Читала, холодея....
Наринэ, лёгкую, чудесную Наринэ, нежную умницу с огромными глазами, автора "Манюни", маму Василия Алибабаевича, подругу нескольких дивных девочек из ЖЖ, мы знаем все. Ну, или почти все - я ж для вас, моих, пишу тут всё, и знаю, что очень много общих друзей...
А вот ТАКОЕ вы знали? И про остальных, тех, кого упоминает внимательная и чуткая nataljusha, сделавшая эту выборку? Я не знала...
Пишет Наринэ:
Рождённые в семидесятые, мы и представить себе не могли, что доживём до таких времён, когда в день нам будет полагаться 250 грамм хлеба - суточная норма взрослого человека Еревана девяностых. За хлебом приходилось выстаивать долгую очередь. На первом этаже общежития, напротив комнаты коменданта, выделили специальное помещение, куда привозили горячие матнакаши. Буфетчица тётя Зина разрезала их на четыре части. Одна четверть матнакаша весила 250 грамм, может чуть больше. Тётя Зина отбирала у меня четыре талона - мой, Каринкин, Арминэ и Осанны, и, пряча глаза, выдавала полтора матнакаша - плюс две нормы.
-Детям,- шептала.
Мама с папой вывезли Гаянэ, Сонечку и пятилетнего Айка в Ереван, и буквально с порога уехали обратно. Нужно было успеть до того, как закроются дороги - с той стороны, не прекращая, бомбили подступы к нашему району.
Потом закрылись дороги. Казалось - навсегда. Взрослые остались в отрезанном от мира, наводнённом беженцами Берде.
Я с ужасом думаю, что бы мы делали, случись несчастье с нашими родителями. Мне было 19, Каринке 17… Как бы мы подняли младших?
-Оставляю детей на тебя,- сказала мне на прощание мама.
Не знаю, что творилось в душах моих родителей, когда они, распрощавшись с нами, возвращались в Берд.
Я боюсь это представлять. Я не хочу этого знать.
Полтора матнакаша мы оставляли детям. Покупали батончик «Марс», делили на всех… Надо было видеть, как они трогательно уступали друг другу шоколадные крошки.
До сих пор не могу спокойно смотреть на батончики «Марс».
Ненавижу, ненавижу те годы. Ненавижу всё это вспоминать.
Из комментов там же:
suhumchanka56: этот Марс!первое лакомство которое мне с сыном купили после войны. терпеть его не могу
kuzulka: Я тоже ненавижу вспоминать начало 90-х...
Но иногда вспоминаю. Самое страшное было - Юля. Она была наша какая-то очень седьмая вода на киселе, и я даже не помню, откуда. Из каких-то южных краев... Но там, откуда она приехала, была война и голод. Просто однажды нарисовалась у нас на пороге с беременным животом и маленьким чемоданчиком, и письмом от мамы, которая просила приютить ее дочь до родов, потому что рожать надо было в Питере, в институте Отто. Она была такая худая, что ребеночек просвечивал через живот. Я до сих пор хочу плакать, когда ее вспоминаю. Мама кинулась ее кормить (а жили мы не сытно, мясо покупали раз в неделю и только для Сони с Алиной), а она пожевала кусочек хлеба и сказала, что ей много нельзя с непривычки. Бабушка моя, пережившая блокаду, плакала.
geliebte_sterwa: Сестру моей подруги несколько раз выводили на расстрел в Грозном, а она беременная была, ребёночка так и не сохранила.
nloit: Я только недавно вспоминала, как стояла в бесконечной очереди за хлебом в Харькове, а хлеба еще не было, но все повторяли с надеждой: "Машина уже выехала..." и не расходились...
svetonebo: ... Баку 91го... По какой-то иронии нам в маленький магазинчик военного городка забросили продуктовую помощь - черный хлеб и зефир в шоколаде. И хлеб был поразительно вкусным, но его на семью выдавали мало, а вот зефира в шоколаде было завались.
netahich: И самое жуткое, что все это в разных вариациях повторяется снова- не так давно семья наших друзей выезжала и вывозила детей из Оша, через кордоны-границы-обстрелы.
elisa_liz : Я делаю вид что не помню те годы, когда мы спали в холодной комнате, трое детей на одном диване, чтобы было тепло.
Как мама наших рыбок из аквариума в банку перелила, и с этой банкой в ногах спала, чтобы они не замерзли ночью
как мы поставили печку и сильно радовались, видимо неправильное направление выбрали, когда она не хотела греть, весь дым валил в квартиру, приходилось открывать на этом морозе окна и дверь чтоб не задохнуться. но эта печка нас спасала во все те зимы холодные
как мама согревала воду чтоб хоть одного успеть помыть, и про себя сыпала проклятиями, а брат жалобно спрашивал - мам, это ты мне??
dunea: я вспомнила как у нас в 92 был комендантский час и нас в выпускной в 10 вечера начали выгонять домой, чтобы до 11 успели. как не было газа вообще, соседи готовили на улице на каких-то кострах, какие-то тетечки даже варенье умудрялись так варить на зиму.
как маме не давали по несколько месяцев подряд зарплату и самая частая еда была хлеб с маслом и повидлом.
p.s.
lydik в почту прислал: "Ком в горле... Я могу представить 250 гр. хлеба - блокадная норма рабочего.
Во многих военных воспоминаниях (и блокадных тоже) голод пытались заглушить чтением рецептов Молоховец..."
PPS: Я сама никогда не бывала в таких ситуациях. Может быть, потому, что нет у меня родственников - почти весь род подчистую вывели в 1937-38 и в войну остатки сгинули...
Девочки, я тут просто так постою, молча.
Наташ, спасибо тебе огромное, что собрала.
А вот ТАКОЕ вы знали? И про остальных, тех, кого упоминает внимательная и чуткая nataljusha, сделавшая эту выборку? Я не знала...
Пишет Наринэ:
Рождённые в семидесятые, мы и представить себе не могли, что доживём до таких времён, когда в день нам будет полагаться 250 грамм хлеба - суточная норма взрослого человека Еревана девяностых. За хлебом приходилось выстаивать долгую очередь. На первом этаже общежития, напротив комнаты коменданта, выделили специальное помещение, куда привозили горячие матнакаши. Буфетчица тётя Зина разрезала их на четыре части. Одна четверть матнакаша весила 250 грамм, может чуть больше. Тётя Зина отбирала у меня четыре талона - мой, Каринкин, Арминэ и Осанны, и, пряча глаза, выдавала полтора матнакаша - плюс две нормы.
-Детям,- шептала.
Мама с папой вывезли Гаянэ, Сонечку и пятилетнего Айка в Ереван, и буквально с порога уехали обратно. Нужно было успеть до того, как закроются дороги - с той стороны, не прекращая, бомбили подступы к нашему району.
Потом закрылись дороги. Казалось - навсегда. Взрослые остались в отрезанном от мира, наводнённом беженцами Берде.
Я с ужасом думаю, что бы мы делали, случись несчастье с нашими родителями. Мне было 19, Каринке 17… Как бы мы подняли младших?
-Оставляю детей на тебя,- сказала мне на прощание мама.
Не знаю, что творилось в душах моих родителей, когда они, распрощавшись с нами, возвращались в Берд.
Я боюсь это представлять. Я не хочу этого знать.
Полтора матнакаша мы оставляли детям. Покупали батончик «Марс», делили на всех… Надо было видеть, как они трогательно уступали друг другу шоколадные крошки.
До сих пор не могу спокойно смотреть на батончики «Марс».
Ненавижу, ненавижу те годы. Ненавижу всё это вспоминать.
Из комментов там же:
suhumchanka56: этот Марс!первое лакомство которое мне с сыном купили после войны. терпеть его не могу
kuzulka: Я тоже ненавижу вспоминать начало 90-х...
Но иногда вспоминаю. Самое страшное было - Юля. Она была наша какая-то очень седьмая вода на киселе, и я даже не помню, откуда. Из каких-то южных краев... Но там, откуда она приехала, была война и голод. Просто однажды нарисовалась у нас на пороге с беременным животом и маленьким чемоданчиком, и письмом от мамы, которая просила приютить ее дочь до родов, потому что рожать надо было в Питере, в институте Отто. Она была такая худая, что ребеночек просвечивал через живот. Я до сих пор хочу плакать, когда ее вспоминаю. Мама кинулась ее кормить (а жили мы не сытно, мясо покупали раз в неделю и только для Сони с Алиной), а она пожевала кусочек хлеба и сказала, что ей много нельзя с непривычки. Бабушка моя, пережившая блокаду, плакала.
geliebte_sterwa: Сестру моей подруги несколько раз выводили на расстрел в Грозном, а она беременная была, ребёночка так и не сохранила.
nloit: Я только недавно вспоминала, как стояла в бесконечной очереди за хлебом в Харькове, а хлеба еще не было, но все повторяли с надеждой: "Машина уже выехала..." и не расходились...
svetonebo: ... Баку 91го... По какой-то иронии нам в маленький магазинчик военного городка забросили продуктовую помощь - черный хлеб и зефир в шоколаде. И хлеб был поразительно вкусным, но его на семью выдавали мало, а вот зефира в шоколаде было завались.
netahich: И самое жуткое, что все это в разных вариациях повторяется снова- не так давно семья наших друзей выезжала и вывозила детей из Оша, через кордоны-границы-обстрелы.
elisa_liz : Я делаю вид что не помню те годы, когда мы спали в холодной комнате, трое детей на одном диване, чтобы было тепло.
Как мама наших рыбок из аквариума в банку перелила, и с этой банкой в ногах спала, чтобы они не замерзли ночью
как мы поставили печку и сильно радовались, видимо неправильное направление выбрали, когда она не хотела греть, весь дым валил в квартиру, приходилось открывать на этом морозе окна и дверь чтоб не задохнуться. но эта печка нас спасала во все те зимы холодные
как мама согревала воду чтоб хоть одного успеть помыть, и про себя сыпала проклятиями, а брат жалобно спрашивал - мам, это ты мне??
dunea: я вспомнила как у нас в 92 был комендантский час и нас в выпускной в 10 вечера начали выгонять домой, чтобы до 11 успели. как не было газа вообще, соседи готовили на улице на каких-то кострах, какие-то тетечки даже варенье умудрялись так варить на зиму.
как маме не давали по несколько месяцев подряд зарплату и самая частая еда была хлеб с маслом и повидлом.
p.s.
lydik в почту прислал: "Ком в горле... Я могу представить 250 гр. хлеба - блокадная норма рабочего.
Во многих военных воспоминаниях (и блокадных тоже) голод пытались заглушить чтением рецептов Молоховец..."
PPS: Я сама никогда не бывала в таких ситуациях. Может быть, потому, что нет у меня родственников - почти весь род подчистую вывели в 1937-38 и в войну остатки сгинули...
Девочки, я тут просто так постою, молча.
Наташ, спасибо тебе огромное, что собрала.