и выгонять из класса было его постоянным занятием. И всем хотелось его внимания. За это взрослые люди, внезапно впавшие в детство, готовы были на что угодно.
Почему мы вели себя, как дети? А от неуверенности. Она и вообще-то свойственна творческому человеку, всегда склонному к перфекционизму, а в таком деле, как поэтический перевод, в особенности. Когда человек в себе не уверен (и неважно, есть на то основания или нет), ему всегда нужно обратить на свою персону внимание профессионала. И ругается он, пытаясь отстоять своё второе, оно же главное, «я» - чаще всего именно с профессионалом. И в его премудрую голову, даже отягощённую изрядным жизненным опытом, не влетает, что именно настоящий профи видит, какую хню ты сотворил. Сам сотворил, никто не помогал. И видит, почему у тебя получился не шедевр, а чёрт знает что. Он потому и профи, что сам прошёл все эти этапы - долго ли, коротко ли, сам или под чьим-то бдительным присмотром, но прошёл. При этом возникло второе наблюдение - чем неувереннее в себе человек, тем настойчивей он тычет носом в лужу других. «Только никому не говорите, что я танцевала в кордебалете!» - говорила герцогиня у Пратчета. Очень страшно показать, что ты чего-то не знаешь и не умеешь - и тебе в башку не влетает, что остальные чувствуют то же самое. Едрён батон, мне б понять это тогда! Нервов было бы меньше, ей-Богу.
Дело в том, что среди тех, кого ЕВ выискивал в этом мире всеми возможными способами, были не только профессиональные переводчики, которых этому делу учили. И даже более того, среди людей с дипломами и опытом общения с издательствами отнюдь не каждый умеет переводить именно стихи. И что самое кардинальное - люди, зарабатывающие этим ремеслом на жизнь, не всегда имеют возможность глазеть по сторонам и искать то, чего до них никто не видел. В общем, как и в любом деле.
Возникает вопрос, как я сама в это ввязалась. При том, что некоторое знание языков у меня присутствует давно, а диплом об окончании филфака, наоборот, отсутствует и даже особо не планировался - только как один из многочисленных вариантов жизненного пути. Читать не по-нашему я любила всегда, схватывала быстро всё, кроме английского. Ну и планировались некоторые перемены в жизни, для которых иностранные языки были нужны. Планы похерились, языки остались. Так тоже бывает.
В какой момент и почему стандартного стихоплёта пробивает именно на поэтический перевод, я не знаю. Но в один прекрасный момент это несчастье со мной стряслось, и стала я пробовать.
Поначалу следовало понять, как это вообще делается. Для этого существовали разные поэтические сборники - казалось, что иностранных поэтов издают у нас много, сейчас выясняется, что не было почти ничего. Очень узкий круг. Предельно узкий. И куча народа, талантливого и не очень, топчется на одном месте, даже не пытаясь вылезти за эти пределы. Поэтому у того же ЕВ очередной перевод сонетов Шекспира вызывал хохот. К Лорко-пробам он тоже относился весьма… как бы это выразиться… Ну да ладно, замнём. На Век перевода шекспирологи и лоркоперепеватели разной масти пёрли просто свиньёй, но долго обычно не задерживались, потому что остальным это было неинтересно. ЕВ же говорил - ищите свой оригинал. И мы искали. Ой, как мы искали! До такой степени, что я теперь твёрдо верю а) в бессмертие души; б) что в мире ничего не пропадает. Сколько мы сами вытащили на свет Божий - и это всего за двадцать лет. Какой-нибудь слагающий песни молочник восемнадцатого, а то и пятнадцатого столетия в кошмарном сне не мог увидеть, что в веке двадцать первом то, что он считал чем-то само собой разумеющимся, станет вдруг интересно чьим-то другим потомкам, о существовании языка которых он даже не подозревал. Если б видел такое - его б на костре сожгли!
Но вернёмся к доинтернетским баранам. Переводы иностранных поэтов в советских сборниках были, мягко скажем, разные. Были прекрасные и настоящие, были не очень, были откровенно халтурные - как потом выяснилось, довольно часто это была именно халтура в смысле дополнительного заработка для многих известных поэтов, которые как-то перекладывали подстрочник в рифму. При том, что в количестве имелись действительно хорошие переводчики - это я и сейчас вижу. Да, но. Поскольку издавалось то и другое, человеку после первых самостоятельных попыток разобраться во всем этом казалось, что так и надо, что можно всё - «да, в оригинале так, но это - мой перевод, поэтому будет так», писал как-то уже на форуме один… сундук в костюме, если можно так выразиться. Для которого чужое стихотворение было всего лишь толчком к своему ( в результате получился толчок не в смысле стимул, а в смысле сортир).
С оригиналами в Ленинграде и раньше-то особых проблем не было. Любители польской литературы постоянно толклись у Эльжбеты в магазине «Мир», где продавались книги на языках народных демократов. Эльжбету помнят все, кто покупал тогда сборники Шимборской, Норвида, Тувима, Галчинского и многих других. В соседнем отделе - куча хорошей испанской литературы, спасибо товарищу Федьке Кострову, на Кубе издавали много - не очень красиво, но довольно полно, добротно и к тому же дёшево. Ну и так далее.
А дальше начинались чудеса. Сравнения. И вот, читая перевод, который не перевод, а толчок во втором смысле, думаешь, что и ты тоже на это имеешь право. Это же издают! Я художник, я так вижу. Плюс - добавляются свои собственные ошибки, а от них даже очень хороший переводчик не застрахован. К примеру, как-то, уже довольно долго просуществовав на Веке перевода, я нашла стихотворение выдающегося мексиканского поэта в переводе очень известного (и очень к тому же неплохого, словом, заслуженно известного) переводчика. А я как раз собралась стихотворением этим заняться - для одной антологии. И обнаружила в переводе выражение, скажем так, разрушающее весь контекст. Порылась везде, нашла словарь регионализмов и жаргонизмов, где и обнаружилось второе значение этого выражения, которое абсолютно логично вписывалось во всё остальное. Просто когда заслуженный переводчик это делал, у него таких возможностей не было, какие есть сейчас у меня, ему приходилось всё это выяснять, что называется, в ручном режиме, нудно и долго, и можно до нужного клада и не докопаться.
Ну и вот. То, что я натворила до Века перевода, было именно таким - великому можно, значит, и мне тоже. Стихи получались довольно приличные, однако ж не всегда имевшие прямое отношение к оригиналу. Тем более что писалось-то без всяких планов на публикацию. Мой стол - что хочу, то и складываю, и не лезьте. И всё бы оно так и продолжалось, но…
Шерп предложил подключить Интернет. Идея целиком и полностью была его, я даже сопротивлялась - мол, жили без вашего Интернета и дальше проживём, при том, что уже была фидошка и даже городская локалка. Но я всё-таки уговорилась. И полезла я смотреть, где и что там происходит. И вынесло меня на Стихиру.
Дело в том, что я - человек не особенно тусовочный. Свою литошку любила, правда, КСП тоже. К питерской литературной околожурнальной тусовке я отношение порой имела, но мне, в отличие от бардовской непечатной, она не нравилась. Причём очень. Это была битва неудовлетворённых самолюбий. Шерпу, как выяснилось, не нравилось тоже. И уж чего бы мы не стали делать - так это шляться со своими виршами по редакциям и «обивать пороги», а потом всю жизнь сетовать, что гениев не поняли, как это сейчас делают, увы, некоторые непризнанные в те годы таланты. Я пару раз это попробовала - в школе ещё. Потом поняла, что интересно мне само по себе словоблудие, а дальше как получится.
Нас периодически куда-нибудь заносило, конечно. Но мы всегда успешно выбирались. Меня и сейчас так называемый «литературный процесс», где совершенно неважно, что и как ты пишешь, лишь бы мог раскрутить, не интересует абсолютно. Так что…
Самиздат фореве. А тут… Свободная публикация! Что хочешь - то и ставь! Можно высказываться! Не нравится - удаляешь и посылаешь комментатора на определённый адрес (просто пишешь в комментарии ссылку, а юзера самого выносит на страницу… ну туда, куда в России обычно посылают).
Чтение чужих обнародованных стихов придало мне уверенности. Были очень хорошие, были просто хорошие, были… Снова вспоминается фраза из романа «Петр Первый» про то, что в Европе и не то вешают, чего мучаешься, перфекционистка хренова? Кажется, что уже у кого-то было? Сравнение кажется неточным? Угомонись, никто в литературном мире больше не говорит о том, что цель творца - создание предмета искусства, что нужны идеальная гармония и безупречное владение ремеслом. Целью стало самовыражение, даже если выражать нечего и к тому же нечем. Но я отвлеклась, эта тема найдёт своё место в книжке про брата, которую я непременно продолжу.
В общем, вывесила я в том числе и переводы. Уж какие есть, мне они казались вполне на уровне. Проставила рубрику. Полезла смотреть, что в той рубрике есть ещё. Посмотрела. В числе прочего наткнулась на перевод Витковского из Киплинга. Впала в прелесть. Посмотрела другие его стихи. С тем же результатам. Собственно, это и было начало истории - написала комплимент. Охренела, когда он мне написал хорошее про мои переводы - как стихи-то они и правда были очень ничего, но вот сейчас так делать я бы точно не стала - одно из тех стихотворений Мачадо потом раз пять переделывала, чтобы добиться приемлемого результата.
Да, но вместе с общением на сайтах началась и периодическая ругань. Особенно усердствовали люди средних лет и старше. Им казалось, что в Интернете - одна молодёжь, которую надо учить уму-разуму. И вели себя соответственно. И очень сильно удивлялись, напоровшись на пользователей с некоторым жизненным опытом. И даже обижались. И вылетали с форумов под ударами безжалостных админов, неспособных проявить сострадание. Была и вторая категория - неоцененные гении. Ну мы все в какой-то степени они и есть, иначе просто не стоит ни за что браться. Берёмся. Но потом важно всё-таки оценить, что у тебя получилось. И выкинуть, если не нравится. Не жалеть. Или переделать, что порой бывает гораздо труднее. А эти люди - вылизывали себя, более всего на свете любимых, и сдували пылинки с каждой своей… не знаю, как сказать прилично. И хотели, чтобы это же делали и остальные. А остальные почему-то этого не хотели.
Я, не чувствуя себя человеком достаточно опытным, поначалу относилась к подобным проявлениям весьма трепетно, старалась всех примирить и боялась задеть чьи-то чувства. Особенно когда приходил кто-то из новичков. Самоуверенных до спеси. Порой очень известных в узких кругах - постоянные герои разнообразных окололитературных тусовок, чаще всего заокеанских, но не только. Самолюбование зашкаливало, но толку было немного. На них ЕВ тратил массу нервов, между прочим. На нас тоже - и бывали серьезные поводы. Очень серьезные. Но вот мне это принесло пользу - во всех смыслах.
Это было в те времена, когда мы все притирались друг к другу и учились пользоваться новыми технологиями. Потом-то перезнакомились, книги стали издавать - да и вообще. А поначалу-то учились общаться, это же тоже наука еще та. А вот Шерп как-то сразу просёк, что к чему. И фраза, с которой начался этот пост, относилась именно к таким ситуациям. Соломка не подстелилась. Но было то, что было. О чём искренне жалею - так о том, что Шерп с ЕВ не познакомились. Хотя в младые годы, может, и сталкивались - компания-то одна.
Продолжение следует.